| Saint-Juste > Рубрикатор | Поддержать проект |
Аннотация
Развитие промышленности является одним из главнейших стимулов роста городов, т. е. увеличения в них плотности населения и расширения площади, занятой постройками. Так как рост городов всюду сопровождается быстрым вздорожанием стоимости земли, то процесс этого роста обычно протекает двояким образом: путем возведения высоких построек в центральных местностях и путем возникновения новых поселений на окраинах, где земля сравнительно дешевле. В Москве это последнее явление едва ли не превалировало, если судить по быстрому возникновению совершенно новых, обширных поселений на окраинах и, в особенности, вокруг вновь появившихся крупных промышленных предприятий.
О степени возрастания Москвы в последние пятьдесят лет можно судить по следующим цифрам: в 60-х годах прошлого века ее население составляло 351 000 человек; к 1897 году оно утроилось и равнялось 1 056 000 человек; через пять лет перепись 1902 г. обнаружила 1 346 000 человек, и, наконец, по исчислениям 1907 года население Москвы с пригородами достигло 1 360 000 чел. О росте окраин можно судить по тому, что население, например, сравнительно недавно возникших Новой Андроновки [1] и Новой Деревни [2] к 1907 году уже достигло 35 000 человек, т. е. было равно населению небольшого губернского города.
Нет надобности доказывать то положение, что санитарное состояние заселяемых окраин и пригородов оказывает неотразимое влияние на общее санитарное положение гор. Москвы, от которой эти поселения отделены лишь административными границами, отнюдь не задерживающими распространения заразных заболеваний. А между тем, необходимо с прискорбием признать, что мы не имеем почти никаких систематических сведений о санитарном состоянии не только московских пригородов, но даже тех крупных городских фабрик, которые являются средоточием наших окраин, давая заработок окружающему населению и регулируя весь строй его жизни. Из литературных источников можно указать лишь на исследование фабрик д-ра Ф. Ф. Эрисмана [3], косвенно рисующее положение большинства населения московских пригородов, но и это исследование в настоящее время устарело.
Это отсутствие достоверных сведений давно уже диктовало настоятельную необходимость тщательного и всестороннего исследования санитарных условий московских окраин, но осуществить его не удавалось по различным техническим условиям. Лишь в конце 1908 года Комиссии санитарных врачей в виду ожидаемой холеры удалось осуществить, с разрешения Городского управления, часть этой задачи — осмотр и описание московских фабрик, как известно, расположенных по окраинам города и в его пригородах. Выработанная Комиссией программа этого исследования, хотя недостаточно полная, все же дает возможность судить о санитарных условиях жизни той части окраинного населения, которая работает на фабриках и заводах.
Пользуясь данными этого исследования, в нижеследующем очерке я попытаюсь нарисовать общую картину санитарных условий жизни рабочих на фабриках одной из юго-восточных окраин Москвы, входящую в состав моего санитарного участка.
|
Санитарный участок, о котором здесь идет речь, состоит из 4-х полицейских участков Рогожской части (2-го, Ново-Андрониевского, 3-го и Симоновского), расположенных в юго-восточной части одной из окраин Москвы. Участок представляет треугольник, вершиною упирающийся в Таганскую площадь, а основание его составляет линия, проведенная от Новоблагословенного кладбища [4] (крайняя точка Новой Андроновки) до Симоновой слободы. Стороны треугольника составляют — с одной стороны линия, проведенная от Б. Алексеевской улицы [5] до крайней точки Новой Андроновки и представляющая постепенную покатость к Яузе и речке Золотой Рожок [6], с другой стороны — покатая же линия, идущая от Таганской площади по Гончарным переулкам, Краснохолмской набережной до Симоновой слободы, расположенной на очень высоком берегу Москвы реки. Треугольник заключает площадь приблизительно в 3 в. 2 000 кв. саж. [7]. В описанном треугольнике живет 112 825 душ обоего пола по переписи 1902 года, причем во 2-м участке — 29 701, в Ново-Андрониевском — 28 394, в 3-м участке — 47 716 и в Симоновском — 7 014. Улицы, расположенные в возвышенной части санитарного участка, вплоть до Камер-Коллежского вала (как, например, Воронцовская, Пустая [8] и Б. и М. Андроновки и другие), имеют сравнительно лучшие санитарные условия: не так загрязнены, содержатся чище; в домах не замечается особой, относительно, конечно, скученности, и заняты они более обеспеченным классом населения. Местность же за Камер-Коллежским валом (улицы Новая Андроновка, Новая деревня, Александровская слобода, деревня Дубровка с Новой стройкой, Нагорный [9] и Золоторожские переулки) представляют иную картину. Вся эта местность более загрязнена, а некоторые улицы (как: Александровская слобода с переулками, Новая стройка при Дубровке, Новая Андроновка, некоторые переулки в Новой деревне, Арбатец, Сорокосвятские переулки [10], большая часть Симоновой слободы, вновь недавно возникшая Ново-Симонова слобода) не замощены еще. В домах наблюдается большая скученность, населены они разными мелкими ремесленниками, рабочими разных фабрик и заводов, мелкими служащими и рабочими Курской и Нижегородской железных дорог, поденщиками, отходниками, нищими и другим бедным людом. Владения и квартиры, расположенные в них, содержатся, за небольшими исключениями, неопрятно, а зачастую и совсем грязно; обстановка преимущественно самая бедная. Кроме того, некоторые улицы (как, например, Александровская слобода и Новая стройка при Дубровке и другие) возникли на бывших огородах; на этих огородах, позади домов, и теперь еще устраиваются свалки. Речки Золотой Рожок и Сара загрязнены: в них в зимнее время и раннею весною сваливается грязный снег и всякие нечистоты и отбросы из близлежащих владений и домов. Так как эти речки немноговодны, то весенний разлив не вымывает отбросов и загрязнений от снега и нечистот, причем все это разлагается, гниет, загрязняя воду в речках, почву и воздух. В Симоновой слободе, Новой стройке при Дубровке, Ново-Симоновой слободе ощущается недостаток в воде: жители пользуются для удовлетворения своих потребностей колодезной, почвенной, очень пресною на вкус, не всегда даже прозрачною водою, да и то в очень ограниченном количестве, с довольно высокою платою, которую взимают за пользование водою владельцы этих колодцев. Только лишь крайняя необходимость заставляет местное население пользоваться этой водою, так как городской водопровод находится на далеком расстоянии от этих местностей. Нет поэтому ничего удивительного в том, что заболеваемость острозаразными болезнями по всему санитарному участку выразилась в следующих цифрах: в 1907 году всех острозаразных заболеваний было 1 703, причем по 2-му участку — 801 и по 3-му — 922. По 2-му участку большое количество заболеваний дали: корь — 223, скарлатина — 140, возвратный тиф — 88 и дифтерит — 77. По 3-му участку самое большое количество заболеваний дал возвратный тиф — 277, корь — 174, скарлатина — 85 и дизентерия — 77. В 1908 году острозаразных заболеваний было 2 285, при этом во 2-м участке было 724 случая, в 3-м — 1 561. По 2-му участку самое большое количество заболеваний и в этом году дали: корь — 120, возвратный тиф — 99, дифтерит — 90 и скарлатина — 77. По 3-му участку самое большое количество заболеваний дал возвратный тиф — 661 [I], корь — 211, крупозное воспаление легких — 175, скарлатина — 73 и дифтерит — 83.
В описанном треугольнике размещены 41 фабрика и завод: ткацкого производства — 7, типохромолитографского — 5, переплетных — 2, фабрик и заводов по обработке металла — 7, по обработке дерева — 3, экипажных — 2, химико-мыльно-парфюмерно-фармацевтических — 4, по обработке животных продуктов — 4, по приготовлению и обработке красок — 2, по производству обоев — 2, по обработке гранита (производство памятников) — 1, табачная фабрика — 1, гильзовая — 1. Кроме того, за чертою Камер-Коллежского вала, в пригородных участках, принадлежащих к городу, расположены 2 завода по обработке металлов. В этих промышленных заведениях обследованием зарегистрировано 4 687 душ обоего пола (или 4,15 % общего населения санитарного участка), из них мужчин 1 391, женщин — 1 936, мальчиков — 15 (до 15-летнего возраста) и девочек — 2. Кроме того, в Ново-Андрониевском участке на чугунолитейном заводе занято 294 мужчин, в Симоновском на электромеханическом заводе работает 600 мужчин и 25 женщин.
Из числа перечисленных фабрик возникли: до 1880 года — 8, от 1880 по 1889 г. — 12, от 1890 по 1899 г. — 13 и в текущем столетии — 8. Из всех фабрик только одна стоит на свободной, не окруженной другими владениями земле, и одна имеет чужие владения только с одной стороны; заводы эти относятся к производству по обработке металлов. Остальные фабрики и заводы окружены чужими владениями с 2-х и 3-х сторон, т. е. оказались уже среди заселенной местности. Все фабрики и заводы выстроены на собственной земле, за исключением двух, выстроенных на арендуемой земле. Они стоят на ровной местности, за исключением двух — ткацкой и по обработке металлов, находящихся недалеко от реки Москвы, и парфюмерной с красочной, расположенных недалеко от реки Яузы и речки Золотой Рожок. Две фабрики стоят на покатости и одна на очень крутом берегу Москвы-реки.
Фабрики и заводы занимают различные площади земли — от 200 до 4 500 кв. саж. и размещены в 75 фабричных зданиях, большею частью каменных. Дворы отчасти замощены целиком булыжником, отчасти наполовину, а остальная половина или часть остается вовсе незамощенною. Насколько можно было осмотреть зимою, дворы в большинстве случаев не были загрязнены.
Отработанные из котлов и другие грязные воды в большинстве случаев спускаются или в поглощающие колодцы или просто разливаются по двору; так, в ткацком производстве на одной фабрике получается не менее 750 ведер в сутки отработанной воды, но нет определенного указания, куда именно спускается она, хотя имеются куда-то идущие трубы. В этом случае можно с очень большою вероятностью предположить, что воды эти спускаются в поглощающий колодезь. Типохромолитографии спускают воду обыкновенно в выгреба [11] или в помойные ямы. Химико-мыльно-парфюмерные, имеющие от 1 000 до 3 000 ведер в сутки, спускают воды в реку Яузу по трубам без каких-либо приспособлений для предварительной очистки. В двух мыльно-парфюмерных заводах щелок (количество его не указано владельцами) хранится недостаточно тщательно, вследствие чего разливается по двору, а в одном случае отработанная вода спускается в поглощающий колодезь. В производстве по обработке животных продуктов грязная вода в количестве 2 500 ведер в сутки без предварительной обработки в одном случае спускается в городскую сеть водостоков, а в других случаях в количестве 15—20 ведер сливается в чаны и увозится частью на свалки городских нечистот, частью выливается в выгребные или помойные ямы, частью просто разливается по двору. В производстве по обработке металлов в одном случае грязные отработанные воды спускаются в поглощающий колодезь, в других, смотря по количеству, или разливаются по двору, или по стокам спускаются в Москву-реку, или выливаются в выгреба или помойки, причем нужно заметить, что в водах этих есть примесь серной кислоты и других химических веществ, смотря по роду производства данной фабрики или завода. Красочные и обойные фабрики в одном случае прямо по открытой земляной канаве, начиная со двора, через часть улицы, по полосе отчуждения железной дороги спускают свои грязные воды в реку Яузу. В других случаях воды и гуща красок убираются или в выгреба и помойки или в поглощающий колодезь, как и с гильзовой фабрики.
Все фабрики имеют ретирады [12] и клозеты простого устройства [13], и только 2 фабрики присоединены к канализации. Все ретирады содержатся неопрятно и даже очень большое количество их и прямо грязно. Писсуаров и ретирад при мастерских помещениях очень немного. Вентиляция как ретирад, так и клозетов, крайне недостаточна. В 5—6 случаях выгреба цементные или бетонные, а в остальных деревянные. В 8—10 случаях совсем не имеется помойных ям, и всякие отбросы и помои удаляются в выгреба или просто выбрасываются на двор. В некоторых случаях выгребные ямы сообщены с помойными. Твердые отбросы разнообразного характера (железо, красочная гуща, обрезки бумаги, кожи, остатки шерсти, мездры и т. п.), в огромном большинстве случаев, не имеют отдельных, приспособленных для этой цели помещений и частью сжигаются, частью продаются, иные просто разбрасываются по двору, а гуща красок большею частью выбрасывается в те же выгреба.
Только что представленная картина внешнего санитарного устройства фабрик и заводов показывает, что сточными, грязными водами, отбросами, нечистотами загрязняется как почва владений самой фабрики или завода, так и городские водостоки, естественные протоки, реки и проч. Кроме того, некоторые фабрики, например, по обработке животных продуктов, мыльно-парфюмерные и красочные, перерабатывая легко разлагающиеся органические вещества, отравляют воздух зловонием.
Картина санитарной обстановки мастерских помещений, в которых приходится рабочим выполнять свой продолжительный труд, а также самый характер производства и помещений для отдохновения рабочих, рисуется обследованием в следующем виде. В 75 фабричных зданиях насчитывается 178 мастерских помещений, размещенных от полуподвального до 3-го этажа здания. Одна лишь мастерская (типолитография) помещена в здании так называемого типа «шэдовой постройки» (длинное, высокое здание, обыкновенно каменной кладки, со световою поверхностью вверху, на месте крыши). Все рабочие помещения имеют достаточное количество воздуха, особенно если принять во внимание обязательные постановления Московской городской думы, коими предъявляется минимальная гигиеническая норма — 1 кубическая сажень [14] воздуха на человека. Отношение световой площади окон к площади пола в среднем составляет 1:12, следовательно, — не может быть признано недостаточным. Вечернее освещение в 13 случаях — электрическое, в остальных — керосиновое, а в производстве по обработке дерева мастерские освещаются даже свечами. Почти все рабочие помещения загромождены машинами, станками, разными приспособлениями для производства, складами коробок, отработанным и неотработанным материалом, вследствие чего помещения становятся темными, проходы в них узкими. Особенно это обращает на себя внимание в типолитографском производстве, где это загромождение уменьшает еще и дневное освещение. Если к этому добавить, что машины ограждены лишь в 3—5 случаях, то становится очевидным, как мало имеет значения простой арифметический расчет емкости помещения, когда речь идет о здоровье рабочих.
Вентиляция обыкновенно производится оконными форточками; в небольшом количестве имеется электрическая и механическая вентиляция (в некоторых случаях ткацкого, типолитографского, обработки металлов, гильзовом, парфюмерном), но она в том и другом случаях обыкновенно недостаточна и не всегда функционирует. Кроме того, в некоторых мастерских помещениях нет особых приспособлений для удаления пыли, получаемой от производства газов (особенно ядовитых), что, конечно, особенно важно в отношении здоровья работающих, как, например, в производствах химико-мыльно-фармацевтическом-парфюмерном (аммиак, пары уксусной эссенции, других удушливых испарений при варке мыла; пыль при толчении и просеивании различных корней, трав и развешивании антипаразитных порошков и проч.), по обработке металлов (испарения серной кислоты при обработке проволоки), в серебряно-золотом — азотной кислоты и даже цианистого калия; животных продуктов (противное зловоние от разлагающихся органических веществ производства и запах сероводорода); табачном (пыль); при обработке гранита — кремнеземная пыль. Вследствие недостаточности вентиляции и вытяжек в некоторых мастерских, и особенно в рабочих помещениях, душно. Неравномерная температура в помещениях отмечается следованием во многих производствах. Затем, отмечен следованием шум, очень резко выраженный в рабочих помещениях по обработке металлов, а также шум и сотрясение пола в ткацком производстве. Пол в рабочих помещениях в огромном большинстве случаев деревянный, в значительном количестве случаев неровный и со щелями и только в 8—10 случаях асфальтовый или бетонный, но обыкновенно дающий от плохого ухода много пыли. В 8 случаях отопление центральное паровое или пароводяное, в остальных при посредстве голландских и утермарковских печей [15] и даже железных с проведенными по помещению железными трубами, или плита, в которой варится обыкновенно клей. Обследованием отмечается недостаточность приспособлений в рабочих помещениях как для питья, так и для содержания в чистоте рук, недостаток чего особенно ощутителен в типографском производстве и производстве красок, где не только руки, но вся одежда и даже лицо окрашиваются и пропитываются красками. Все почти мастерские помещения содержатся неопрятно. Помещений, отводимых хозяевами фабрик и заводов для отдохновения от работы и для принятия и приготовления пищи, зарегистрировано обследованием 26 в разных производствах. В этих помещениях ночуют: в ткацком производстве — 294, переплетном — 17, по обработке металлов — 9, дерева — 91, животных продуктов — 139, табачном — 20, гильзовом — 12, по обработке гранита — 18, всего — 600 человек, что составит 1,05 % по всему зарегистрированному обследованием рабочему населению.
Приведем для полноты картины некоторые сведения о том, при каких условиях жилищной обстановки живут рабочие вне фабрики, на так называемых «вольных квартирах». Для этого воспользуемся описанием двух типичных домов. Владение г-на Р. находится в центральной части участка, в Б. Вокзальном пер. [16]; в нем снимают койки, каморки и артельные квартиры рабочие фабрик и заводов, расположенных в описанном участке. Это владение состоит из двух домов и светелки над сараем. Оба дома смешанной стройки, двухэтажные. Двор плохо вымощен булыжником, загрязнен грязными водами, получающимися от мытья полов и стирки белья и хозяйственными отбросами. Сортиры, особенно во дворе, содержатся неопрятно, доски стульчаков и полов пропитаны нечистотами и зачастую покрыты экскрементами; они обыкновенного устройства, ветхи, требуют ремонта. Близ помойной ямы почва загрязнена, сама яма содержится неопрятно. В обоих домах этого владения вместе со светелкою 46 мелких квартир, занятых разнообразным бедным людом: фабрично-заводскими рабочими, мелкими ремесленными мастерскими (портновскою, медноцепочною, башмачною, чулочною), коечно-каморочными и коечными квартирами и разными торговыми заведениями (чайная, мелочная, бакалейная лавки). Во владении живет до 300 взрослых лиц обоего пола и детей, на дворе и близ дома всегда замечается масса гуляющих детей. В квартирах, особенно коечных и коечно-каморочных, заметна скученность и сопутствующие этому неопрятность, грязь, сырость и духота. В квартирах на каждого жителя, при высоте 3—3 1/4 и даже 2 1/2 арш. [17], приходится не более 0,5 куб. саж. воздуха, а в 2-х квартирах нижнего этажа не более 0,4 куб. на человека. Стены и потолки в квартирах в большинстве закоптелые. Лестницы и сени грязные, ступени лестниц выбиты. Другое владение (бывшее А), близ Таганской площади, проходное от Пустой до Воронцовской улицы, состоит из двух 2-х этажных, с подвалами, смешанных [18] и двух деревянных домов, выходящих на улицы Воронцовскую и Пустую. Дома заняты разнообразными квартирами для рабочих. Их сени и лестницы ветхи, требуют ремонта или даже полной переделки. В подвальные этажи приходится спускаться по 6—8 ступеням грязных, ветхих лестниц в такие же грязные сени. Сюда стекают со двора и из сортиров жидкие нечистоты, так как полы в них не приспособлены к стоку жидкостей в выгребные ямы. По всем квартирам, во всех этажах от отхожих мест распространяется зловоние. Двор хотя и мощен, но местами выбитый, и в выбоинах застаивается и разлагается всякая грязь. Самые типичные квартиры помещаются в подвальных этажах, всех их 10, они преимущественно коечные и коечно-каморочные. Обычно при высоте 2 1/2 арш. воздуха на человека в них приходится не более 0,4—0,5 куб. саж., причем среднее количество жильцов на квартиру доходит до 15 человек. Отношение площади пола к световой поверхности окон в подвальных квартирах равно приблизительно 1:12 и даже менее, причем есть одна квартира совершенно темная. Цены на квартиры довольно высокие, смотря по их местонахождению — по этажам, от 10 до 30 руб. в месяц. Вентиляция оконными форточками обыкновенно недостаточна, а от скученности и небрежного ухода за квартирами в них грязно, сыро и душно. Жилищные условия всего фабричного населения на так называемых «вольных квартирах» мало отличаются от только что описанных.
Обследование фабрик того района, о котором идет речь в настоящем очерке, дает богатый материал, рисующий картину санитарных условий, в которых протекает жизнь рабочих на самих фабриках во время работы; но размеры беглого журнального очерка не дают нам возможности использовать этот материал. Тем не менее, и наше краткое общее изложение показывает, что условия всей жизни рабочих как на фабрике, так и у себя дома крайне неприглядны, и что цитированные выше цифры заразных заболеваний по санитарному участку в значительной степени объясняются именно этими условиями. К этому необходимо прибавить, что промышленные предприятия, прямо и косвенно ухудшающие условия жизни местного населения, в весьма слабой степени проявляют стремление оказывать ему врачебную помощь в случаях появившихся уже болезней. Из 41 фабрики района врач приглашен для подачи медицинской помощи заболевшим на 21, причем в 3-х случаях врач приглашается только по мере надобности, а в остальных случаях от 2 до 3 раз в неделю. В 20 случаях медицинской организации нет никакой, при этом в трех случаях имеется фельдшер, но он в то же время служит на фабрике или табельщиком, или конторщиком, или надсмотрщиком, или занимает какую-либо иную должность. Больниц нет вовсе, а приемные покои имеются далеко не во всех 21 случаях, где приглашен врач. Но и при приглашенных врачах, с имеющимися приемными покоями (больше на 1 и 2 койки), медицинскую организацию едва ли можно признать вполне удовлетворительной, когда расходы на медицинскую часть производятся в очень ограниченном размере: нередко они не превышают 35 руб. в год, и лишь в одном случае цифра расхода достигает 2 830 руб. в год при количестве рабочих в 300 человек.
Невольно рождается вопрос о том, как может быть допущено существование таких условий, при которых отдельные частные предприятия являются причиною и источником заразных заболеваний, разносящихся затем по всей столице? Ответом служит, во-первых, отсутствие подробных обязательных постановлений по фабричному санитарному благоустройству, во-вторых — слабая организация правительственного надзора за фабриками и, наконец, отсутствие у Городского управления права регулировать условия жизни рабочих на фабриках и частных квартирах.
Позволяем себе выразить надежду, что нарисованная выше безотрадная картина значительно изменится к лучшему с того момента, когда все дело санитарного благоустройства фабричной промышленности и охрана труда и здоровья рабочих будут переданы в руки Городского управления.
Примечание
[I] В 3-м участке находится Городской ночлежный дом на 1 348 чел., причем заболевания в среде ночлежников и содействовали, преимущественно, такой интенсивности возвратного тифа.
Комментарии научного редактора
[1] Новая Андроновка — поселение, возникшее на границе Москвы в начале XX в., впоследствии вошло в район Лефортово.
[2] Новая Деревня — поселение, возникшее на границе Москвы в начале XX в., впоследствии вошло в Таганский район.
[3] Эрисман Фёдор Фёдорович (Гульдрейх Фридрих) (1842—1915) — российско-швейцарский врач, специалист по вопросам гигиены. Был профессором Московского университета, при котором основал Московское гигиеническое общество. В 1896 г. отправлен в отставку за поддержку студенческих беспорядков и был вынужден вернуться в Швейцарию. Основоположник социальной гигиены в России. Его именем в советское время названы НИИ гигиены (ныне Федеральный центр гигиены) и Санитарно-эпидемиологический консультационный центр, а также Петропавловская больница в Петрограде.
[4] Всехсвятское Новоблагословенное кладбище — кладбище, основанное в 1840 г. при Всехсвятском единоверческом женском монастыре. Было разрушено вместе со зданиями монастыря в 1934 г. при реконструкции завода «Серп и молот».
[5] Большая Алексеевская улица — так до 1919 г. называлась Большая Коммунистическая улица в Москве. С 2008 г. — улица Александра Солженицына.
[6] Золотой Рожок (Лефортовский ручей) — ручей, приток Яузы.
[7] 1 квадратная сажень = 4,55224 м2.
[8] Пустая улица — так до 1919 г. называлась Марксистская улица в Москве.
[9] Нагорный переулок — так до 1965 г. называлась улица Прямикова в Москве.
[10] Сорокосвятские переулки — так до 1924 г. назывались Динамовские переулки в Москве.
[11] Выгреб — выгребная яма.
[12] Ретирада (ретирад) — отхожее место.
[13] Очевидно, речь идет о выгребных ямах.
[14] 1 кубическая сажень = 9,7126 м3.
[15] Утемарковская печь — кирпичная печь, обшитая листами железа. Считается более экономичным вариантом, чем голландская.
[16] Большой Вокзальный переулок — так до 1919 г. назывался Большой Факельный переулок в Москве.
[17] 1 аршин = 0,7112 м.
[18] Смешанный дом — принятое до революции название дома, построенного из разных материалов (обычно первый этаж — каменный, второй — деревянный).
Опубликовано в журнале «Известия московской городской думы». Отдел общий. 1909. № 6/7.
Комментарии научного редактора: Илья Пальдин, Александр Тарасов.
Василий Федорович Ставровский (1856—?) — российский врач, специалист по вопросами общественной гигиены.