Аннотация
Мы, жители 43-го квартала города Новокуйбышевска, внимательно следили за публикациями в нашей печати о намеченном строительстве в Новокуйбышевске комплекса по переработке нефти Тенгизского месторождения [1]. Повышенный интерес к этим публикациям у нас связан с тем, что жить нам приходится в квартале, расположенном менее одного километра от нефтеперерабатывающего завода, а, следовательно, и дышать воздухом, чистота которого зависит от выбросов в атмосферу установками этого завода.
Мы уже более 30 лет дышим, а вернее, медленно отравляем свой организм загазованным воздухом. К нему еще весомую добавку дают выхлопные газы от проходящей рядом автомагистрали, по которой движется поток грузового и пассажирского автотранспорта.
Когда-то, при строительстве нефтеперерабатывающего завода, все экологические надежды возлагали на «розу ветров». Но для нас эта «роза» оказалась розой с отравленными шипами, яд которой больше всего поражает нас, жителей 43-го квартала. Все теперь убедились, что при строительстве завода была допущена большая ошибка. Однако, как видно, урок и на сей раз не пошел впрок. Неужели и теперь, когда просчеты налицо, мы допустим строительство комплекса с нарушением проекта? Мы имеем в виду, прежде всего, санитарно-защитную зону.
В публикации Л. Селина («Знамя коммунизма», № 63, 1989 г.) сообщалось, что санитарно-защитная зона на этот раз увеличена с одного до двух километров. Однако, 15 июля 1989 года «Волжская коммуна» [2] сообщила, что эта зона, как и прежде, составит всего один километр. Выходит, существующий проект не вписывался в наш город и, чтобы его вписать, задачу решили просто — сократили санитарно-защитную зону на один километр, а взамен пообещали донести степень очистки нефти до нормальной.
Но как теперь выяснилось, нефть будет очищаться только от сероводорода и поступать на завод с меркаптанами [3], доочистку от которых должен проводить сам завод. Нас успокаивают, что тенгизская нефть не страшна — надо лишь соблюдать технологическую дисциплину. Выходит, чистота нашего воздуха теперь будет зависеть только от операторов. А где гарантия, что они будут соблюдать дисциплину? Где гарантия, что не будет аварийных выбросов, гарантия надежности запорной арматуры, исключения разливов? Дадут ли положительный эффект герметичные резервуары? На заводе сотни резервуаров, и три таких резервуара едва ли будут играть большую роль. На замену же остальных уйдут многие годы.
Выходит, дело не в том, нормальная нефть или ненормальная, а в удаленности завода от жилого комплекса. Вот и теперь — завод работает на нормальной нефти, а на каждого жителя города приходится 2,5 тонны вредных выбросов. Мы поддерживаем штрафные санкции, хотя сомневаемся, помогут ли они в оздоровлении экологической обстановки города. В нашем законодательстве есть лишь статья, позволяющая привлечь к уголовной ответственности лиц, преднамеренно допустивших загрязнение природы. Но кто же будет делать это преднамеренно? Вот и получается — трави и не бойся, к суду не привлекут, а если и привлекут, то не докажут, что это сделано преднамеренно.
Из последних сообщений («Знамя коммунизма», № 86, 1989 г.) нам стало известно, что опять-таки «с целью оздоровления экологической обстановки» строительство комплекса по переработке тенгизской нефти будет вестись совместно с инофирмами. Притом сметная стоимость строительства теперь уже не 185 миллионов, а может приблизиться к миллиарду, т. е. намечается строительство мощного нефтехимического комплекса, добро на который уже получено от облисполкома. Ну, а как местные власти? Что, с ними можно не считаться? А как на это посмотрят жители города? С ними тоже можно не считаться?
В настоящее время развитые страны стараются вредные производства вынести за пределы своих стран. США, например, всю черную металлургию вынесли в другие страны. Поэтому инофирмы и с нами охотно идут на совместное строительство и эксплуатацию нефте-газо-химических комплексов. Например, сейчас уже ведется строительство тюменского газохимического комплекса на основе той же тенгизской нефти «Тенгизполимер»… Нам кажется, к совместному строительству таких комплексов надо подходить с максимальной осторожностью, особенно, если речь идет о совместном производстве. В этом случае инофирмам, несомненно, выгодно все это с точки зрения экологии, сырья, относительно дешевой рабочей силы. Ну, а в какой мере выгодно это нам? Инофирмы в своих странах обычно в защиту экологии вкладывают 10-15 процентов капиталовложений. Вложат они эти деньги в защиту нашей природы? А сколько внесут они в строительство жилья?.. Сплошные вопросы, на которые пока нет ответа.
Теперь насчет альтернативы тенгизской нефти. Такая альтернатива есть. Вновь открытое месторождение в Калмыкии [4]. Дебит скважины 500 тонн за сутки. Такой дебит был у нас лишь на знаменитом Самотлоре. Нефть, по первым сведениям, нормальная и не требует доочистки, да и мангышлакский трубопровод не столь отдален от месторождения.
Возможность подключения к одному из нефтепроводов, проходящих вблизи Новокуйбышевска, взамен тенгизской нефти, нам кажется маловероятной, так как связана с большими трудностями — надо пересматривать всю структуру потребления.
Что же касается закрытия Куйбышевского нефтеперерабатывающего завода, то мы вполне понимаем обеспокоенность жителей этого района экологической обстановкой. Но не надо уподобляться развитым капиталистическим странам и переносить вредные производства своим соседям [5]. Ответ наш на это один — решительное нет.
Итак, исходя из вышеизложенного, мы приходим к единому мнению, что строительство комплекса по переработке тенгизской нефти возможно лишь при отселении жителей ряда кварталов, расположенных в непосредственной близости от завода и создании тем самым хотя бы минимальной санитарно-защитной зоны, или, если это возможно, строительство следует перенести на другую площадку. Другой альтернативы нет.
Мы предвидим, что наши предложения вызовут большие финансовые трудности. Но отсутствие денег не может быть основанием для загрязнения природы и тем более подрыва здоровья людей. Если нет денег, то нечего и строить, ибо строим мы не на год, а на десятилетия, и расплачиваться за наши ошибки будут наши же дети и внуки. Мы жили вместе с этим заводом, и если на нем степень годности оборудования составляет лишь 2 процента, то степень годности нашего организма, быть может, не намного больше. И не будем подвергать той же участи наших детей и внуков.
И последнее. Хотелось бы задать вопрос тем, кто распоряжается нашими финансами. Почему для — теперь уже бывшего — Минводхоза [6] всегда находятся не миллионы, а миллиарды, хотя всем известно, что эти деньги исчезают, оставляя после себя непоправимый урон природе? Вот и в текущей пятилетке ему выделено 73,7 миллиарда рублей, а до конца 2005 г. это ведомство запрашивает 230 миллиардов.
Так правомерно ли ссылаться на отсутствие денег в нашем случае, когда дело идет о здоровье людей и долгосрочной эксплуатации экологически вредного предприятия?
Жители 43 квартала.
Всего 155 подписей.
Комментарии
[1] Тенгизское месторождение было открыто в 1979 г., но до 1981 г. его даже не пытались разрабатывать, так как специалисты были решительно против из-за необычайно высокого содержания вредных примесей (в первую очередь токсичного и агрессивно-коррозийного сероводорода) и из-за особенности залегания пластов, вычерпывание которых грозило экологической катастрофой на Каспии. В связи с падением добычи нефти в СССР в 1981 г. началась пробная разработка месторождения. В 1985—1986 гг. она была фактически приостановлена из-за грандиозного пожара на скважине, длившегося с 25 июня 1985 г. по 27 июля 1986 г. и нанесшего огромный финансовый и экологический ущерб. Масштабная разработка Тенгизского месторождения началась уже в постсоветском Казахстане при активном участии американского концерна «Шеврон». При этом протесты местных ученых были проигнорированы.
[2] «Волжская коммуна» — на тот момент главная газета Куйбышевской области, орган Куйбышевского обкома КПСС и областного Совета народных депутатов. В 1989 г. тираж газеты превышал 220 тыс. экземпляров.
[3] Меркаптаны — аналоги обычных спиртов, в которых кислород замещен серой. Коррозиогенны, знамениты отвратительным запахом (бутилмеркаптан прославил скунса). Токсичны, при значительных концентрациях опасны (последнее отравление меркаптаном в России зафиксировано 17 августа 2015 г. в Краснодаре: один человек погиб, 10 госпитализированы).
[4] Запасы нефти в Калмыкии оценены в 249,5 млн т. Калмыцкие нефти преимущественно маловязкие, легкие и малосернистые.
[5] Куйбышевский НПЗ начали строить под Куйбышевом в 1942 г. в связи с возросшей во время войны нуждой в бензине; первую продукцию завод дал в 1945 г. Работает до сих пор, расположен на другом берегу реки Самары, в настоящий момент входит в возникший вокруг него Куйбышевский район Самары — единственный «засамарский» район города. Куйбышевский район фактически примыкает к г. Новокуйбышевску, то есть действительно является его соседом. В годы «перестройки» местные жители добивались закрытия и вывода из Куйбышевского района НПЗ как крайне вредного для состояния окружающей среды. Местные власти, действительно, рассматривали — не желая терять НПЗ как источник налоговых поступлений — вариант с переносом Куйбышевского НПЗ в Новокуйбышевск. В настоящее время Куйбышевский район Самары считается едва ли не самым депрессивным и непрестижным районом города.
[6] Минводхоз — Министерство мелиорации и водного хозяйства СССР. В годы «перестройки» критика Минводхоза, начатая с борьбы против проекта «поворота северных рек», приобрела по сути ритуальный характер. Вот и авторы коллективного письма решили «вложить свои три копейки». Кончилось все ликвидацией Минводхоза в 1990 г., что расценивалось «прогрессивной общественностью» как большая победа «перестройки».
Опубликовано в газете «Знамя коммунизма» (Новокуйбышевск), 10 августа 1989.
Комментарии Александра Тарасова