Избранные стихотворения

Птица, имя которой тебе неизвестно

Однажды купишь билет на поезд.
Проспишь все станции и вокзалы.
И встанет поезд в траве по пояс.
Разбудят, скажут: «Дорога устала.

Не понесет нас дальше дорога.
Не будут мышцы гудеть стальные.
Сдавайте скорее белье, ради бога,
и забирайте свои проездные».

И пассажиры покинут вагоны.
Недопитый чай в вагонах остынет.
И будет степь лежать за перроном.
И пахнуть полынью. Так будет отныне.

И на востоке заря разгорится.
И будет эта заря чудесна.
И в небе будет кружиться птица,
имя которой тебе неизвестно.

И будет новое утро погожим,
и люди закурят свои сигареты.
И мысли будут у всех похожими,
но никто не скажет и слова об этом.

Такие слова не звучат по-доброму.
Обычного воздуха им не хватает.
Царапают горло, стучат по ребрам.
И падают замертво, не долетая.

Их нужно высаживать в поле маковом.
В поле раненом, в поле страстном.
Они прорастут непохоже, инаково.
Красным на красном. Красным на красном.

И целовать железными строками —
на губах написать их бритвой опасной.
Они потекут горячими соками.
Красным на красном. Красным на красном.

Пересохнет земля от дневного зноя.
Свернется кровь на лице непокорном.
Останется слово твое с тобою.
Черным на черном. Черным на черном.

***

...Но пока что поезд по рельсам мчится.
И ты спишь беспокойно в плацкарте тесном.
И в груди твоей машет крыльями птица,
имя которой тебе неизвестно.
26 декабря 2011

Ранняя весна. Эклектика II

Заплатим за души пропащие виру,
про свет всепрощенья — не знай и не думай.
Пойдем вместе п́о миру или по м́иру —
с сумой за плечами, с подсчитанной суммой

всемирной любви, что осталась на сдачу
от слез и улыбок, падений и взлетов.
Мы — слепки, мы клоны судьбы и удачи,
сбежавшие воины из терракоты.

Луна под ногами дрожит и трепещет,
когда по весне над затопленым полем
плывут наши песни — туда, где обещан
нам тихий причал в камышовом раздолье.

16 декабря 2008

Поздняя осень. Эклектика IV. Свиной грипп

Когда пойдет дождь — постарайся не думать о вечном, 
трогая влажный нос поджарого города. 
Не мир в эту ночь пришли принести, но меч нам 
шорохи улиц. Лезвием света вспороты 

тени. 
	Напалм интифады разлит по бруcчатке. 
Студенты-арабы от грязной свиной заразы 
прячут суровые лица под арафаткой 
и тщательно моют руки перед намазом. 

Молва пролетела, что там, на чумных просторах, 
где солнце садится над твердью границ шенгенских, 
на хелловин превратилась в тыкву карета «скорой» 
и реки отравлены горькой звездой инфлюэнцы.  

***
Холодным утром плацкартный вагон из Львова 
привозит в город командировочного Христюка. 
Бросают под ноги ему без единого доброго слова   
проклятия, хлорную известь, зубцы чеснока. 
 
Он хочет поведать всем, пересилив кашель, 
как пятью упаковками тамифлю
				накормил толпу — 
но только хмельная вокзальная шлюха Маша 
слушает, гладя рукой по горячему лбу. 

Ловит слова и его утирает пот — но 
он замолкает, чтоб, наконец, обнять ее… 
А на билбордах рекламное место свободно 
для самого главного в этом сезоне
				 распятия.   

***
Пройдет сорок дней и эксперты объявят о чуде: 
в крови его не было вирусов и даже холестерина. 
Тогда, сняв повязки, прозревшие разом люди
восславят невинно убитого божьего сына.  

Макдоналдс включит в меню три вида причастий, 
свободная касса затянет в экстазе соло: 
Ешь его плоть, ешь, ешь, разрывай на части! 
И запивай вспененной Кока-колой.   

*** 
За миг до безвременья он с ней 
успеет проститься. 
Скажет: не убоюсь своры клыкастой и пиршества наглецов.  
Но когда пойдет снег, когда упадет плащаница — 
не смотри, милая, 
не смотри, нежная, 
		на мое лицо.                                           
 
Харьков—Донецк, 1—3 ноября 2009

Еретик

Тот, Кто бросил на кон Иова,
Кто подставил Иуду и Каина —
о тебе не замолвит Слова.
Держись своей правды. Не отпускай — она
будет ждать тебя на закате
звездой гореть над пепельным полем.
Без акафиста, без проклятий
один в поле — волен.

18 января 2009

Осінь

Тьмяними фресками споминів
серце укрите досі.
Обрієм нагодовані
очі твої. Осінь.

Світло старих ліхтариків
до тебе дворнягою тулиться.
І горобини спалахи —
сірі лякають вулиці.

Строфи у змоклому зошиті
небо дощами косить.
Сни твої — згадки непрошені.
Очі твої — осінь.

30 сентября 2008

If

Если хочешь услышать меня — звони
в колокольчик, летящий над городом птицей.
Я откроюсь тебе пожелтевшей страницей
про зеленые наши дни.

Если хочешь увидеть меня — скользи
по спине моей черной упругой тенью.
Отражение памяти прикосновенья
тонкой кистью на холст наноси.

Поспеши, между нами растут леса,
они с каждой минутой сильней и выше.
Слышишь, спелое время прерывисто дышит?
Видишь, трепетны небеса?

Если хочешь меня дочитать — прости
мне беспамятство форм, запятые и точки.
Если до оглавленья осталась хоть строчка —
то меня еще можно спасти.

18 сентября 2008

Возвращение

Автостопщик, юродивый, дервиш, засранец —
вгрызся в спину видавший все виды ранец.
Ты пророс у дороги лесной
подорожным знаком, бродячей собакой,
червленым маком.
И поднятая рука — твой единственный проездной.

Заозерный край, комариный рай...
Чем чернее чай, тем светлей печаль.
Ты дорогой навеки мечен.
А в пути нет любви и нет своего угла.
Есть только закон мирового тепла,
которого — сколько ни трать — не становится меньше.

Говори со мной, матерись и пой,
где же этот Ной, что возьмет с собой
и расскажет про дивный град,
куда возвратиться надо нам
Вскоре сонные травы разбудит гроза,
негде спрятаться — просто закрой глаза.
А когда раскроешь — в небе будет сиять радуга.

Через день станет кожа на вкус соленой -
пропитаешься солью земли обожженной,
ее стронцием, цезием.
Эта трасса отточенным серым лезвием
нас разделит.
Давай, не грусти...
От Кассиопеи
за час до рассвета
пойдут фуры, груженные звездным светом.
Тебе с ними по пути.

29 августа 2008

Місяць, блідий і щербатий, виходе 
на варту холодну. У сутінках, вранці, 
виводить свою завершальну коду 
на нотному стані лінійних станцій.

Конають зомлілої ночі ознаки,  
сховавшись у черев брунатних вагонів.
І морди на землю поклавши, собаки 
оплакують зниклі в пітьмі ешелони. 

Об гуркіт коліс розіб’ється мовчання. 
Тремтить на стовпах розіп’ята ліра.  
По всіх перегонах лунає скавчанням   
вагітної суки 
		світанок сірий.

6 мая 2009

Небо глядит сквозь тебя

Бывает, что буришь небо зрачками сухих глаз.
А оно ускользает, оно глядит сквозь тебя —
не ругая, не чувствуя, не скорбя...
Видит тех, кто стоит за спиной.

А ты думаешь: может, не в этот раз.
Или не со мной.

Оглянуться не страшно — страшно увидеть мглу
вместо лиц, которые ты не пытался забыть.
Ты привык на плечах этот туман носить.
Уходить от вопросов и прятать взгляд.

Под ребро иногда втыкать тупую иглу,
чтобы не захотеть назад.

Но больнее всего — не то, что ты потерял.
Больнее всего — то, что ты побоялся взять.
Раскаленный песок, на который не смог встать,
и уже не дойдешь до воды.

Не добрался, не выстрадал, не дочитал.
Не зажег. Только дым.

Когда покидаешь тех, кто без спросу любил —
сутулишь спину, чувствуешь — западня.
все чаще с надеждой ждешь из тумана огня.

Но чувствуешь бездну. Боишься ее понять.
Хочешь обнять. Но не хватает сил.

5 мая 2011