Борис Курнашевский

Некоторые украинские левые и война в Донбассе

Война в Донбассе является ключевым историческим событием на территории бывшего СССР. От ее исхода зависит многое — по крайней мере, ближайшее будущее постсоветского пространства.

Война в Донбассе — это своеобразная «точка бифуркации». Если украинские власти подавят Донбасс, то следует ожидать, что поднятая западными правительствами и спецслужбами нелиберально-националистическая волна пойдет дальше на восток. Ее следующей жертвой, возможно, станет Россия, которую постараются «освободить от путинского режима».

Если же Донбасс выстоит, то следует ожидать, что поддерживаемая западными правительствами неолиберально-националистическая волна будет надломлена и пойдет на спад. В качестве Новороссии Донбасс, возможно, станет плацдармом будущего наступления на нынешнюю украинскую власть и ее западных покровителей, началом переучреждения Украины в качестве дружественного России демократического, социального государства.

В этой статье мы попытаемся проанализировать отношение некоторых украинских левых к войне в Донбассе. При этом мы ограничим наше внимание анализом позиции т.н. новых — уже постсоветских — левых, которые ни идейно, ни организационно не связаны с СССР и традиционными коммунистическими партиями (позицию последних мы в данной статье рассматривать не будем, т.к. эта тема требует отдельного разговора). Интересующие нас левые, как правило, молоды, не ностальгируют по советским временам, плохо относятся к авторитаризму, хорошо говорят по-английски и т.д. Многие из них получили гуманитарное образование — часто за рубежом — и неплохо устроены в украинском обществе.

Сразу скажем, что в нынешних украинских событиях интересующая нас часть левых не играла и не играет какой-либо заметной практической роли. Мелькнув эпизодически в событиях на Майдане, они никак не проявляют себя на украинской общественно-политической сцене. В этом есть и положительная сторона — по крайней мере, какие бы глупости левые не демонстрировали вчера и сегодня на своих сайтах в интернете, их не приходится обвинять в том, что именно из-за них дела в Украине идут столь скверно.

Большинство интересующих нас украинских левых (за исключением, пожалуй, откровенных отморозков — например, анархистов, которые вступили в ультраправые добровольческие батальоны и воюют в Донбассе) говорят сегодня о необходимости прекращения войны в Донбассе. При этом они воздерживаются от присоединения к той или иной стороне конфликта, стоят над схваткой, держат нейтралитет. Они скорее пацифисты, чем решительные противники нынешней воинственно-националистической, милитаристской украинской власти. Такой отстраненный пацифизм, пожалуй, составляет сегодня общее — родовое — свойство украинских левых. На наш взгляд, анализ данной позиции является необходимым, хотя, возможно, и недостаточным условием составления минимального представления о нынешнем состоянии всей левой украинской общественности. При этом не следует забывать, что за общим и абстрактным требованием прекращения войны скрываются множественные нюансы, которые определяют достаточно специфическое отношение отдельных левых групп к тому, что происходит в Донбассе. Эти нюансы мы пока что оставим в стороне, сосредоточив внимание на общем.

В значительной степени анализ позиции украинских левых по поводу войны в Донбассе усложняется тем обстоятельством, что на сегодняшний день программных документов, освещающих данный вопрос, крайне мало. Исключением является, пожалуй, резолюция антивоенной встречи, которая состоялась в Минске 6—7 июля 2014 г., подписанная относительно большим количеством левых активистов из различных левых организаций Украины, России, Беларуси. Эту резолюцию можно считать в некотором смысле знаковым документом, который заслуживает отдельного внимания. Учитывая то, что на сегодняшний день в деятельности левых организаций официальные документы являются скорее исключением, чем правилом, а доминирующими являются мнения и позиции отдельных людей из отдельных левых групп и изданий, в качестве основы нашего анализа мы используем существующие авторские статьи и материалы, находящиеся в свободном доступе в Интернете. Это позволит читателю не только иметь доступ к фактологической базе, но и заодно проверить правильность наших утверждений и умозаключений, их соответствие или несоответствием реальным фактам. Право выбора исходных фактов мы оставляем за собой.

На наш взгляд, чтобы получить общее представление о позиции украинских левых, занимаемой ими по поводу войны в Донбассе, следует прежде всего обратить внимание на позицию Владимира Ищенко — выпускника Центрально-Европейского университета (Будапешт), преподавателя Киево-Могилянской академии, руководителя отдела изучения социальных протестов Центра изучения общества, редактора журнала социальной критики «Спільне». Несколько его интервью, данных UKRLIFE.TV, можно посмотреть на youtube.com (см.: https://www.youtube.com/watch?v=ekaKU6ztlzg,https://www.youtube.com/watch?v=xCnjhiaQpPk).

В этих интервью Владимир Ищенко подчеркивает, что в современной левой среде существует очень много разных мнений и что он высказывает исключительно свое — индивидуальное — мнение, которое не является даже позицией редакции журнала «Спільне». Подобная атомизированность, конечно, не делает чести ни одному общественному движению, а тем более левому, социалистическому. Но это объективная реальность, и с ней приходится считаться, как с препятствием, которое нужно как-то начать преодолевать. На наш взгляд, мнение Владимира Ищенко является достаточно характерным и потому заслуживающим, чтобы именно с него начать разговор.

Взгляд Владимира Ищенко на происходящее в Донбассе сводится к следующим ключевым пунктам:

1. В войне, которая происходит в Донбассе и является важнейшим политическим событием, заинтересован правящий класс — как правящий класс в Украине, так и правящий класс в России. И тот и другой использует эту войну для консолидации своей власти, как Путина в России, так и Порошенко в Украине. А страдают от этой войны украинские граждане, прежде всего граждане, живущие в Донбассе, а также те, кого насильно мобилизуют в армию. На этой войне убивают людей, которые ни в чем не виноваты — мирных жителей, детей, убивают насильно мобилизованных военнослужащих, разрушают дома.

2. Как бы ни относиться к правительству ДНР и ЛНР, к Стрелкову и прочим, признавая военные преступления, которые они совершают, похищения и пытки, которые там применяются, но также применяются и с украинской стороны, антитеррористическая операция — это не решение. Т.к. «демократия не приносится на бомбардировщиках». История показывает, что нельзя нести «демократию на бомбардировщиках» и «социализм на танках». Однако современная ситуация такова, что украинская власть пытается нести из Киева демократию на бомбардировщиках.

3. В Конституции ДНР, конечно, ничего левого нет.

4. Надо вести переговоры с воюющей стороной, с ополчением ДНР и ЛНР, что не означает признания независимости Донбасса. В конце концов, на Донбассе правительство ДНР и ЛНР более легитимно, чем киевская власть, за которую не голосовали.

5. Дилемма «ДНР или киевское правительство» ушла в прошлое. Задача левых заключается в том, чтобы организовать в Украине, где до сих пор не было антивоенных митингов, массовое общегражданское антивоенное движение.

6. Антивоенные акции следует проводить не только в Украине, но и с «той стороны» — против разжигателей войны. Их нужно проводить в том числе и в России, выступая против любой поддержки Россией ДНР и ЛНР, даже если она просто терпит, не оказывает никакого противодействия переходу добровольцев на Донбасс.

Публикуя в июне нынешнего года на сайте журнала «Спільне» предисловие к резолюции минской антивоенной встречи, Владимир Ищенко пишет:

«В условиях шовинистической истерии и разжигания войны, к которой присоединяются, к сожалению, в том числе и левые организации с разных сторон конфликта, нам важно было заявить последовательную антивоенной позицию, которая могла бы подтолкнуть к формированию широкого антивоенного движения. Когда зачинщиков гражданской войны видят только с одной стороны, но не с другой; когда видят массовую поддержку и справедливые требования только у одних, отрицая наличие таковых у других; когда указывают на насилие по отношению к гражданским лицам только со стороны сепаратистов, но не со стороны украинской армии, Национальной гвардии и добровольческих батальонов; когда видят представителей реакционных крайних правых только в киевском правительстве и лояльных к нему военных и парамилитарных группировках, но не со стороны «народных республик» и их ополчения; когда видят вмешательство в конфликт и империалистические интересы исключительно со стороны России, но не США или ЕС, мы считали необходимым указать и осудить реакционный характер, империалистическое вмешательство и военные преступления со стороны всех участников конфликта, в котором мы не видим правых и виноватых».

Таким образом, мы отчетливо видим определенную позицию, в соответствии с которой обе стороны конфликта рассматриваются как зло, которое несет Донбассу и его ни в чем не повинным жителям разрушения и смерть. Никаких симпатий к ополченцам не наблюдается — не только для Владимира Ищенко, но и для других обозначенных нами украинских левых они ничем не лучше украинской армии. Соответственно не может быть и речи о какой-либо моральной или практической поддержке ополченцев. Задача левых — не добиваться победы одной из сторон, а бороться исключительно за прекращение военный действий.

О том, что позиция Ищенко в отношении войны в Донбассе является весьма характерной не только для тех левых, которые имеют какое-то отношение к журналу «Спільне», но и для других групп, свидетельствует, например, содержание некоторых материалов, размещенных на сайте журнала «Пропаганда», в которых мы также видим стремление стать над конфликтом, рассматривая его как борьбу двух чуждых трудящимся сил. Например, один из авторов «Пропаганды» в статье «Война на Донбассе» пишет:

«…оставим в стороне вопрос о том, есть ли это вообще война. Предположим, что да. Это война. Но характер войны не определяется стихийно. Война есть, как известно, продолжение политики иными средствами. Какая политика породила события на Юго-Востоке? Относительно политики тоже известно, что она есть концентрированное выражение экономики. Интересы каких классов столкнулись в событиях вокруг Евромайдана и Антимайдана? Может, рабочий класс здесь отстаивал хотя бы свои экономические интересы? Вряд ли кто-то решится такое утверждать. С самого начала и до сегодняшнего дня речь идет исключительно о столкновении интересов различных групп крупного капитала и преимущественном влиянии той или иной группы на власть».

Естественно, на основе такого видения ситуации напрашивается единственно возможный вывод: в войне, где исключительно сталкиваются интересы различных групп крупного капитала, у левых не может быть своей стороны. Обе стороны одинаково чужды левым. Последним остается только требовать прекращения такой войны.

И наконец, показательной является резолюция, подписанная участниками состоявшейся в Минске 7—8 июня 2014 г. антивоенной встречи левых Украины, Белоруссии и России. Эту встречу уже успели (без ложной скромности) окрестить «новым Циммервальдом» — что свидетельствует о склонности современных левых к проведению поверхностных исторических аналогий.

В резолюции содержится полный набор общих пацифистских фраз, например:

— «считаем своей первостепенной задачей прекращение гражданской войны в Украине. Этот военный конфликт, который последовал после победы неолибералов и националистов на киевском «евромайдане», унес сотни жизней и способствовал беспрецедентному росту шовинизма и ксенофобии в украинском и российском обществах»;

— «выступаем против давления и репрессий со стороны всех сторон конфликта, против погромов, пыток и похищений, жертвами которых стали украинские левые активисты, антифашисты и украинские граждане, вне зависимости от их политических взглядов».

Не поднимая пока вопрос о правильности или неправильности подобной позиции, обратим внимание на некоторые детали, которые, на наш взгляд, свидетельствуют о некоторых поползновениях авторов резолюции в пользу одной из сторон. Например, говорится о том, что военный конфликт «последовал после победы неолибералов и националистов на киевском “евромайдане”». Однако, известно, что выражение «после того» не означает «вследствие того». Такая формулировка скрывает причинно-следственную связь между победой неолиберально-националистических сил Евромайдана и последующей гражданской войной на юго-востоке. Зачем левым скрывать эту связь? Данная формулировка — это досадная оплошность, допущенная в программном документе и никем почему-то не замеченная, или такова действительная позиция участников конференции?

Выступая «против давления и репрессий со стороны всех сторон конфликта», резолюция специально говорит о погромах, пытках и похищениях, «жертвами которых стали украинские левые активисты, антифашисты и украинские граждане, вне зависимости от их политических взглядов». Однако зададим простой вопрос: кто в Украине подвергает левых активистов и антифашистов погромам, пыткам и похищениям? Ополченцы? Служба безопасности ЛНР и ДНР? Или может быть украинские националисты и украинская власть в лице МВД, СБУ, Нацгвардии, карательных добровольческих батальонов? Кто, например, выкрал и убил Сергея Долгова — редактора мариупольской газеты «Хочу в СССР»? Почему в резолюции говорится о преследованиях левых активистов и антифашистов, но не сказано, что этим занимаются пришедшие к власти неолибералы и националисты. Складывается впечатление, что во имя уравнивания «всех сторон конфликта» составители резолюции специально умолчали о том, что именно украинская власть преследует в современной Украине левых активистов и антифашистов. И пусть читатель не сомневается, что в современной Украине для левого активиста отнюдь не все равно — попасть ли в руки ополчения Донбасса или в руки какого-нибудь националистического добровольческого батальона, действующего в структуре МВД. На практике это две очень большие разницы.

Каким-то странным образом в резолюцию, посвященную войне в Украине, попало осуждение политических преследований в Крыму. Этот пункт внезапно выскакивает из текста, «как черт из табакерки». Безусловно, никто не запрещает левым, если их беспокоит судьба отдельного крымского антифашиста-анархиста, обоснованно или необоснованно — не беремся судить — задержанного ФСБ по обвинению в участии в деятельности диверсионно-террористической группы «Правого сектора», выражать свою позицию по этому поводу. Но какой смысл это делать в резолюции по поводу войны в Украине, говоря при этом не о преследовании отдельного левого активиста (или, пускай, левых активистов), а о политических преследованиях в Крыму вообще?

Кого сегодня преследуют в Крыму российские правоохранительные органы? Некоторых граждан — прежде всего из числа украинских и крымскотатарских националистов, которые не приемлют российский статус Крыма. Имея полную поддержку со стороны Украины и стоящего за ней западного мира, эти граждане — не слишком многочисленные по отношению к общей массе крымского населения, — тем не менее, представляют собой вполне реальную угрозу для безопасности Крыма и, соответственно, Российской Федерации. Дай им волю, и на территории Крыма наверняка вспыхнет какая-нибудь заваруха, которая тотчас будет одобрена всеми западными СМИ. Левые этого хотят, осуждая политические преследования в Крыму?

Складывается впечатление, что вписывая в резолюцию антивоенной конференции пункт об осуждении политических преследований в Крыму, собравшиеся в Минске левые просто-напросто бросили очередной камень в сторону российской власти — за то, что та, опираясь на волю большинства населения Крыма и присутствие на полуострове российских вооруженных сил, приняла решение о воссоединении Крыма с Россией и, соответственно, защищает это решение. Но могут ли левые осуждать за это российскую власть (что они, заметим, неоднократно делали и делают в унисон с украинскими и американо-европейскими властями) — этот вопрос требует отдельного рассмотрения.

Участники встречи выразили, как водится на таких мероприятиях, солидарность, но — странное дело — не жителям Донбасса, гибнущим от обстрелов и бомбардировок украинских войск, и тем более не ополченцам, а «всем участникам украинского левого движения, которые борются против войны, национализма и ксенофобии». Это можно расценивать, как свидетельство того, что левые живут скорее своими собственными, а не общественными проблемами — трудности ведения антивоенной деятельности, которые сегодня в Украине действительно существуют, беспокоят их больше, чем страдания жителей Донбасса. Однако такого рода беспокойства следует признать преувеличенными, т.к. реально, на практике борьба против войны, национализма и ксенофобии ведется левыми не слишком активно — хотя прошло уже почти четыре месяца войны, количество организованных левыми активистами антивоенных акций можно сосчитать буквально на пальцах одной руки.

В духе абстрактного пацифизма составлена и «требовательная» часть резолюции, обращенная то к правительству Украины, то к обеим сторонам конфликта, то к России, Евросоюзу и США. От правительства Украины левые требуют «свернуть «антитеррористическую операцию», вывести войска с территории Донецкой и Луганской областей, отпустить принудительно мобилизованных военнослужащих». От участников конфликта — «подписать мирное соглашение о полном прекращении боевых действий, освободить всех военнопленных и политзаключенных, распустить вооруженные отряды». От России, Евросоюза и США левые требуют «полностью прекратить вмешательство в украинский военный конфликт и не оказывать поддержки его участникам».

От Украины резолюцию Минской антивоенной конференции подписали представители журнала «Спiльне», журнала LIVA.com.ua, группы «Функция Вейерштрасса», объединения «Боротьба» (с замечаниями с критикой слишком умеренного и нейтрального характера резолюции). О поддержке общего направления резолюции заявила «Левая оппозиция». Эти организации в основном и представляют сегодня в Украине антивоенную позицию левых.

А теперь, уйдя от частностей, зададим главный вопрос: чем обусловлен выбор левыми именно такой позиции? насколько она является правильной? Оправдан ли в нынешней исторической ситуации пацифизм как позиция левых? Почему современные украинские левые категорически отказывают поддерживать борьбу ополченцев Донбасса против неолиберально-националистической киевской власти? Ведь, казалось бы, именно такая позиция должна быть для левых наиболее органичной.

К сожалению, ни Владимир Ищенко, ни другие левые авторы не дают нам где-либо систематического изложения аргументации в пользу отстаиваемой ими позиции. Она преподносится как достаточно очевидная — для подлинных, настоящих левых, коими они себя считают.

Однако определенная аргументация, безусловно, существует. Опираясь на различные источники, постараемся в основных пунктах ее реконструировать.

1. Война, которая идет в Донбассе является империалистической. С одной стороны — российский империализм, а с другой стороны — американо-европейский. Украина является полем битвы между ними. А раз так, то левым не к лицу выступать на стороне одного из империалистов.

2. ЛНР и ДНР не являются прогрессивными, левыми образованиями. Разговоры о национализации собственности олигархов так и остались разговорами. В их конституциях нет ничего социального и прогрессивного. Наоборот, есть много реакционного. А раз так, то почему украинские левые должны симпатизировать этим республикам?

3. ДНР и ЛНР не дружат с демократией. Как пишут у себя на сайте левые из «Функции Вейерштрасса», ДНР и ЛНР — это «классические военные хунты» и «пародии на государства». Они не берут на себя никакие функции управления, кроме военной. Они пришли к власти исключительно вооружённым путём, без всяких выборов, и удерживают власть с помощью оружия. «У немилитаризированной общественности, проживающей на Донбассе, нет реального влияния на данные протогосударственные образования, нет ни малейшего голоса, который мог бы быть услышанным».

4. Рабочие и их организации не участвует в строительстве ДНР и ЛНР, зато участвуют бизнесмены, казаки и прочий сомнительный социальный элемент.

5. Как отмечает «Левая оппозиция», «среди руководителей самопровозглашенных ДНР и ЛНР присутствуют в значительном количестве русские радикальные националисты и откровенные нацисты. В частности, на руководящих должностях этих самопровозглашенных новообразований мы видим много граждан Российской Федерации, которые еще недавно были членами ныне запрещенных в РФ неонацистских организаций «Русское национальное единство» и других. Показательны сайты «повстанцев»: «Имперский казачий союз», «Антисионизм».

6. Лидеры ДНР и ЛНР регулярно ездят на поклон и за указаниями к российской буржуазии, к российскому империализму.

7. Ополченцы занимаются репрессиями, похищают и арестовывают граждан, оказывают давление на них. Используют мирных жителей городов Донбасса в качестве «заложников».

Безусловно, этими аргументами не исчерпывается вся система доказательства позиции антивоенного нейтралитета, которой придерживаются интересующие нас украинские левые. Однако приведенных нами в общем виде аргументов вполне достаточно, чтобы увидеть, какая путаница сегодня присутствует в их головах.

Во-первых, можно ли считать войну в Донбассе империалистической? Думается, что нет. Империалистической была Первая мировая война 1914—1918 гг. Вторая мировая имела уже иной характер. Тем более не является империалистической нынешняя война в Донбассе — хотя бы потому, что она является гражданской войной. В этой войне участвуют в той или иной степени и в той или иной форме различные внешние силы, в том числе Россия, Евросоюз, США. Но в ее основе прежде всего лежит социально-экономическое и культурно-историческое различие между востоком и западом Украины — соответственно, различие не только между их элитами, но и большими массами населения. Восток Украины индустриально-аграрный, пророссийский, православный, запад Украины — аграрно-индустриальный, униатский, прозападный. Такая фактическая разделенность, имеющая глубокие исторические корни — характерная особенность Украины. Мирной и единой она могла оставаться при условии соблюдения некоего национального компромисса и баланса между различными регионами страны. В последние годы этот баланс мало-помалу сдвигали в пользу западных областей. Их элиты, имея более скромные финансовые ресурсы, тем не менее, придерживаясь радикальных националистических взглядов, действовали более энергично и наступательно. Мы не можем гадать, к каким результатам привел бы этот процесс, если бы он развивался эволюционно. Привел ли бы он в конце концов к нынешней гражданской войне или нет? Но не может быть сомнений в том, что этой войны сегодня могло не быть, если бы поддерживаемые Евросоюзом и США украинские оппозиционеры, многие их которых имеют галичанские корни, не свергли бы при помощи Майдана президента Януковича, чтобы полностью втянуть Украину в орбиту западного мира. Если в условиях империалистической войны у левых может не быть (или даже не может быть) «своей стороны», то в условиях войны гражданской такая сторона есть. Ибо противоречие между востоком и западом Украины — это не только различие геополитических ориентаций, но, прежде всего, различие социально-экономических систем. Победа воинственно антисоветской, проамериканской и проевропейской западной Украины над пророссийской восточной Украиной — это одновременно победа неолиберализма и национализма во внутренней жизни страны. Могут ли в такой ситуации левые сохранять нейтралитет, говоря о том, что обе стороны одинаково плохи?

Во-вторых, можно ли сегодня делать вывод о реакционности ДНР и ЛНР, тем более, опираясь на их конституции или какие-либо иные документы? На наш взгляд, нет. Социально-экономическое устройство этих республик сегодня не определено. На нынешнем этапе они вынуждены вести борьбу за выживание в условиях военной агрессии киевской власти. Их конституции — это не более, чем стандартный набор деклараций. На данном этапе вполне достаточно того, что они провозгласили себя народными республиками и не заявляют о готовности выполнять все условия МВФ, сокращая социальные расходы и проводя широкомасштабную приватизацию. В том случае, если они отстоят свое право на существование, их политическое и социально-экономическое устройство будет определяться борьбой различных сил внутри этих государственных образований.

На наш взгляд, сам факт провозглашения этих республик — прогрессивное явление, своеобразный вызов неолиберальному проекту, реализуемому сегодня в Украине. Учитывая, что именно правые, неолиберально-националистические силы — главные сторонники безоговорочного подавления ДНР и ЛНР, есть большая вероятность того, что в самих этих республиках правые силы и их взгляды не будут иметь особых шансов на успех. С точки зрения оценки прогрессивности-реакционности (левизны-правизны) разве не показательно, что в то время как в Украине запущен процесс запрета Компартии Украины — очень умеренной и оппортунистической, а левым активистам небезопасно выходить на улицу, — в ДНР и ЛНР левые и их организации свободно участвуют в общественно-политической жизни. Например, Верховный Совет ДНР возглавляет бывший руководитель одной из районных организаций КПУ г. Донецка Борис Литвинов. Этот факт не означает, что ДНР является коммунистической республикой, но свидетельствует об отсутствии в «реакционной ДНР» какой бы то ни было коммунофобии, в отличие от современной Украины.

В-третьих, сетования левых на то, что ДНР и ЛНР — это «военные хунты», которые удерживают власть с помощью оружия и не испытывают влияния со стороны немилитаризированной общественности, вообще не заслуживают внимания. Те, кто такое говорит, совсем забыли уроки истории. Они бы любую республику, ведущую вооруженную борьбу за свое выживание — будь то Парижская Коммуна или Советская Россия 1917—1918 гг. — могли бы с таким же успехом обвинить в попрании выборных процедур и отсутствии механизмов обратной связи между избирателями и органами власти. Что поделать, если в условиях гражданской войны, в осажденных крепостях, действуют не законы парламентской демократии, а весьма авторитарные законы военного времени.

В-четвертых, нужно признать смешными сетования левых на то, что рабочие и их организации не участвуют в защите и строительстве ДНР и ЛНР. На протяжении последних месяцев рабочие Донбасса неоднократно демонстрировали свою поддержку ДНР и ЛНР. Вспомним выступления металлургов Енакиево, шахтеров Краснодона и Донецка. А из кого состоит ополчение Донбасса? Ведь не из «российских наемников», как утверждает украинская пропагандистская машина! В основном из местного населения и уж точно не из одних только представителей донецкого и луганского среднего класса. Последние, как показывает опыт, все больше за единую Украины выступают, т.к. вместе с Украиной им есть что терять.

У нас нет точных социологических данных о социальном составе ополчения. Но длительные наблюдения дают основания утверждать, что в ополчении с оружием в руках сражают в основном простые люди: не только рабочие — шахтеры и металлурги, но и представители других категорий наемных работников. Свое решение о вступлении в ополчение им приходится принимать индивидуально, а не на общем собрании трудового коллектива, как об этом было написано в советских книгах. Может быть, поэтому левым и кажется, что рабочие безразличны к судьбе ДНР и ЛНР?

Что же касается рабочих организаций, то они, как известно, бывают разные. Например, Независимый профсоюз горняков Михаила Волынца поддерживает киевскую власть. А вот Донецкий независимый профсоюз горняков, возглавляемый Михаилом Крыловым (тем самым Крыловым, который в перестроечные годы стал в Донбассе председателем первого шахтерского стачкома), поддержал повстанцев. В одном из своих интервью Михаил Крылов сообщил, что «многие ребята не только из нашего профсоюза, а вообще, с разных шахт днюют и ночуют в Белом доме (здание Донецкой ОГА. — Авт.). Наш профсоюз тоже им помог — касок им раздобыли сколько могли шахтерских, нашли людей с деньгами, чтобы помогли финансами и продуктами». Так обстояло дело до начала вооруженной фазы борьбы в Донбассе. Мы не обладаем новейшей информацией, но не исключено, что сегодня многие ребята, о которых говорил Крылов, воюют в ополчении.

Как бы ни обстояло дело, левым вряд ли стоит делать из рабочих Донбасса или их отдельных групп критерий истины происходящих там событий. Можно, конечно же, произнести правильную фразу о том, что долг каждого сознательного рабочего в меру своих сил способствовать победе ДНР и ЛНР. Но должное — это одно, а реальность — другое. Иногда, и даже часто они могут не совпадать. Если брать ныне живущее поколение рабочих Донбасса, то жизнь в условиях позднего СССР, а тем более в условиях независимой Украины вряд ли способствовала появлению у них классового сознания. Вопрос о степени развитости этого сознания — это сложный вопрос. В любом случае простые наблюдения показывают, что сознание среднестатистического донецкого или луганского рабочего, впрочем, как и сознание среднестатистического жителя Восточной Украины, является более толерантным по отношению к советскому прошлому, менее засорено антикоммунизмом и национализмом, чем сознание среднестатистического рабочего или жителя западной Украины.

Нужно признать, что не рабочие и не их непосредственные представители создавали ДНР и ЛНР. Но так ведь и РСДРП на историческом II съезде создавали не рабочие. И в Февральской, а потом Октябрьской революции не одни только рабочие участвовали. Но что это меняет в итоге? По сообщению властей ДНР и ЛНР, количество ополченцев постепенно увеличивается. Не растет же оно за счет одних только донбасских интеллигентов! Известно, что в июне Министерство обороны ДНР создало батальон «Кальмиус», куда вошли добровольцы из числа рабочих и шахтеров. По данным командования, в течение нескольких дней в «Кальмиус» записалось около 500 добровольцев. Было заявлено о намерении властей ДНР сформировать из числа горняков «Шахтерскую дивизию» численностью до 10 тыс. человек. В июле командир «Шахтерской дивизии» Константин Кузьмин сообщил о том, что полностью сформированы несколько батальонов, в состав которых вошли шахтёры, металлурги, а также представители других специальностей в возрасте от 22 до 60 лет.

В-пятых, страхи «Левой оппозиции» и других левых относительно присутствия в ДНР и ЛНР в значительном количестве русских радикальных националистов и откровенных нацистов кажутся нам надуманными. Выглядит такой аргумент как форменное барское чистоплюйство. Или как отговорка девицы, которая решила ни за что не ехать на бал и объясняет свое решение тем, что там присутствуют другие девицы, коих она считает девицами легкого поведения.

Действительно, на руководящих должностях самопровозглашенных республик мы до недавнего времени видели некоторое количество граждан Российской Федерации — например, Бородая, Стрелкова, Баширова, Антюфеева. А кого еще? «Левой оппозиции» для начала стоило бы огласить весь список для убедительности.

Кто из этих граждан являлся или является членом РНЕ? Бородай? Стрелков?..

Предположим, что Игорь Стрелков имел бы не просто белогвардейско-монархические взгляды, но был бы членом РНЕ или другой подобной организации. Что бы это изменило? Как министр обороны ДНР (теперь уже бывший) Стрелков командовал отрядами ополчения и, нужно признать, командовал ими хорошо. Под его военным руководством ополчение решило ряд сложных военных задач. Какое отношение к тому, что делал Стрелков, имеют его взгляды? Кто из левых активистов смог бы сделать для ДНР столько, сколько сделал Игорь Стрелков?

Что же касается «сайтов повстанцев», то ни сайт «Имперский казачий союз», ни «Антисионизм» не являются сколь-нибудь официальными сайтами ополчения. Первый из этих сайтов публикует материалы в поддержку Новороссии, второй разрабатывает тему сионизма без какого-либо привязки к Новороссии. Видимо, «Левая оппозиция» сознательно пытается дискредитировать ополчение Донбасса, приводя такие хлипкие аргументы.

Насколько известно из СМИ, в ополчении есть какое-то количество казаков, которые, как можно предполагать, исповедуют имперские, антисемитские и тому подобные взгляды. Но что из этого следует? Нужно ли из-за этого плевать в сторону ополчения? Лишь бы воевали эти казаки хорошо! Проблема в том, что воюют они плохо, — об этом Игорь Стрелков не раз с иронией писал в своих сообщениях.

Скорее всего, дело не в количестве граждан Российской Федерации, которые еще недавно, якобы, были членами ныне запрещенных в РФ неонацистских организаций и которые занимают руководящие должности в ДНР и ЛНР, т.к. это, как мы видели, не соответствует действительности. Можно предположить, что на самом деле «Левой оппозиции» не нравится сам факт участия на стороне ДНР и ЛНР граждан РФ, что было бы по меньшей мере странно, т.к. самих себя левые оппозиционеры наверняка считают интернационалистами. Почему тогда не могут быть интернационалистскими ДНР и ЛНР? Тем более, что в современном глобализированном мире люди могут, оставаясь гражданами одних стран, работать в других. А на постсоветском пространстве очень многие люди по-прежнему не воспринимают человека с московской или иной пропиской как чужака, несмотря на наличие у него гражданства Российской Федерации.

Факт участия в войне в Донбассе граждан РФ очень не нравится правительству Украины, которое постоянного говорит о «российских наемниках», о «российской агрессии» и о российской военной помощи ополчению. Возможно, «Левая оппозиция» просто спутала свою — интернационалистскую — точку зрения с националистической точкой зрения украинского правительства.

В-шестых, из сообщений СМИ действительно известно, что лидеры ДНР и ЛНР регулярно ездят в Россию. Ездят ли они туда «на поклон» или за «указаниями» — об этом мы судить не будем. Мы этого не знаем. Такого рода рассуждения — это сфера досужих фантазий или элемент идеологической войны.

Помощь со стороны России — ее правительства или «гражданского общества» — является важнейшим элементом возможной победы ополчения в этой войне. Без этой помощи ДНР и ЛНР были бы достаточно быстро раздавлены украинской армией и добровольческими батальонами националистов. Потому что мало одной только ненависти жителей Донбасса к нынешней украинской власти, ее националистической русофобской идеологии, ее людоедской экономической политики. Для противостояния карательной операции, которую проводят совместно армия, МВД и СБУ, необходимо иметь, помимо оружия, снаряжения, еще и людей, которые знают, что и как нужно делать в сложившейся ситуации.

Если исходить из той известной истины, что «кадры решают все», то Донбассу очень сильно не повезло с руководящими кадрами. В критический момент своей истории он оказался без административно-управленческой верхушки. Последняя после победы Майдана немного пофрондировала перед новыми киевскими властями, немного поиграла в свой — донецкий и луганский — майдан. Но когда увидела, что дело идет к настоящей драке, просто сбежала из региона. Донбасс остался не только без олигархов, но и без опытных управленцев и менеджеров. В условиях начинающейся войны практически вся система управления была разрушена. Ее пришлось восстанавливать при помощи пришлых из России, Приднестровья и других регионов кадров. По этой причине и появились в Донбассе граждане РФ Бородай, Стрелков, Баширов и др. Сегодня их постепенно заменяют подрастающие местные кадры, из которых уже назначен новый премьер-министр ДНР и новый министр обороны ДНР.

На наш взгляд, было бы большой глупостью в нынешней тяжелой для ДНР и ЛНР ситуации, когда им приходится противостоять превосходящим силам противника, в угоду «независимости» отказываться от материальной и кадровой помощи со стороны России. Для Донбасса и для значительной части Украины Россия — это братская страна. Тем более, что противнику — киевской власти — и во времена Майдана и сегодня активно помогали и помогают ЕС и США. Помогают не только политически, но и материально. Западные консультанты дают ценные советы, военные ведомства — шлют бронежилеты, каски, тепловизоры и прочее военное снаряжение, финансовые учреждения — дают кредиты. Почему в таких условиях Донбасс должен рассчитывать исключительно на собственные силы и собственные кадры? Руководители ДНР и ЛНР просто обязаны ездить в Москву, чтобы решать там жизненно важные для республик вопросы. Ставить им это в упрек, как это делают некоторые украинские левые, значит обрекать Донбасс на поражение.

В-седьмых, обвиняя ополченцев в том, что они занимаются репрессиями, похищают и арестовывают граждан, левые демонстрируют, что они плохо изучали историю и находятся с ней не в ладах. На самом деле, в истории довольно часто используются насильственные методы для решения важных исторических вопросов, особенно в периоды революций (контрреволюций) и гражданских войн.

Можно сколь угодно часто повторять фразу о том, что «демократия не приносится на бомбардировщиках, а социализм — на танках». На самом деле, мы неоднократно были свидетелями того, как западные страны «приносили демократию» именно на бомбардировщиках. Опыт ХХ века показал, что, танки являются одним из инструментов решения исторических вопросов. Фразы о бомбардировщиках и танках являются чистой воды демагогическими красивостями, так как и бомбардировщики, и танки — не более чем инструменты в руках людей. Важно не наличие инструментов, а какие именно люди и во имя чего их используют. Если же кто-то думает, что во имя благих целей нельзя применять ни бомбардировщики, ни танки, пусть скажет это красноармейцам во время Великой Отечественной войны или, например, Фиделю Кастро со товарищи во время боев на Плайя-Хирон. Наверняка, в ХХI веке роль танков в решении ключевых исторических вопросов будет возрастать. Главный вопрос будет заключаться не в том, применять или не применять танки, а в том, какие решения будут приниматься после их применения.

Нельзя отрицать того факта, что правоохранительными органами ДНР и ЛНР арестовывают граждан, которые представляют угрозу их безопасности. Например, разведчиков, корректировщиков огня, диверсантов и пр. Недавно СБУ и МВД Украины заявили о том, что приняли решение об увеличении числа своих агентов в рядах сепаратистов. После этого, видимо, следует ожидать дальнейшего увеличения количества арестованных.

К сожалению, правоохранительные органы самопровозглашенных республик не публикуют официальных данных о своей деятельности. И это не способствует прояснению ситуации. ООН сообщает, что за время конфликта на востоке Украины силы непризнанных республик похитили 942 человека, еще 465 людей считаются пропавшими без вести. Насколько объективна эта цифра — сказать трудно. Есть некоторые сомнения в объективности ООН относительно оценки действий сторон украинского конфликта. С одной стороны, когда речь идет о лицах, которые арестованы властями ДНР и ЛНР, то ООН говорит исключительно об их похищении. С другой стороны, ООН ничего не говорит о количестве лиц, которые были задержаны украинскими властями, в частности, добровольческими батальонами (т.е. похищены — по терминологии украинской стороны).

Сколько на самом деле человек арестовано украинскими властями за сепаратизм — сказать трудно. Украинские официальные источники дают различные данные по количеству лиц, арестованных за время конфликта. Их динамика не выглядит правдоподобной. Например, в середине июня тогдашний генпрокурор-«свободовец» Махницкий сообщил, что «около 300—400 человек уже арестованы». В конце июня губернатор Харьковской области Балута сообщил, что начиная с 6 апреля на Харьковщине было задержано 314 активных сепаратистов. Тем не менее, в начале августа штаб АТО сообщил, что по данным СБУ в Украине по подозрению в сепаратизме арестовано около 300 человек. И это при том, что новые аресты происходят едва ли не ежедневно, если судить по сообщениям украинских СМИ. То ли украинские власти отпускают сепаратистов на свободу, во что трудно поверить, зная их нравы. То ли они занижают данные относительно общего количества арестованных.

В интернете, на youtube.com есть довольно большое количество видеоматериалов, в которых зафиксированы впечатляющие сцены допросов украинскими «патриотами»-националистами захваченных ими «сепаратистов» и «террористов». Особенно отличился в таких делах Олег Ляшко, который, повязав желто-голубую повязку на рукаве, в сопровождении нескольких автоматчиков любит на камеру, с применением оскорблений и угроз, допросить пойманного «сепаратиста» или даже «пособника сепаратистов». Цель этих демонстративных допросов вполне очевидна — устрашение, показ того, что каждый, кто осмелится противостоять нынешнему киевскому режиму, будет жестоко наказан. О том, что украинские «патриоты», для которых «Украина понад усе!», делают с захваченными «колорадами», в тех случаях, когда их никто не видит, можно вполне догадаться, глядя на страшные результаты их деятельности. Так, был схвачен и замучен на блокпосту Нацгвардии секретарь первичной партийной организации КПУ с. Глинки, депутат Кумачовского сельсовета Старобешевского района Донецкой области Вячеслав Ковшун, 1956 года рождения. Его изувеченное тело было обнаружено с многочисленными гематомами и огнестрельными ранениями ног и грудной клетки. В Мариуполе был похищен батальоном «Днепр-1» и вывезен в неизвестном направлении (как потом оказалось — в Днепропетровск) главный редактор газеты «Хочу в СССР!» Сергей Долгов. Пребывание в плену у «патриотов» закончилось для журналиста смертью. Его тело было обнаружено в одной из лесопарковых зон под Днепропетровском. Причем в негуманном обращении с пленными были замечены не только Нацгвардия и карательные батальоны, но и украинские армейские части. Вспомним приказ Игоря Стрелкова, запрещающий брать в плен офицеров 25-й аэромобильной бригады, отданный после того, как двух пленных ополченцев обменяли на двух пленных десантников. «“Аэромобильники” пошли к своим на своих ногах. Наших выкинули как мешки: переломаны все кости, отбиты все внутренности, вероятность, что выживут — почти нулевая…», — так объяснил Игорь Стрелков мотивы, заставившие его отдать столь жесткий приказ. Сообщения о подобного рода зверствах, мелькнув на какое-то время в информационном пространстве, так и не стали объектом внимания ни со стороны украинской общественности, ни со стороны международных правозащитных организаций.

Наверняка ополченцы тоже допрашивают пленных и тоже оказывают на них морально-психологическое давление. Но если сравнить подобного рода сцены, то можно увидеть существенную разницу, которая состоит в том, что ополченцы в основном пытаются показать, что они никакие не «террористы», а вполне нормальные люди, которые, вопреки утверждениям украинской пропаганды, гуманно обращаются с солдатами украинской армии, пришедшими их убивать на землю Донбасса. Не всегда эти пропагандистские сцены оказываются удачными. Иногда все выглядит довольно несуразно — когда, например, пленного солдата украинской армии упрекают в том, что он пошел на призывной пункт по повестке или выполнял приказ командира. Вряд ли в демонстративном раскаянии дрожащего от испуга пленного солдата стоит искать искренние мотивы. Однако эти неуклюжие пропагандистские упражнения ополченцев не идут ни в какое сравнение с сюжетами допросов «сепаратистов», которых неистовые украинские «патриоты» заставляют рассказывать о своих «преступлениях» и «каяться перед украинским народом» — стоя на коленях, со связанными руками, с завязанными глазами где-то в лесу, на поляне, под дулами автоматов.

Что касается обвинения в использования ополченцами мирных граждан в качестве заложников, то здесь прежде нужно разобраться, что имеется в виду. Нужно отделить пропагандистскую составляющую от реальности. Взяв под свой контроль некоторые населенные пункты Донбасса, которые сегодня пытается захватить украинская армия, ополчение поставило жителей этих населенных пунктов в непростое положение. Тем, кто не уехал, приходится жить в условиях боевых действий, без света, воды, газа, продуктов питания. Такую жизнь нельзя назвать нормальной. Это обратная сторона борьбы ДНР и ЛНР за существование.

Можно ли при этом назвать жителей Донбасса заложниками ополченцев? Думается, что нет. Их никто насильственно не удерживает, кроме личных жизненных обстоятельств. Они могут покинуть свои населенные пункты, отправившись в Россию или в материковую часть Украины. И там, и там — их готовы принять. Их никто не принуждает делать тот или иной выбор — кроме, повторяем, самих обстоятельств. Можно ли считать заложниками — не в философско-поэтическом, а в политико-правовом смысле — людей, которых никто не удерживает в родных местах, кроме прозаических жизненных обстоятельств? Подобные рассуждения являются частью пропагандистской войны.

С другой стороны, известны случаи, когда ополченцы захватывали некоторых граждан в качестве заложников — членов националистических организаций, проукраинских активистов, бизнесменов, чиновников с целью дальнейшего обмена на захваченных украинскими властями сторонников ДНР и ЛНР. В мирное время подобная практика является преступной. Но в условиях гражданской войны она широко применяется всеми сторонами — тому есть много исторических примеров. К счастью, нам до сих пор неизвестны случаи, когда какой-либо из сторон заложники были расстреляны. Виртуальный расстрел украинских военных, устроенный в интернете командиром горловского ополчения Игорем Безлером, к счастью, оказался театральной постановкой, которая, возможно, оправдала себя как инструмент давления на украинскую власть с целью заставить ее совершить какие-то действия, но, на наш взгляд, совсем не оправдала себя в качестве пропагандистского средства.

К сожалению, украинские левые, избравшие для себя антивоенную позицию и нейтралитет по отношению к обеим сторонам конфликта, часто некритически повторяют распространяемые украинской пропагандистской машиной клише, порочащие ополченцев Донбасса. Смеем предположить, что, имея достаточную степень умственного развития и достаточный уровень образования, они могли бы и без нашей помощи разобраться в сути имеющего место на востоке Украины конфликта, чтобы занять по отношению к нему позицию, достойную сторонников левого, социалистического мировоззрения. Нынешняя ситуация не настолько уж и сложна, если оценивать ее с точки зрения логики и исторического опыта социалистического движения.

Видимо, неспособность украинских левых преодолеть активно распространяемые украинскими властями и их западными покровителями стереотипы в отношении ополченцев Донбасса, ДНР и ЛНР, обусловлена не столько недостатком у них критического мышления, сколько их изначальной ориентацией на западные ценности, их общим прозападным мировосприятием. Обвиняя восставший Донбасс в приверженности русскому миру, сами они отнюдь не являются последовательными интернационалистами, а глубоко привержены миру западному. Отсюда их толерантное отношение к Евромайдану — несмотря на активное участие в нем неолибералов и националистов, неприязнь к донецким и луганским ополченцам, гипертрофированное внимание к той помощи, которую Россия оказывает самопровозглашенным республикам и пр.

В одном из своих интервью Владимир Ищенко заметил, что в современной — охваченной милитаристской истерией — Украине антивоенная позиция является опасной. С этим утверждением можно согласиться. Однако от этой опасности она, тем не менее, не перестает быть умеренно-буржуазной, не приобретает левого, социалистического содержания. Да и все-таки это две совершенно разные вещи — говорить об «опасности антивоенной позиции» и подвергаться реальной опасности, отстаивая эту позицию в уличных пикетах и митингах где-нибудь в Киеве, Харькове, Одессе, не говоря уже о Днепропетровске или Львове.

Чтобы быть в нынешней конкретно-исторической ситуации на высоте великой левой социалистической традиции, современные украинские левые должны были бы не просто заявлять о своей общей антивоенной позиции. Они всеми возможными способами должны были бы поддержать борьбу, которую ведет ополчение Донбасса против неолиберально-националистической власти, цинично использующей армию для установления своей власти над всей территорией Украины. Конечно, такая позиция в нынешней Украине еще более может усложнить жизнь ее сторонникам, чем борьба за прекращение войны. Если за одни лишь высказывания в пользу прекращения войны можно запросто получить по голове от хозяйничающих ныне на улицах украинских городов националистов, то за высказывания (не говоря уже о большем) в пользу ополченцев Донбасса — «террористов» и «сепаратистов» — можно получить проблемы и со стороны украинского государства, которое готово всех сочувствующих жителям Донбасса и их ополчению записать в «пособники террористов».

Однако мы не призываем украинских левых буквально «бросаться грудью на амбразуру», выходя в центре Киева с плакатами в поддержку ДНР и ЛНР. Никому не нужны глупые лишние жертвы. Мы говорим лишь о том, что не нейтралитет и пацифизм, а именно поддержка одной стороны конфликта — ополчения — должна лежать в основе теоретической позиции действительных левых. Исходя из такой позиции, следует искать пути и способы осуществления практической деятельности, которая соответствовала бы имеющимся возможностям и наличной ситуации, а также высоким нравственным идеалам левого социалистического движения.

Ныне же мы видим совсем иное. Занимая ошибочную, на наш взгляд, нейтральную антивоенную позицию, украинские левые оказываются при этом в сфере практической деятельности неспособны даже на проведение простого антивоенного пикета. Все ограничивается лишь разговорами о необходимости организации широкого антивоенного движения. Которое при этом, как хотел бы Владимир Ищенко, должно будет действовать не только в Украине, но и на территории обстреливаемого гаубицами и «градами» Донбасса. Украинскую армию такое движение не остановит — она готова продолжать убивать. А вот ополченцам помешать воевать, действительно, может.

Нам вряд ли удастся сдвинуть современных украинских левых с занимаемой ими позиции. Слишком сильны их прозападные, антироссийские убеждения. Слишком велика их тяга к личному комфорту.

Впрочем, не исключено, что вскоре жизнь заставит этих людей действовать более активно — хотя бы и в исключительно пацифистском духе. Есть прозаический фактор, который может придать антивоенным взглядам левых активистов необходимую страстность. Об этом факторе хорошо написал на сайте журнала «Спільне» член профсоюза «Прямое действие» и редколлегии журнала «Спільне» Тарас Саламанюк в статье «Не хочу умирать за страну». Автор пишет:

«Еще неделю назад проблема АТО и гражданской войны было где-то далеко от меня. Я старательно закрывал “хвосты” на сессии, дописывал дипломную и старался не отставать по работе. Срачи левых по поводу “позиций по АТО” меня вообще не интересовали. Очередной повод полить друг друга грязью — так думал я тогда».

И вот с таким спокойно-пофигистским настроением автор, который считает себя левым и который живет в стране, где разворачивается настоящая гражданская война, отправляется на антивоенную встречу левых в Минск. На границе его и других таких же молодых парней останавливают украинские пограничники и без всяких шуток требуют показать приписное свидетельство. От такого обращения Тарасу становится «противно и страшно» — он начинает осознавать, что он будет вынужден переживать такое обращение на украинских границах и дальше, пока будут продолжаться «долбаные боевые действия» и призыв, отсрочка от которого у него вот-вот закончится. Абстрактная антивоенная позиция обретает в сознании молодого украинского левого активиста вполне конкретное — жизненное — содержание. Он без всяких сомнений подписывает антивоенную декларацию и бесстрашно заявляет, что не хочет «умирать за эту страну. За любую страну вообще». Поэтому он «против призыва, мобилизации и боевых действий».

Вот так драматично молодые украинские левые наполняют личностным экзистенциальным содержанием произносимые ими абстрактные антивоенные формулы.

25 июля — 27 августа 2014

Борис Александрович Курнашевский (р. 1982) — харьковский социолог и историк, преподаватель вуза, специалист по изучению и моделированию социально-политических процессов.