Аннотация
|
История германского пролетарского женского движения еще не написана. Особенно скудны и неполны данные относительно первых попыток, ставивших своей задачей возвысить классовый инстинкт пролетарок до ясного классового сознания и привести их в качестве организованных товарищей-бойцов, имеющих одинаковые права и одинаковые обязанности, в общий лагерь пролетарской борьбы за освобождение. Относительно многих женщин, которые задолго до этого вели трудную и требовавшую массы жертв работу среди женского пролетариата, стараясь просветить и организовать его, можно сказать: «умерли, опустились, рассеялись». Важные сведения, которые они могли бы дать о начальном периоде сознательного пролетарского женского движения, они унесли с собою в могилу или на житейский простор. Условия жизни помешали деятелям и деятельницам на ранних стадиях движения собрать и просмотреть тот богатый материал, который хранился в их ящиках или в их памяти. В настоящее время из этих женщин и мужчин вряд ли остался кто-либо в живых. Но все те, которые хотели дать суммарный исторический обзор развития пролетарского женского движения, не желали исследовать первые попытки классовой женской организации путем самостоятельного изучения источников. Они довольствовались переработкой накопленного материала или даже простым пересказом его. Такой материал, ценный и в то же время легко доступный, имелся только в отношении тех организационных стремлений пролетарок, которые сосредоточивались в Берлине и исходили из Берлина. С особой полнотой материал этот передан в трех брошюрах: «Двадцатилетнее движение берлинских работниц и его результаты», Аделины Бергер, Берлин, 1889; «Организация работниц в Германии», Эммы Ирер, Берлин, 1893, и «Работницы в классовой борьбе», той же Эммы Ирер, Гамбург, 1898.
Вследствие этого начальные стадии пролетарского женского движения в Берлине изображались как первоначальные стадии всего вообще классового пролетарского движения в Германии. Да и то, что по этому поводу говорится в том или другом труде, касающемся женского вопроса, не может претендовать на полноту. Но ни в одном историческом обзоре развития пролетарского женского движения не отмечается, что уже в конце шестидесятых годов XIX столетия, и прежде всего в Саксонии, проявилось сильное стремление вовлечь пролетарок в организацию и борьбу рабочего класса. Стремления эти не только были сильны, но и увенчались довольно значительным успехом. Это можно подтвердить документально, хотя относящиеся сюда документы немногочисленны, немногословны, скудны, ограничиваются голыми фактами и рассеяны в целом ряде различных сообщений.
Первые попытки завербовать женщин в рабочее движение и организовать их как деятельниц этого последнего несомненно возникли под просветляющим и стимулирующим влиянием Первого Интернационала. Они шли по бороздам, проложенным Международным товариществом рабочих в германском рабочем движении. Они сосредоточивались главным образом в центрах текстильной индустрии Нижнего рудного района, а их главным инициатором был Международный профессиональный союз мануфактурных, фабричных и ремесленных рабочих, центр которого находился в Криммичау. Это объяснялось не случайностью, а повелительной логикой исторического развития, логикой социальных отношений. В то время как Первый Интернационал снова бросил боевой клич Союза коммунистов, саксонская текстильная промышленность стояла на переходной стадии, превращаясь из ремесленного мелкого производства в механическое крупное фабричное производство. Население района Рудных гор раздиралось всеми фуриями физической и духовной нищеты, которых спустило с цепи опьяненное победой, безжалостно рвущееся вперед капиталистическое развитие с «царем-паром» во главе. Одинаково ужасна была участь и вымирающего слоя самостоятельных мелких мастеров и быстро растущего класса фабричных рабочих. Дискуссии съездов ткачей в Глаухау в мае 1871 года и в Берлине в мае 1872 года, а также хемницкие конференции ткачих в марте 1872 года и в марте 1873 года развертывали потрясающую картину. О положении чрезвычайно ярко говорят данные, приведенные в отчетах «циркуляров», которые издал в 1871—73 годах центральный комитет германских мануфактурных рабочих, выбранный на съезде ткачей в Глаухау. То, что они констатируют и о чем для каждого знакомого с делом с неопровержимой убедительностью свидетельствуют голые цифры, впоследствии полностью подтвердилось официальными расследованиями, которые был вынужден назначить рейхстаг, охваченный страхом перед избирательными успехами социал-демократии в Саксонии.
 |
Для рабочих саксонской текстильной промышленности триумф капиталистического производства создал настоящий пандемониум, не превзойденный даже на первоначальных стадиях развития английской мануфактуры. В своей «Истории германской социал-демократии» Франц Меринг говорит: «В ручном ткачестве округа Глаухау—Мееран — в 1863 году работало 30 900 ручных ткацких станков, а в 1880 году только 3194 ручных станка, да и то лишь для тканья образчиков; в течение периода, охватывающего всего лишь половину человеческой жизни, механические ткацкие станки в одном этом округе сделали «излишними» 40 000 человек. В Вальдгейме в 1871 году число мастеров упало с 200 до 110, из которых более половины перешло к ручному труду (циркуляр 3). Механическое производство швырнуло ручной ткацкий станок в сорную кучу, выгнало мастеров и подмастерий на улицу, лишило их хлеба и заселило сырые, шумные рабочие залы женщинами и детьми. Один отчет относительно Вердау (циркуляр 2) отмечает уменьшение числа мастеров с 400 до 200, числа подмастерьев с 180 до 15; 200 механических ткацких станков, работавших в этом местечке, обслуживались исключительно девушками. В то же время в Мееране на более чем 600 механических ткацких станках работают исключительно девушки. На рейхенбахских текстильных фабриках на барщине у капитала изнывают более 1200 детей, из которых 700 еще не достигли 12 лет. Почти на каждой странице циркуляры отмечают противозаконное использование пролетарских детей на фабриках. Да и как же было не издеваться над буквой закона этим «грубым и полуобразованным выскочкам», раз они безжалостно и бесцеремонно топтали ногами все заповеди человечности!»
С ужасом читаешь сообщения об уровне заработной платы, условиях труда и быте рабочих. В Глаухау ткач, работавший стандартные товары, при условии, что вместе с ним работают жена и двое детей, зарабатывал в неделю 12 марок, т.е. 624 марки в год, да и то если он имел постоянный и полный заработок, чего почти никогда не бывало. Согласно одному памфлету Международного профессионального союза каменщиков и плотников, содержащему детальные данные, рабочей семье из пяти человек при самых скромных потребностях нужно было в год на жизнь 1400 марок. Низкая заработная плата работниц, о которой упоминают все отчеты, кажется просто-напросто премией для проституции или вердиктом, обрекающим работницу на медленную голодную смерть. Она составляла в неделю от 3 марок 60 пфеннигов до 7 марок 50 пфеннигов при 13-часовом рабочем дне и обязательстве работать сверхурочное время, а также и по воскресеньям. По исследованиям доктора Михаэлиса ткач Рудных гор доживал в среднем лишь до 38 лет; наблюдалась вопиющая детская смертность, а дети, остававшиеся в живых, все без исключения были скрофулезны[1]; рука об руку с экономической нуждой шло разложение семьи, с физическим вырождением — духовное и нравственное вырождение. В шерстопрядении в начале семидесятых годов рабочий, работая 14—16 часов в день, зарабатывал в неделю до 10 марок 50 пфеннигов, а работница, работавшая 16 часов в день, до 7 марок 50 пфеннигов.
  |
Таким образом экономическое развитие подготовило среди ткачей района Рудных гор почву, на которой идеи Первого Интернационала могли быстро и пышно расцвести. Говоря словами Моттелера[2], рабочие образовательные союзы были «предвосхищением» («Vorfrucht») самых различных организаций, возникших в течение немногих лет. Их духовным и пропагандистским центром можно считать основанное в июле 1867 года Прядильно-ткацкое товарищество «Штефест и Ко» в Криммичау. Благодаря своей больничной кассе и кассе пособий на случай смерти оно было настоящим становым хребтом для Международного профессионального союза мануфактурных, фабричных и ремесленных рабочих; при нем имелась типография социал-демократического органа «Криммичауский друг горожан и крестьян», и оно поддерживало тесную связь с потребительскими обществами, образовательными союзами и другими организациями Саксонии, с 6 портновскими товариществами Швейцарии и т.д. Все это свидетельствует о том, что оно служило пролетарской освободительной борьбе и притом в духе Первого Интернационала. Организации, покрывшие сетью всю Саксонию и в особенности область рудничных разработок, конечно, не примыкали формально к Международному товариществу рабочих и находились с ним лишь в довольно слабой связи. Тем не менее они были плотью от плоти его, духом от духа его. Их наиболее выдающиеся организаторы, агитаторы и руководители — Бебель, Моттелер, Штолле[3], Герман, Франц, Карл Гирш[4] и др. — сообразовали свою деятельность с широким миром идей международного социализма. Какую бы особую задачу ни преследовала та или иная организация, она всегда служила той цели, которую поставил Интернационал: объединению пролетариата как революционного класса, «социальное познание» которого должно было превратиться в «социальную силу». В результате главные стремления их сводились к одному и тому же: создавать центральные опорные пункты для «всех социальных и политических движений» рабочего класса, пробуждать все дремлющие силы и звать их к работе над материальным и культурным подъемом пролетариата. Все это делалось для того, чтобы распространять и укреплять среди наемных рабочих идею о необходимости «поставить на место наемного труда общественный труд, дабы вместо заработной платы завоевать трудовой доход».
Движение, преследующее столь широкие и столь глубокие цели и затрагивающее все стороны пролетарского быта, при отмеченных выше условиях не могло достичь практических результатов, не вовлекая в сферу своего влияния пролетарку, которая и в качестве домашней хозяйки, и в качестве матери, и в качестве работницы изнывала под греховным ярмом капитала. Жизненные отношения повелительно указывали на нее, как на существо, нуждающееся в защите и могущее быть соратницей в борьбе. Традиционные воззрения насчет различий полов, насчет того, что подобает и что не подобает женщине, разрушались логикой упрямых фактов. Рабочее движение рудничной области, проникнутое идеей международности, видело перед собой только рабынь капитала, которые эксплуатировались и страдали так же и даже сильнее, чем мужчины, и которых необходимо было вовлечь в боевую пролетарскую армию. Поэтому конкурентку мужчины на рынке труда, которая и в семье была врагом его идеалов, оно определенно постаралось превратить в его соратницу на арене классовой борьбы, пользующуюся одинаковыми правами и несущую одинаковые обязанности. Со своей пропагандой оно обратилось к «пролетариям обоего пола», как говорили тогда, и всех их без исключений призывало к объединению.
На первом съезде саксонских потребительных обществ в Хемнице в конце марта 1869 года с одушевлением был подхвачен тост «за наших женщин, являющихся важнейшими факторами в нашем союзе». Незадолго до этого, 28 февраля, на торжестве открытия Глаухауского рабочего образовательного союза Моттелер говорил «о женщине и ее положении в семье и общественной жизни» с такой ясностью и категоричностью, точно он излагал программу. В речи, порывистая риторика которой напоминает эпоху Великой французской революции и в которой оратор с любовью углублялся в историю этой последней, он требовал полного общественного и государственного равноправия женщины и участия ее в рабочем движении. «Мы требуем для женщин свободы профессионального труда, основанной на разумном порядке, и полного развития ее способностей как в семейной, так и в общественной жизни. Не должно быть никаких домашних рабов, обслуживающих стол и домашний очаг, не должно быть людей, лишенных прав и обязанностей по отношению к внешнему миру...» «Экономическая свобода индивидуума обусловливает его политическую свободу и равнозначна с этой последней». Но идеал эмансипации женского пола может быть осуществлен только при социалистическом строе свободного труда. Поэтому необходима борьба против «современных общественных отношений, заклейменных печатью жесточайшей физической и духовной массовой нищеты», борьба, являющаяся обязанностью и женщины и мужчины. «В особенности вы, дорогие слушательницы, все равно, молоды ли вы или стары, замужние или незамужние, призваны к тому, чтобы приняться за работу... Нам нужны соратники, хотя и не для кровавых битв, как это было с нашими предками. Но тем не менее борьба эта не менее тяжела и серьезна, — борьба против незаконных притязаний и привилегий, борьба лишенных наследства против незаконных его захватчиков».
 |
Речь эта показывает, что в социал-демократии наш «красный почтмейстер»[5] стоял в передовых рядах борцов за женское равноправие. Она является блестящим доказательством той прозорливости, с какой он уже и тогда подходил к женскому вопросу, освещая его с точки зрения пролетариата. В то же время из нее можно заключить и о сознательном отношении к этому вопросу рабочих рудничной области, только что пробуждавшихся к классовому самосознанию. Ибо Моттелер коснулся положения женщины именно потому, что Глаухауский рабочий союз для пополнения образования «считал своим долгом подвергнуть обсуждению этот важнейший из современных общественных вопросов». Среди его слушателей находилось много женщин, «большинство которых слушало его с напряженным вниманием». Речь была распространена в виде памфлета, но к сожалению не во всей полноте заключавшихся в ней идей. Городской совет намекнул типографщику насчет возможных неприятных последствий законов о прессе, и потому в памфлете, как и в напечатанном ранее отчете местной газеты, пришлось выбросить то место, где Моттелер обрисовывал противоречие между превознесением женщины в поэзии и ее порабощением на лоне современной культуры, которая превращает ее в работницу и домашнее животное. Мудрый городской совет считал «опасным для порядка» разъяснение пролетаркам их положения. Факты подтверждают, что среди женщин и девушек, надрывавшихся на службе у текстильного капитала, призыв Моттелера к совместной с их братьями борьбе за право на труд, за человеческие права трудящихся не прошел неуслышанным. Своим участием в рабочем движении «эйзенахцев»[6], проникнутом идеей международности, пролетарки доказали свою социальную зрелость, находясь в передовых рядах собиравшихся классовых борцов.
10 февраля 1869 года был основан Международный профессиональный союз мануфактурных, фабричных и ремесленных рабочих, тесно связанный с прядильно-ткацким товариществом, включавшим в себя 300 товарищей. Профессиональный союз назначил комитет, который должен был подготовить созыв Всеобщего конгресса мануфактурных, фабричных и ремесленных рабочих. В составе этого организационного комитета, где были представлены все категории текстильных рабочих, находились две пролетарки: Вильгельмина Вебер и Христиана Пойшель, — обе ремесленные работницы. 10 апреля намеченный конгресс был созван в Лейпциге на троицын день. Конгресс обратился ко «всем мануфактурным, фабричным и ремесленным рабочим, ткачам, суконщикам, производителям драповых материй, рабочим, изготовляющим вышивки и позументы, рабочим прядильного, аппретурного[7] и красильного дела и вообще ко всем сотоварищам обоего пола, какое бы положение они ни занимали». «По поручению более чем 800 человек, работающих в названных профессиях в Криммичау», конгресс объявлял своей целью «образование международного профессионального союза мануфактурных, фабричных и ремесленных рабочих обоего пола». Другими словами, он призывал поставить существующую организацию не на местный, а на более широкий базис, расширить ее и превратить ее в союз. В призыве комитета, куда среди прочих входили Штефест, Моттелер, Л. Мельгорн, Х. Альберт и Франц из Глаухау, чувствовалось сильное и свежее веяние пролетарского классового сознания. То обстоятельство, что в комитете участвовали с правом голоса пролетарки и что к совместным выступлениям приглашались текстильные рабочие «обоего пола», было отнюдь не пустой формальностью — оно являлось выражением ясного понимания цели и воли к действию. «Ибо, — пояснял комитет, — в эту борьбу всех против всех вовлечены и наши жены и дочери, постыдно отданные в жертву дважды постыдной эксплуатации».
Из признания того, что пролетарка капиталистического строя нуждается в защите и в то же время способна к борьбе, родилось стремление по всей Германии принимать в Международный профессиональный союз женщин как членов, имеющих одинаковые права и одинаковые обязанности. При основании Международного профессионального союза, последовавшем на Лейпцигском съезде 15, 16 и 17 мая, делегат Шимановский возбудил вопрос, должны ли пользоваться женщины равным с мужчинами правом голоса. Отчеты о дебатах конгресса лишь косвенно свидетельствуют о том, что на вопрос этот был дан положительный ответ. Прямой ответ заключается в самом уставе организации. На основании § 3 в качестве равноправных членов допускались: «каждый рабочий вышеназванных промыслов без различия возраста, пола и положения, равно как и каждый мелкий мастер и каждая мелкая мастерица». § 4 постановлял: «Каждый член может выбираться на любую должность профессионального союза». Таким образом женщины, члены союза, имели не только право голоса, но и право быть избираемыми. В смысле материальных обязательств по отношению к профсоюзу и предоставляемых им выгод они находились в таком же точно положении, как и мужчины. Подобно мужчинам, они платили два зильбергроша вступительного взноса и два зильбергроша месячных взносов, а в случае безработицы, вызванной не их виной, с первого же дня получали ежедневное пособие в размере 12 ½ зильбергрошей (1 зильбергрош = 12 пфеннигам).
Считаясь с законодательством о союзах, конгресс перенес местопребывание союза в Эслинген в Вюртемберге — Швабия того времени со своими многочисленными образовательными союзами наряду с Саксонией давала эйзенахцам наилучшие и наиболее прочные организации, — правление же переносилось в Криммичау. Криммичау было центральным пунктом союзной жизни, и душой его был Моттелер. Организация строилась на основе выдачи пособий. Она предоставляла пособия при безработице, не вызванной виной самих рабочих, обеспечивала поддержку и правовую защиту в случае притеснений и незаконных требований работодателей и властей и за счет общей кассы выдавала пособия при переезде из одного места в другое. Каждый член был обязан принадлежать к больничной кассе, находившейся в месте его жительства; отношения между различными больничными кассами и кассами для выдачи пособий должны были исходить из принципа свободы передвижения, т. е. каждый член в случае перемены жительства мог без дополнительных расходов переходить из одной организации в другую. Предусматривалось создание дальнейших больничных касс и тому подобных учреждений. Выдача пособий — в этом отношении прения конгресса, как и все позднейшие общие собрания не оставляют никакого сомнения — являлась одновременно и самоцелью и средством к цели. Это средство давало текстильным рабочим защиту от наихудшего зла эксплуататорского капитализма и таким образом делало их способными к обороне и к борьбе. Обеспечивая рабочим материальную помощь, оно должно было облегчить борьбу за более высокую заработную плату и лучшие условия труда; этой же цели профессиональный союз стремился достигнуть и путем «регулирования и надзора за ученичеством, женским и детским трудом». Таким образом, должен был создаться прочный, материальный, связующий всех сборный пункт, который был носителем идей классовой борьбы и из которого распространялись плодотворные идеи, приводящие к пониманию классовых противоречий и действенно преобразующие общественный строй.
 |
Цифры свидетельствуют об усилиях, приложенных для того, чтобы завербовать женщин в профессиональный союз, и об успехах развернувшейся агитации. Когда Вильгельм Штолле, один из основателей эйзенахской партии и ревностный сторонник пролетарского женского движения, представил отчет на первом общем собрании в Криммичау, состоявшемся 9, 10 и 11 июля 1870 года, он констатировал, что к организации принадлежало «6 000 — 7 000 членов, из которых 1/6 часть были женщины». Его данные основывались на результатах анкет, требовавших указаний насчет числа женщин-сочленов. Какое удовлетворение вызывало вхождение в организацию женщин, видно из характерного крылатого словца, установившегося после криммичауского общего собрания. Профессиональный союз получил прозвище «мать с пятью сыновьями». Важнейшим результатом криммичауских дебатов было основание при профессиональном союзе больничной кассы. При учреждении ее руководились, между прочим, интересами женщин и стремлением привлечь их к организации.
Хотя устав признавал только членов, одинаковых и в смысле прав и в смысле обязанностей, и не вводил никаких различий между полами, тем не менее он уже начал обнаруживать понимание того, что пролетарка, как мать, нуждается в особой защите. Если женщины, члены союза, болели после родов больше девяти дней, то, начиная с десятого дня, союз предоставлял им больничное пособие; если оказывалась необходимой врачебная помощь, то пособие выдавалось, считая с первого дня родов. Доклад о больничной кассе был представлен Робертом Зейделем[8], который в качестве ткача стоял тогда в передовых рядах маленькой кучки классово-сознательных саксонских рабочих; впоследствии он играл роль в социал-демократическом рабочем движении в Швейцарии, изучил педагогику и снискал себе имя как реформатор школьного дела (он принадлежал к числу передовых борцов идеи трудового воспитания). На общем собрании он осветил социальные корни болезней пролетариата, указал, что главной обязанностью больничных касс является разъяснение рабочим причин их заболеваний, и с порицанием отмечал тот факт, что многие кассы не допускают женщин. Моттелер рекомендовал принять в расчет специфические болезни женщин. Для облегчения пролетаркам доступа в больничные кассы и вместе с тем для расширения профессионального союза общее собрание приняло такую резолюцию: «Тот, кто хочет стать членом больничной кассы, должен быть в то же время членом профессионального союза; что касается женщин, то для вступления в союз они должны быть только членами больничной кассы».
Для истории пролетарского женского движения самым важным результатом Криммичауского съезда было то, что пролетарка, как равная между равных, подняла голос в защиту своих сестер по классу. На общем собрании присутствовала в качестве члена местного комитета Христиана Пойшель, содействовавшая вместе с прочими основанию профессионального союза. Она считала необходимым, чтобы больничное пособие выдавалось женщине и в том случае, если после родов им придется проболеть более девяти дней. Основываясь на опыте своей пролетарской жизни, она возражала против того фискально-подозрительного взгляда, будто женщины опустошат кассу, если они будут долгое время получать пособие. Она подчеркивала, что «женщинам всего важнее как можно скорее поправиться, чтобы заботиться о домашнем хозяйстве».
Несмотря на затруднения и опасности, которые политическое положение вскоре создало для Международного профессионального союза, он расширил поле своей деятельности, стараясь действовать среди других организаций и течений, сплачивая текстильный пролетариат, просвещая его в духе Первого Интернационала, двигая его вперед и поднимая его уровень. Делегаты профессиональных союзов принимали деятельное участие в обеих конференциях ткачей, — в Первом германском съезде ткачей в Глаухау и во Втором съезде ткачей в Берлине, приведшем к учреждению Германского союза ткачей и мануфактурных рабочих. От товарищей лассальянского направления деятели этих союзов отличались главным образом лишь тем, что они резче подчеркивали необходимость международной организации, ибо рабочие товарищества логикой фактов были вынуждены пойти дальше своих первоначальных теоретических позиций. Вместе с лассальянцами они выступали против всякой цеховой ограниченности и старались искоренить сословное чванство мелких мастеров, заменив его пролетарским классовым сознанием. Представители эйзенахских профессиональных союзов больше, чем кто бы то ни было, боролись со все снова и снова проявляющимися стремлениями мобилизовать организованных текстильных рабочих под лозунгом запрещения промышленного женского труда. Окончательное решение, на которое ссылались и позднейшие съезды, было принято в Глаухау (от 28—30 марта 1871 года), — конечно, под влиянием примера и продуманного отношения к вопросу интернационального профессионального союза. Христиана Пойшель, посланная на первый съезд ткачей в качестве делегатки криммичауских членов профсоюза, выступила против требования запрещения промышленного женского труда. Она призывала международную организацию принять меры против вредных последствий этого явления и требовала вовлечения в кооперативные общества и профессиональные союзы женщин-работниц как полноправных членов, одинаковой заработной платы за одинаковый труд без различия пола и установленного законодательством нормального рабочего дня. Христиана Пойшель участвовала также в дебатах, защищая предложение Бебеля (вместе с Моттелером Бебель был энергичнейшим сторонником международных профессиональных союзов), заявлявшего, что «настоятельнейший долг рабочих — материально и морально поддерживать тех, которыми распоряжаются по произволу». В ее выступлениях ясно сказывается школа Международного товарищества рабочих. Из них видно также, что в Международном профессиональном союзе имелись такие женщины-борцы, которые не только были равноправны с мужчинами, но и не уступали им ни по способностям, ни по подготовке, ибо выступления Христианы Пойшель в смысле содержательности, ясности, определенности и последовательности мысли превосходили речи многих делегатов-мужчин и, как уверяли Моттелер и Бебель, смело могли быть поставлены рядом с речами наиболее подготовленных. Именно этой представительнице интересов сознательных пролетарок и следует в значительной степени приписать то, что вопреки противоположному предложению была принята резолюция Бебеля, гласившая: «Сотоварищи по профессии обязаны содействовать тому, чтобы на фабриках и в мастерских женщины принимались в профессиональные организации на положении равноправных членов, и добиваться того, чтобы заработная плата женщин и мужчин была сведена к одному уровню».
 |
К сожалению, у нас нет точных данных, позволяющих сказать, в какой степени дальнейшая агитация и развитие международного профессионального союза способствовали вовлечению женщин в организацию, служащую для их защиты и обороны. Первое общее собрание в Криммичау, свидетельствовавшее об их здоровом росте, собралось как раз накануне важнейших событий мировой истории. Франко-прусская война и создание германской империи, явившееся не результатом революции, а результатом соглашения между князьями и плодом военных побед, резко изменили исторические условия, в которых развивались освободительные стремления германского пролетариата. Экономические и политические последствия франко-прусской войны парализовали развитие профессиональных союзов. Торгово-промышленная деятельность замирала, материальные ресурсы рабочей массы, необходимые для ее организации, падали, потребность в помощи и использование касс наоборот возрастали. Война опустошила ряды членов и лишила местные комитеты, правление и Контрольный совет многих ценнейших работников. На профессиональный союз, как на определенно выраженную пролетарскую боевую организацию, излился целый поток преследований. Он был вызван достойным похвалы протестом социал-демократов против завоевательной войны и их симпатиями к героическим борцам Коммуны и направлен против «врагов отечества» и «бунтарей». Национальное государство германской буржуазии, получившее крещение на полях сражений, знало, как оно должно поступать с органами и жизненными проявлениями молодого классового движения пролетариата. Власти распустили многие отделы Международного профессионального союза, а другие подвергали невероятным преследованиям. Второе общее собрание союза, которое должно было состояться сначала в Мееране, а затем в Гофе, было запрещено. «Чтобы не подать произволу полицейских властей повода к искажению целей нашей организации, к придиркам, к преследованию и причинению вреда и даже к роспуску профессионального союза», пришлось отказаться от опубликования предусмотренных уставом сообщений в «Народном государстве», органе Социал-демократической рабочей партии.
Третье общее собрание смогло состояться только 26, 26 и 27 декабря 1872 года в Веймаре. Как и на четвертом общем собрании в Хемнице (24, 25 и 26 мая 1874 года), здесь были представлены только приблизительные данные о количестве членов и не указывалось числа членов-женщин. Тем не менее, по-видимому, участие женщин в организации было по-прежнему довольно велико. Конечно, в значительной части оно подсказывалось не симпатией к общим конечным целям Международного профессионального союза, а желанием получать пособие из больничных касс. Это ясно видно из прений на третьем и четвертом общих собраниях. Тем не менее, по свидетельству Моттелера, немалое число женщин примыкало к профсоюзу потому, что они ясно понимали его сущность и его стремления. В местных отделах более или менее сознательное отношение к этому вопросу зависело главным образом от двух обстоятельств: от стадии развития промышленного производства и обусловленного ею числа работающих в промышленности женщин, с другой стороны — от вдумчивости и активности, с какой небольшой штаб товарок и товарищей вели социалистическую агитацию среди пролетарок. В текстильных центрах Саксонского района Рудных гор сказывались оба эти фактора. Поэтому центральный профессиональный союз встречал здесь у рабочих наиболее глубокое понимание и вербовал здесь наибольшее число сторонников. Здесь же сами пролетарки выдвигали проповедниц освободительных социалистических идей.
Очерченное выше положение объясняет характер дебатов, которые велись по вопросу о членстве женщин на третьем и четвертом общих собраниях. В этом отношении обнаружилось две тенденции: тенденция к исключению женщин из учреждений, оказывающих помощь, а также к умалению их прав, подсказанная скаредными опасениями за кассовую наличность, и тенденция к использованию больничной кассы как средства, заставляющего женщин вступать в центральный профессиональный союз. В Веймаре брауншвейгский отдел внес предложение: «В больничные кассы не должны больше приниматься женщины». В Хемнице швейнауский отдел требовал, чтобы пособие родильницам оказывалось только начиная с 14 дня после родов. Оба предложения были отвергнуты без дебатов. Угрозу брауншвейгского отдела, заявлявшего, что он исключит женщин на основании права местного самоуправления, Моттелер отпарировал указанием, что право это ограничено уставом всего профессионального союза. Главное правление вопреки местным отделам будет принимать в кассу исключенных женщин, так как касса эта была основана для товарищей по профессии «обоего пола». В ответ на указание, что женщины особенно широко используют кассы, и притом нередко такие женщины, мужья которых враждебны движению, делегат из Криммичау привел один факт. В Криммичау организованных женщин больше, чем организованных мужчин, а тем не менее мужчины требуют больше пособий, чем женщины. Предложение, чтобы каждый член больничной кассы и похоронной кассы принадлежал в то же время к центральному профсоюзу, на обоих общих собраниях было сведено к компромиссной резолюции. На Веймарском съезде местным отделам было предоставлено право в исключительных случаях, а на Хемницком съезде во всех вообще случаях принадлежность к больничной и похоронной кассе ставить в зависимость от принадлежности к центральному профессиональному союзу, при условии, чтобы от этого не потерпели кассы. Общее собрание в Веймаре решило основать похоронную кассу. Вступление в эту кассу предоставлено «каждому рабочему и его жене, а также каждой работнице мануфактурных, фабричных и ремесленных заведений». Руководство и управление кассой сосредоточивалось в руках «выбранных доверенных лиц обоего пола». О вдумчивости членов профсоюза свидетельствует принятое ими решение вычеркнуть из устава больничной кассы тот пункт, который объявлял сифилитиков не имеющими права на пособие.
В общем оба последние общие собрания профессионального союза были одушевлены горячим стремлением снова воссоздать то, что было разрушено политической обстановкой и хозяйственным кризисом, снова сплотить поредевшие и ослабевшие ряды, прочно объединить рабочих и вновь вызвать их активность. Далее, они стремились согласовать свою деятельность и уж во всяком случае все свои практические выступления со Всеобщим германским союзом ткачей и мануфактурных рабочих, а также объединить все профессиональные организации, стоящие на почве классовой борьбы. В Хемнице было решено вступить в «Объединение» (Union). «Объединение» пыталось слить в своего рода картель все профессиональные организации, в особенности эйзенахские профессиональные союзы и лассальянские рабочие товарищества. Инициатива этого слияния исходила от эйзенахцев. С особенной энергией на нем настаивал Йорк[9], бывший лассальянец и вождь социал-демократических рабочих Гамбурга, которого усиленно поддерживал и Бебель. После того как созванный эйзенахцами Эрфуртский всеобщий конгресс профсоюзов 1872 года отклонил слияние всех организаций, было принято разработанное Йорком предложение об образовании слабо скрепленного картеля, так называемого «Объединения». Организация эта имела свой собственный орган, носивший то же самое имя, и в то же время официальной газетой для ее публикаций являлся орган социал-демократии «Народное государство». Но упадок международного профессионального союза, быстрое развитие которого обещало как будто столь многое, нельзя было предотвратить. На его развалинах, как на развалинах Всеобщего германского союза ткачей и мануфактурных рабочих, расцвела вскоре новая, сознательная и пролетарская жизнь, подыскавшая для себя и новые формы. Обе эти организации были предтечами союза текстильных рабочих (в 1884 году в Криммичау возник Профессиональный союз ткачей и рабочих обоего пола, принадлежащих к родственным профессиям, который был распущен в 1887 году во время большой стачки ткачей). Организации эти открывали новую эру и подготовляли путь для социалистического рабочего движения.
История Международного профессионального союза мануфактурных, фабричных и ремесленных рабочих есть в то же время глава из истории пролетарского женского движения. Личные сообщения товарищей Моттелера и Вальтейха[10] (бывшего секретарем Лассаля и после смерти его вскоре примкнувшего к тому направлению рабочего движения, которое было представлено в образовательных рабочих союзах) пополняют то, что говорят официальные документы. Как ясно видно из этих документов, положения устава Международного профессионального союза относительно полного равноправия женщин-сочленов отнюдь не остались платоническими принципиальными декларациями. Женщины — по крайней мере в Саксонии — принимали участие в местных правлениях и комитетах организации и ревностно и умело выполняли возложенные на них задачи. Криммичауское правление охотно посылало женщин в качестве уполномоченных в те места, где приходилось строить только что основанные отделы; при обсуждении спорных вопросов оно привлекало женщин к непосредственному сотрудничеству. Небольшой избранный кружок женщин-сочленов принимал живое участие в заседаниях и собраниях профессионального союза и с живым интересом следил за развитием союза. Кроме несколько раз упомянутой нами Христианы Пойшель, следует особенно отметить Вебер, Кольдиц в Криммичау и Миссельвиц в Хемнице, которые стремились завоевать для социалистических идей голову и сердце пролетарок. Пойшель и Вебер выделялись умелым ведением дебатов, — своими замечаниями и ловко поставленными вопросами они умели оживлять дискуссии, направлять практические идеи и пробуждать интерес женщин к организации и ее целям. Вебер — прекрасный пример — появлялась на собраниях по большей части вместе со своими сыновьями, и присутствующие приветствовали ее так сердечно, как если бы она была их матерью. Особенно ценной была личная агитация. Этим способом упомянутые четыре женщины, да и многие другие, умели вовлекать пролетариев и пролетарок Рудных гор Саксонии в классовое рабочее движение. Каждой встречей, каждым событием общественной или личной жизни они пользовалась для пропаганды социализма.
Повседневная мелкая пропагандистская деятельность женщин была особенно успешна в те дни, когда из окрестностей Криммичау и Глаухау доставлялись товары для производительного товарищества, факторов, мелких фабрикантов и т. д. Товары по большей части доставляли женщины. К ним подходили наиболее видные женщины-агитаторши, усаживались вместе с приехавшими и вместе с ними ели «кусочек хлеба» и выпивали чашку кофе. В дружеском разговоре сердца открывались и изливались жалобы на те страдания, которые суждены эксплуатируемым. Слабую искорку надежды на лучшие времена агитаторши раздували в яркое пламя восторженной любви к социалистической свободе, к равенству и братству, в светлую уверенность, что труд будет освобожден сознательностью, волей и борьбой самих трудящихся. Когда женщины, забрав новый груз материалов, опять разъезжались по всем местечкам округа, они увозили с собой богатый посев идей, редко падавший на скудную или каменистую почву. Они приносили в жалкие деревенские хижины ежедневную газету «Криммичауский друг горожан и крестьян», обслуживавшую весь округ Остерланда[11], и во время своих странствий по разным местам играли роль вербовщиц в Международный профессиональный союз. Благодаря такой мелкой пропагандистской работе влияние Международного профессионального союза распространялось на гораздо более широкие массы, чем круг его членов.
Дни, когда привозились товары, приносили особенно много хлопот и радостей Марии Кольдиц, «женщине с здоровым, целеустремленным характером, типичным для этого ярко выраженного пролетарского движения». «Матушка Кольдиц» вряд ли когда-либо выступала перед более или менее широкой аудиторией, но в непринужденной беседе, завязывавшейся при встречах в дни доставки и при собеседованиях видных деятельниц, обнаруживались во всем блеске ее агитаторские способности, ее здравый смысл, ее энергия. В этих случаях она «выказывала себя терпеливой, самоотверженной и была страшилищем для всех половинчатых и тупоголовых людей, которым случалось забрести в ее дом, т.е. в место, служившее в данный момент штаб-квартирой». Миссельвиц, пожилая швея, особенно энергично действовала в Хемнице. В Международный профессиональный союз она перешла от лассальянцев; она никогда не забывала возобновить свою членскую карточку в конце квартала и всегда гордо носила ее с собой. Моттелер пишет о ней: «она была воплощением типичного британского бродячего делегата-добровольца (т.е. непрофессионального агитатора, использующего для распространения своих идей все случаи, какие представляются)... Она была начитана, хорошо говорила, мастерски умела рассказывать и учить и выполняла в Хемнице роль добровольной пропагандистки и профсоюзного и партийного движения... Ей было невозможно взять на себя официальную должность... Болезнь ног (она очень хромала) мешала ей выступать где бы то ни было, кроме небольших кружков и семейств, где она шила или куда она приходила в гости; там она развивала наши положения и цели и учила, как применять их к специальным случаям. «Вальтейх, познакомившийся с Миссельвиц во время проведения кампаний в Хемнице (в 70-х годах), описывает ее личность и ее преданность социализму следующими живыми штрихами: «Всякий раз, как я видел Миссельвиц, я вспоминал бедную горбатую швею одного из романов Сю, которая так горячо и так безнадежно любила и так самозабвенно и жертвенно жила для других. Ее старательность по части партийной работы могла быть образцом для каждого мужчины. Чувство долга и только чувство долга делало ее готовой на всякую жертву. Насколько я помню, она никогда не говорила публично, но могла очень ясно излагать свои мысли и прекрасно понимала значение нашего дела... Я не помню, чтобы она совершила что-нибудь особенное, выдающееся, нечто такое, что обратило бы на нее всеобщее внимание; но она во всем принимала участие, и можно было рассчитывать, что раз принятую на себя обязанность она выполнит безукоризненно. Заслуги Миссельвиц и тех женщин, которые, подобно ей, принимали участие в социальной борьбе, нельзя достаточно высоко оценить. Но я тем не менее с удовольствием констатирую, что, судя по моему многообразному и многолетнему опыту, внутри и вне партийных кругов, женщины и девушки, поскольку они принимают участие в общественной жизни, работают ревностнее, терпеливее и с большим сознанием долга, чем мужчины». Вальтейх снова встретил Миссельвиц в 90-х годах в Америке, в Мильвоки[12], где она по-прежнему оставалась бодрой сторонницей социализма; она умерла, «не пережив в жизни ни одного светлого мгновенья». Вебер тоже направилась искать счастья по ту сторону великих вод, и в немецкой социал-демократической прессе Соединенных штатов Моттелер время от времени натыкался на статьи, свидетельствовавшие о том, что она по-прежнему работала в движении. Весьма одаренная и хорошо подготовленная Христиана Пойшель по-видимому отошла от борьбы.
 |
Эту главу из жизни зачинавшегося классового пролетарского женского движения можно было воссоздать страницу за страницей благодаря Моттелеру. Он подобрал, с большим историческим чутьем и любовной тщательностью документы, впервые обработанные в 1905 году, — документы, забытые и никем не использованные, — и пополнил их ценными личными сообщениями. Заслуженную им благодарность я наилучшим образом выявлю в том, что сейчас, как и тогда, повторю тот призыв, который он включил в свои пояснения к собранным им материалам: «Собирайте камни для построения. Наиболее важными чертами вкратце обрисованных мною начальных стадий классово организованного пролетарского женского движения в Германии мне представляются следующие: ясное понимание необходимости общей организации и общей борьбы пролетариев без различия пола; признание женщины за вполне равноправную и имеющую одинаковые обязанности соратницу в классовой борьбе; ярко пролетарский, интернационально ориентированный характер движения, очищенного от всякой примеси буржуазно окрашенной идеологии женского равноправия; твердая и уверенная целевая установка на социалистическое общество. Этими особенностями описанная нами попытка объединения женщин-пролетарок на почве классовой борьбы существенно отличается от позднейших попыток в том же направлении, делавшихся в Берлине. Свое первое организационное выражение эти последние нашли в Союзе рабочих женщин и девушек, основанном в 1873 году Бертой Ган и Паулиной Штегеман[13]. Эта организация, по-видимому, не присягнула в верности ни лассальянцам, ни эйзенахцам, — она хотела оставаться просто «социал-демократической» без всякого определенного направления. Не только буржуазные круги осыпали ее насмешками и забрасывали грязью, но и многие рабочие, вместо того чтобы оказывать содействие, пробавлялись пошлыми остротами на ее счет. Союз погиб в 1874 году в эру Тессендорфа[14]. Только спустя довольно значительное время у союза нашлись подражатели. Приведем несколько доказательств того, что позднее созданные организации в идеологическом отношении носили менее ясный и определенный характер, чем Международный профессиональный союз текстильных рабочих. К Союзу для представительства интересов работниц, основанному в Берлине в 1885 году, могли принадлежать, согласно § 3 устава, только женщины и девушки, а § 8 гласил: «В зал собраний мужчины по общему правилу не имеют права доступа». Под влиянием идей буржуазного женского равноправия многие руководящие берлинские товарки вплоть до Цюрихского международного конгресса 1893 года отрицали необходимость особой законодательной защиты работниц. Разобщение женщин и мужчин несомненно объясняется также и прусским законодательством о союзах, ставившим женщину в особое положение, — законодательством, которое под влиянием исключительного закона было в проведении на практике ухудшено полицейскими властями. Но в очень значительной степени эта феминистическая тенденция являлась естественным отражением степени развития выдающихся представительниц берлинского движения. Ход развития приводил от женского вопроса к социальному вопросу, от буржуазной женской эмансипации к социал-демократии. Наоборот, борцы за вовлечение женщин в Международный профессиональный союз, исходя из социального вопроса, приходили к женскому вопросу. Это было не только последствием более зрелого исторического понимания, но прежде всего вытекало из насущных потребностей среды, которая носила на себе отпечаток современной крупной промышленности и создавала прямо-таки классическую почву для общности интересов и для общности борьбы пролетариев и пролетарок против капитализма. В Берлине такой среды еще не было: в хозяйственной жизни господствовали мелкое производство и ремесленного типа предприятия. Промышленный женский труд носил характер главным образом домашнего труда. Поэтому даже в 1868 году удалось задушить попытку привлечения работниц швейного промысла на публичные рабочие собрания, хотя бы только в качестве обвинительниц.
Вместе с крахом Международного профессионального союза в Саксонии, да и во всей остальной Германии потерпели крушение ясно и последовательно проводимые стремления к вовлечению организованных пролетарок в классовую борьбу. После того как была основана империя и на сцену истории выступило буржуазное национальное государство, главные силы германского пролетариата временно сосредоточили все свои усилия на том, чтобы объединить пролетарские массы для классовой борьбы в политической области. Кроме того, объединение рабочих в политическую классовую партию осложнялось междоусобной борьбой между лассальянцами и эйзенахцами. Женщина же была политически бесправна[15] и потому при поверхностном рассмотрении казалась многим бессильным и лишним существом в борьбе. К этому присоединялось еще и то обстоятельство, что среди женщин, объединенных вокруг Международного профессионального союза, не было ни одной, которая принимала бы видное участие во фракционной борьбе или деятельно выступала бы в дискуссиях в борьбе за организационную структуру, программные требования и идеологическое содержание социал-демократии. Благодаря этим условиям по вопросу об участии женщин в деле пролетарского освобождения временно отступали на задний план те тенденции, за которые смело боролся Международный профессиональный союз. По моему мнению, влияние отмеченных условий характеризуется тем обстоятельством, что хотя Готский объединительный конгресс лассальянцев и эйзенахцев 1875 года решил допускать на партийные съезды женщин, выбранных представительницами женских округов на общих народных собраниях или на особых собраниях женщин, он в то же время отклонил дополнительную поправку Бебеля и товарищей к программным требованиям, гласившую: «Обязательное избирательное право для всех граждан обоего пола, достигших 20 лет». Само собой разумеется, Юлий Моттелер был в числе лиц, внесших это предложение, и голосовал вместе с меньшинством. Как подчеркивал конгресс, поправка была отклонена не в силу принципиального отрицательного отношения к избирательному праву женщин, а по «тактическим соображениям». Большинство опасалось, что требование женского избирательного права в тот момент ослабит и затруднит борьбу. Оно не думало, что мобилизация женщин даст приток свежих сил, пригодных для борьбы. Закон против социалистов, рассыпая свои тяжкие удары, внедрял в сознание, что и в политической борьбе пролетариат не может обойтись без женщины как организованной и дисциплинированной соратницы. Следует, между прочим, отметить, что отказ от включения в готскую программу требования женского избирательного права отнюдь не является единственным и самым большим недостатком этого документа, в котором отразилась идеологическая незрелость тогдашнего рабочего движения. Характер готской программы окрашен скорее вульгарным, чем революционно научным социализмом. Маркс самым резким, но тщетным образом критиковал готскую программу.
Разбилась форма, в которой Международный профессиональный союз попытался объединить стремления к подготовке и организации пролетарок как сознательных участниц классовой борьбы. Но ее тенденции продолжали жить, защищаемые в ней идеи продолжали действовать. Это доказывает борьба текстильного пролетариата Рудных гор: женщины Криммичауского округа все время оставались в рядах борцов, обнаруживая изумительную вдумчивость и дисциплину. Так было и в 1882 году, при победоносной стачке за одиннадцатичасовой рабочий день, и в 1887 году при шестимесячной приостановке работ с целью борьбы против обмана предпринимателей, неправильно измерявших длину изготовленных материй, и во второй половине 1903 года, когда около 9 000 рабочих и работниц вместе со своими семействами, несмотря на голод и холод, пять месяцев боролись за десятичасовой рабочий день против зверства текстильного капитала и властей. Все это свидетельствует об активном и самозабвенном участии работниц Саксонии в борьбе их класса, хотя бы борьба эта велась на первых порах только меньшинством, революционным авангардом.
Вплоть до империалистической мировой войны все пролетарское женское движение в Германии являлось как бы наследницей и исполнительницей воли Профессионального рабочего союза. Измена социал-демократии стала позорной судьбой и большей части пролетарского женского движения. То, что ныне называется женским социал-демократическим движением, имеет в сущности столь же мало права на название «социал-демократического», как и вся та партия, к которой оно принадлежит. Партия на вожжах у профсоюзов поспешно бежит вспять по тому пути, который наметил Первый Интернационал для женщин-пролетарок. «Ныне, в 1928 году, — пишет орган одного из самых крупных профсоюзов, — после законодательного запрещения работы замужних женщин в производстве социал-демократическая фракция в общинном парламенте одного германского города выдвигает то же самое требование». С каждым днем социал-демократия все недвусмысленнее и недвусмысленнее отвергает ту гордую цель, которую поставил Первый Интернационал обездоленным и эксплуатируемым. Но, может быть, это указывает на то, что погасла, кончилась та историческая жизнь, которая когда-то неудержимо и многообещающе влекла вперед и женщин, и мужчин германского пролетариата? Те малодушные, которые верят этому, не знают мощи исторического процесса, не спускающегося откуда-то с небесных высот, а обусловленного экономическими и социальными отношениями нашей прочной, земной действительности. Процесс этот похож на неиссякаемый источник, который в одном месте погружается в глубины и бьет под землей, вбирает в себя все новые и новые ключи и в конце концов в другом месте снова появляется на поверхность, как могучий водный поток.
Комментарии научного редактора
[1] Скрофулёз — золотуха, широко распространенная среди детей бедняков в XIX веке форма туберкулеза, когда собственно туберкулезный процесс в легких почти не развивался, а на первое место выходили туберкулезные поражения кожи и слизистых (в том числе глаз), увеличение лимфатических узлов шеи, гноетечение из ушей и поражения костей и суставов.
[2] Моттелер Юлиус (1838—1907) — видный деятель германского рабочего и социал-демократического движения, основатель нескольких профсоюзов. Член I Интернационала, депутат рейхстага в 1874—1878 и 1903—1907 годах. Заведовал издательством и типографией газеты «Лейпцигер фольксцайтунг», в годы Исключительного закона против социалистов отвечал за транспортировку из-за границы и распространение в Германии социал-демократической литературы, за что получил прозвище «Красный почтмейстер» («Красный почтарь»).
[3] Штолле Карл Вильгельм (1842—1918) — деятель немецкого рабочего и социал-демократического движения. По основной профессии — садовник. Профсоюзный организатор с 1860-х годов, с 1866 года — член Саксонской народной партии, с 1869 года — Социал-демократической рабочей партии и, впоследствии, Социал-демократической партии Германии (СДПГ). Один из основателей Международного профессионального союза мануфактурных, фабричных и ремесленных рабочих и газеты «Криммичауский друг горожан и крестьян» (запрещена во время Исключительного закона против социалистов). В 1885—1897 годах — депутат саксонского ландтага. С 1881 по 1918 год неоднократно избирался депутатом рейхстага от СДПГ. В 1916 году исключен из фракции СДПГ в рейхстаге за отказ голосовать за военные кредиты, в 1917 году вступил в Независимую социал-демократическую партию Германии (НСДПГ).
[4] Гирш Карл Азриэль (1841—1900) — деятель германского социал-демократического движения, журналист. Член I Интернационала, с 1868 года — член лассальянского Всеобщего германского рабочего союза, пытался примирить идеи Лассаля с идеями Маркса. Один из основателей Социал-демократической рабочей партии Германии в 1869 году. Редактировал ряд социал-демократических газет, во время длительного заключения В. Либкнехта в крепости обратил на себя внимание как его заместитель по газете «Фолькштаат». В 1878—1879 годах издавал в Бельгии газету «Латерн», которая нелегально доставлялась в Германию. За свою политическую деятельность несколько раз арестован и осужден, был вынужден эмигрировать во Францию (в 1878 году по требованию Пруссии выслан из Франции в Бельгию). Автор ряда книг по вопросам теории и тактики социал-демократии.
[5] «Красный почтмейстер» — см. комментарий 2.
[6] «Эйзенахцы» — члены Социал-демократической рабочей партии Германии, учрежденной в 1869 году на съезде в г. Эйзенахе (откуда и название). На съезде в Эйзенахе произошло слияние Нюрнбергского объединения рабочих союзов с левыми элементами лассальянского Всеобщего германского рабочего союза — на основе марксистской программы, выдвинутой В. Либкнехтом и А. Бебелем. «Эйзенахцы» вели острую конкурентную борьбу в рабочем движении с лассальянцами, пока, наконец, в 1875 году обе организации не объединились на съезде в Готе в Социалистическую рабочую партию (с 1890 года — Социал-демократическая партия Германии).
[7] Аппретура — в текстильном производстве: отделка ткани с целью придания ей большей жесткости, либо мягкости, либо глянца и т. п. путем воздействия на ткань специальными веществами (крахмалом, клеями, маслами, кислотами и т. д.).
[8] Зейдель Роберт (1850—1933) — деятель германского и швейцарского рабочего и социал-демократического движения, ткач. В 1870 году эмигрировал в Швейцарию, где занялся самообразованием и смог сдать экзамен на звание учителя. Преподавал в школе, затем в Цюрихском университете и в Федеральной высшей технической школе. Разработчик теории трудовой школы, основоположник теории политехнического образования в средней школе, один из инициаторов разработки социальной психологии. Вел активную социал-демократическую пропаганду, редактировал газету «Рабочий голос», пытался разработать систему «пролетарской педагогики». Автор большого количества педагогических работ, частично переведенных на русский язык.
[9] Йорк Теодор (1830—1875) — видный деятель немецкого рабочего движения 1860-х годов, лидер гамбургских рабочих. По специальности — столяр, в результате несчастного случая на производстве получил травму и остался на всю жизнь хромым. В рабочем движении с 1862 года, в 1863 году — один из основателей лассальянского Всеобщего германского рабочего союза, членом руководства которого состоял до 1869 года. В 1869 году был одним из лидеров левых лассальянцев на съезде в Эйзенахе (см. комментарий 6) и стал одним из основателей Социал-демократической рабочей партии Германии, принял и затем последовательно отстаивал платформу I Интернационала. До 1873 года — один из руководителей партии и один из вождей контролировавшихся партией профсоюзов. В 1873 году из-за тяжелой болезни почек был вынужден отойти от общественной деятельности. Автор ряда брошюр по организационным и тактическим вопросам рабочего движения.
[10] Вальтейх Карл Юлиус (1839—1915) — известный деятель немецкого рабочего движения, по профессии — сапожник. В рабочем движении с 1861 года. Один из основателей лассальянского Всеобщего германского рабочего союза, его первый секретарь в 1863—1864 годах. В 1864 году подверг резкой критике Ф. Лассаля и ушел в отставку с поста первого секретаря, исключен из союза. В 1866 году примкнул к I Интернационалу, был его представителем в Дрездене. Один из основателей Социал-демократической рабочей партии на съезде в Эйзенахе (см. комментарий 6). Депутат рейхстага от социал-демократов в 1874—1878 годах, редактор социал-демократических газет, член ЦК СДРП в 1875—1876 годах. В 1871 и 1877 годах представал перед судом по обвинению в нарушении закона о печати, отбыл в тюрьме в общей сложности 22 месяца. После принятия Исключительного закона против социалистов эмигрировал в США, где редактировал социал-демократические газеты. Автор ряда работ по тактике и истории рабочего и социал-демократического движения, мемуаров и книги стихов.
[11] Остерланд — исторический район в Восточной Германии, на территории современных земель Саксония, Тюрингия и Саксония-Анхальт. Название происходит от существовавшей здесь в X веке на покоренных землях лужицких сербов (сорбов) Саксонской восточной марки. Остерланд отличается смешанным (немецко-лужицким) населением и наличием отдельного (остерландского) диалекта.
[12] Милуоки, город в штате Висконсин (США).
[13] Штёгеман (девичья фамилия Шук) Паулина (1838—1909) — немецкая социал-демократка, одна из основательниц женского рабочего движения, по профессии — горничная. Помимо создания в 1873 году Союза рабочих женщин и девушек, она основала в 1885 году в Берлине Союз защиты интересов рабочих. Этому союзу принадлежала библиотека и касса взаимопомощи, он проводил лекции по социальным вопросам, оказывал поддержку женщинам в трудовых спорах, добивался повышения заработной платы. Особенно сильным влияние союза было в текстильной промышленности.
[14] Тессендорф Герман Эрнст Христиан (1831—1895) — прусский прокурор, организатор преследований социалистов и социал-демократов. С 1873 года — член Берлинского городского суда, с 1885 года — председатель Уголовного сената Верховного суда в Берлине. Маркс иронически называл Тессендорфа «лучшим агитатором за социалистов».
[15] Женщины в Германии были лишены избирательного права, они получили его только в 1918 году, после Ноябрьской революции.
Глава из книги: Цеткин К. Очерк возникновения пролетарского женского движения в Германии. М.: Издательство Коммунистической академии, 1929.
Перевод с немецкого: Коммунистическая академия. Секция по изучению теории и практики международного женского движения.
Комментарии научного редактора: Александр Тарасов.
Клара Цеткин (урождённая Айсснер) (1857—1933) — немецкая революционерка, выдающийся деятель немецкого и международного социал-демократического и коммунистического движений, марксистский феминистский теоретик, организатор женского движения.