Аннотация
В выстуженный ветром зимний день один из строящихся объектов Новокуйбышевска посетила довольно представительная комиссия. Совпало так, что в тот же день на этом объекте побывала и наша небольшая журналистская бригада. В общем-то, наши задачи совпадали. В частности, как и представителей горСЭС, нас интересовал ход строительства очистных сооружений. Завод вот-вот пускать, а недоделок — тьма. Пришлось, например, из-за отсутствия оборудования «заморозить» монтаж фильтров. Предприятие же в экологическом смысле достаточно серьезное — нефтехимия, и малейшее отступление от проекта в любое время может привести к печальным последствиям. Да и других вопросов поднакопилось немало.
Однако один из представителей заводоуправления, также входящий в состав комиссии, что называется, дал от ворот поворот. А в качестве утешения последовало то объяснение, что прессу, мол, по заводу надо водить отдельно. Дабы преждевременно не было напрасного шума. Да и вообще его можно было понять так, что посещение заводской территории посторонними людьми нежелательно. Все же предприятие химической индустрии!
Правда, сразу же ему хотелось возразить: на заводских воротах только что приветственного транспаранта «Добро пожаловать!» не хватает. А так вход свободный практически с любого угла. От работников приходилось слышать, что с территории завода при «загадочных» обстоятельствах денно и нощно исчезают дефицитные цемент и оцинкованный профиль, баллоны с пропаном, обрезная доска… Что, кстати, нетрудно сделать и среди бела дня. Строительство новых цехов и реконструкция действующих чем-то напоминает вселенскую ярмарку, в помещениях и на самой территории царила суета, оживление и какая-то странная неразбериха…
Но что же делать! Нельзя же не уважать просьбу хозяина. И пока комиссия занимается своим делом, постараемся объяснить, какие причины привели нас на этот объект.
|
Все началось с того ясного августовского утра 1985 года, когда было принято решение в достопримечательном городе Новокуйбышевске начать строительство завода по производству полиэтиленовых липких лент и обертки на базе действовавшего ЗИМа — завода изоляционных материалов. Учитывая важность объекта, проектировщик — местный филиал института «Гипрокаучук» взялся за дело, как говорится в таких случаях, засучив рукава. В самом деле, нужда в этих материалах все возрастает, а закупать их приходилось и приходится у зарубежных фирм. На инвалютные рубли, разумеется. Не прошло и двух лет, как проект лег на стол замминистра строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР Г.И. Шмаля [1]. Размашистая подпись дала ему дальнейший ход.
Правда, сведущих людей многое могло бы насторожить в этом проекте. В нем, например, как и в последующих дополнительных разработках, не были достаточно обоснованы решения в части технологического оборудования, архитектурно-строительных мероприятий, организации производства. Сырой оказалась документация, касаемая использования передового отечественного и зарубежного опыта, не было ясности по закупкам технологического процесса и оборудования. А ведь только на приобретение импортного оборудования предусматривался 71 миллион инвалютных рублей. Что особенно настораживало, партнером называлась западногерманская фирма «Дензо».
 |
Та самая, по экспертизе продукции которой работала специальная комиссия АН СССР под руководством академика Я.М. Колотыркина [2]. Ее выводы были неутешительными: полиэтиленовые изоляционные ленты «Дензо» имеют низкую термостойкость и технологичность. Короче, с такими фирмами наша страна уже имела печальный опыт расторжения договоров. В частности, «Дензо» получала рекламации на две тысячи тонн ленты с грунтовкой из-за никудышного качества. И вот теперь у этой фирмы проектировщики предлагают закупить оборудование и технологию, а Министерство строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности не глядя подмахивает контракт на 71 миллион рублей. А всего стоимость оборудования завышается до 83,82 миллиона инвалютных рублей.
Этим, однако, список недоработок не заканчивается. Проектировщики буквально загоняют строящийся объект в тупик, проигнорировав сырьевые ресурсы нашего и других регионов страны. Уже сейчас совершенно очевидно, что производство не будет, например, обеспечено тальком в объеме 5,5 тысячи тонн в год. Нужная нефтеполимерная смола в настоящее время закупается за рубежом, а все 20 разработанных институтом ВНИКТИ нефтехимоборудования смол «Эскорец» — одного из главных компонентов — при испытании получили отрицательную оценку.
 |
Новокуйбышевский филиал института |
Всего для изготовления полиэтиленовых лент и обертки понадобится 14 наименований различных компонентов. Для их производства, как правило, нет ни сырья, ни оборудования. Выходит, новое предприятие с первых же дней запроектировано на авралы? Но при всем при том Новокуйбышевский филиал института «Гипрокаучук» затребовал за свой фундаментальный труд свыше 503 тысяч 820 рублей. То есть премию «за отличное качество проекта».
И вот, воспользовавшись ранее последовавшим приглашением, мы вновь здесь, на заводе липких полиэтиленовых лент и обертки. Более того, в определенном смысле нам даже повезло: завод посетил высокий московский гость — представитель министерства-заказчика.
Не будем описывать, на какую стену непонимания, нежелания раскрывать ведомственные тайны наткнулись мы в начале нашего разговора. В конце концов, это чисто профессиональные издержки, и мир, как говорится, не удивишь рассказами о том, какой ценой приходится добиваться более или менее объективной информации.
Но ведь не простое «познавательное» любопытство привело нас на завод. Одному из авторов этих строк довелось побывать на месте аварии нефтепровода в Западной Сибири. Такое невозможно забыть! Темными влажными волнами накатывалась ночь на холодный, с облупившейся краской, корпус вертолета. Вспыхивают короткие слова команды. Один за другим, как тени, исчезают люди в тесной кабине машины. В ярких лучах прожекторов остается только взмыленный УАЗик, на крыше которого все продолжает разбрызгивать свет проблесковая лампа. Водитель давно выключил сирену, да и к чему она? Спасателей ждали.
В таком рейсе не было необходимости ни в штурмане, ни в приборах навигации: цель назначения видна даже ночью издалека — на всю округу поднимаются ввысь огненные языки пламени. Они почему-то кажутся холодными. Может быть, из-за того, что пламя в секунду пожирает миллиарды народного добра. Может быть, и потому, что в дикой круговерти огня — люди. Их надо успеть спасти. И мысленно уже видишь причины обрушившегося бедствия.
Где-то под многометровой толщей земли в огромной трубе появилась микроскопическая трещина. Вздрагивает пульс могучего нефтепровода. Окольцованный стенами трубы поток нефти мчится под давлением в семьдесят атмосфер. Достаточно единственной трещинки, — и нефть острым клинком выбрасывается наружу, срезая стволы сосен и берез, как взрывом, своим бешеным напором. И через несколько секунд цветущая и благоухающая разнотравьем тайга превращается в безжизненное нефтяное болото. На десятки километров окрест нет ни единой птахи, шарахается в сторону дичь. И даже жестокий таежный гнус не выживает там, где все покрыто черной и сверкающей безжизненной пленкой. Случайная искра — и море огня…
Скажем сразу, что и руководители завода, и их московский гость в один голос напрочь отмели все сомнения в целесообразности строительства завода полиэтиленовых лент и обертки. Что касается проекта, то у заказчика к нему лишь небольшие претензии по строительной части. А уж об экологической опасности и говорить не приходится.
Наши собеседники подкрепили свою позицию даже арифметическим путем: атмосферные выбросы завода полиэтиленовых лент, по их словам, при полном освоении мощностей составят всего 0,1 процента в общем «базисе». Это такой пустяк, что о нем и говорить не приходится. Был приведен даже такой довод. Когда на месте нынешнего завода действовал бывший ЗИМ, здесь провели эксперимент — остановили все производство изоляционных материалов на три дня. И что же? Забор воздуха показал, что картина загрязнения окружающей среды нисколько не изменилась.
Что сказать по этому поводу, по первой части возражений наших оппонентов? Как нам стало известно уже сейчас, по ходу строительства в проект внесены весьма существенные поправки. Так, производительность труда на одного работающего в год со 104 тысяч рублей снижается до 79 тысяч. Вместо намеченных трех лет строительство затягивается на 44 месяца, а окупаемость вложений с 3,5 лет увеличивается до восьми.
Но заказчику — Министерству строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности, — как говорится, виднее, за какую «музыку» деньги платить. Видимо, оно может с его казной, не глядя, выписать чек на любую сумму, даже в инвалютных рублях. Нас же сейчас больше другое интересует: что мы, и новокуйбышевцы прежде всего, обретем и потеряем с вводом в строй нового предприятия? Вопрос не праздный. Ведь сколько раз этот город становился «заложником» волюнтаризма министерств! Причeм в экологическом отношении не самых добросовестных. А сейчас город и все мы пожинаем плоды. Достаточно сказать, что комиссией Верховного Совета СССР по экологии Новокуйбышевск внесен в первую десятку неблагополучных городов. А как это мы ощущаем на себе — лучше не вспоминать. Скажем только, что отсюда мы выезжали с «заплаканными» глазами, так как над городом в этот сырой день висел густой смог.
Да и чисто зрительное восприятие. Повсюду на дверях предупредительные надписи: «Категория В-I, II, III». Что это — категория «взрывоопасная» или «вредная», мы так и не поняли. Но это чисто эмоциональное восприятие. Мы же поставили перед собой задачу с цифрами в руках поспорить с нашими оппонентами. Что, например, кроется за безобидной 0,1 процента. Читаем акт о результатах экспертизы проекта завода по производству полиэтиленовых липких лент и обертки в Новокуйбышевске. После ввода всех мощностей валовые выбросы по целому ряду вредных веществ значительно превзойдут предельно допустимые нормы. Выбросы сернистого газа, например, составят 88,8 тонны в год при норме 1,2 тонны, или превышение в 73,3 (!) раза. Превысят предельно допустимые концентрации выходы в атмосферу окиси углерода, окислов азота, сернистого ангидрида и т.д. Общий же размер валовых выбросов в атмосферу — 522,9 тонны в год — превышает максимально допустимый (100,8 тонны) в 4,8 раза.
«Венцом» проекта можно назвать решение проблем водоснабжения и канализации. Приводим почти дословно: канализация — подача стоков двумя коллекторами — с помощью запроектированной насосной станции передается на…очистные сооружения действующего нефтеперерабатывающего завода. Существующая насосная переводится на перекачку хозфекальных стоков завода на городские сети. Решение можно назвать остроумным, если бы не одно, а вернее несколько весьма существенных обстоятельств. Во-первых, очистные сооружения нефтеперерабатывающего завода, как и городской сети, и без того перегружены. «Ливневые и загрязненные стоки поступают в отстойники», — обещает проект. Но беда в том, что фирма «Дензо», в нарушение контрактных обязательств, не представила состав сточных вод и свои предложения по их обработке. Предполагаемый же способ разбавления стоков чистой (!) водой до требуемой концентрации — экономически и экологически неэффективен.
Но и все вышеназванное можно назвать цветочками по сравнению с тем, что может ожидать каждого из нас. И не только в нашем регионе, в любой точке страны, где проходят нефтяные и газовые трассы высокого давления. В проектной документации, например, отсутствуют данные сравнительных испытаний в однотипных условиях с лучшими образцами зарубежных аналогов. Ей дали щадящий режим проверки на трассах: при температуре +15° и от -4 до +7° по Цельсию. В то же время, по данным Мингазпрома, служба покрытий на основе импортных полиэтиленовых лент составляет пять-семь лет. Нормативный срок службы трубопроводов — 33 года! Другими словами, через каждые пять-семь лет нас может ожидать еще не зажившая трагедия — подобная той, что произошла прошлым летом на перегоне Уфа — Аша [3]. Или же через каждые пять-семь лет придется поднимать из грунта трубы и вновь «облицовывать» их. Ни тот, ни другой варианты приемлемыми быть не могут.
…Перед глазами сразу возникает тот ночной кошмар. Бесшумно раскрывается люк вертолета. В лицо бьет липкий и горячий воздух пожара. Ничего не видно: дым, рев огня. С каким-то неистовым грохотом рушатся сосны, пожар уже с двух сторон подошел к ЛЭП. Она, как и многие линии, построена на болоте и разрезает его пополам лучами проводов. Огонь высотой в полтора десятка метров мчится с бешеной скоростью. В центре пожара, у опоры ЛЭП, обгоревшие люди. Мы не видим их, не знаем, живы ли они: вертолет может задеть за опору ЛЭП или за провода. Мы — не в счет. Вываливаемся в дымную темноту из люка машины, и какие-то секунды все зависит от счастливого случая. Повиснешь ли ты на проводах ЛЭП, зацепившись за них парашютом, вспыхнет ли купол огненным шаром, если занесет на горящие деревья, или все будет нормально — под ногами окажется теплое от близкого огня болото…
С таким вот багажом недоработок строители и проектировщики нового завода проводили 1988 год. На сегодняшний день большая часть из 12 миллионов рублей, отпущенных на строительство, освоена. Производство набирает обороты. По заявлению руководства завода, претензий у областной СЭС по экологической части нет. Да и могут ли быть, если заинтересованные министерства сделали все возможное, чтобы пересмотреть методику расчета концентраций в атмосферном воздухе вредных веществ в выбросах предприятий в свою пользу. А СЭС все решения принимает только на основании подобных нормативов.
У предприятия уже есть договор с химкомбинатом — без очистки отправлять отходы производства в канализацию. Правда, такое предусмотрено лишь на время пуска завода изоляционных материалов. Но, как подсказывает наш печальный опыт, время пуска может непредвиденно затянуться на неопределенный срок. Да и за качество самого строительства и монтажа есть все основания опасаться. Оборудование, строительные материалы хранятся под открытым небом, подвергаясь разрушительному воздействию атмосферных явлений. Под тяжестью снега, например, некоторые комплектующие детали уже деформировались.
Так что никак нельзя считать сколь-нибудь убедительными заверения наших собеседников в «абсолютной» экологической безопасности нового производства. И что выбросы завода «захватят» всего стометровую зону города вместо допустимых трехсот. Пусть даже и так, но и сто метров — это сотни человеческих жизней. И не может ли случиться так, что новый завод станет той роковой «каплей», которая может переполнить экологическую чашу и без этого живущего на «минах» замедленного действия города? Во всяком случае, наши собеседники и сами «проговорились»: в Казани от подобного аналога категорически отказались, хотя туда уже было завезено оборудование.
Да и что дает нам завод? Мы адресовали этот вопрос нашему высокопоставленному московскому гостю. Практически — ничего, всей его продукцией распоряжается министерство. Слезно попросим такой остродефицитный материал — возможно, министерство и смилостивится. Правда, как выяснилось, в качестве компенсации оно пообещало построить в Новокуйбышевске ряд объектов, среди них — аж два склада. Но не слишком ли дорогой окажется цена, не клюнули ли городские власти на дешевую приманку?
Во время одной из поездок в Новокуйбышевск мы имели возможность познакомиться и с предвыборной программой кандидатов в народные депутаты как республиканского, так и областного Советов. У всех без исключения включены целые разделы, касающиеся экологии. Это и понятно: вариант, как говорится, беспроигрышный, любой житель Новокуйбышевска и этого региона проголосует за такую программу. Но дальше благих намерений дела пока не видно. Иначе как объяснить, что тихо-мирно у них под боком поднимается новый завод. И никто не поинтересовался: что это за предприятие, какое оно в экологическом отношении и т. д.?
 |
Более того, один из недавних номеров городской газеты «порадовал» еще одной новостью. Заключается целый ряд сделок, на этот раз завода синтезспирта с американской фирмой «Юнион карбайд корп.» [4] и другими иностранными фирмами. Одной строкой, что выпуск каталитического пиролиза — революция в химическом производстве [5], правда, с долей риска. И «взахлеб» о том, что счет идет на миллионы. Все, вплоть даже до командировочных расходов на деловые поездки. Одно утешает, что их взяло на себя знакомое уже нам министерство по строительству предприятий нефтяной и газовой промышленности и головной институт ВНИОС, с представителем которого и состоялась последняя наша беседа. А ведь в предвыборной программе городского комитета партии [6]прямо сказано: «По каждому новому объекту в обязательном порядке должна проводиться экологическая экспертиза. Следует обеспечить такое положение, при котором нанесенный экологический ущерб полностью бы возмещался за счет конкретного виновника…».
Пытливый читатель наверняка уже обратил внимание на то, что в нашем повествовании отсутствуют фамилии. А без этого, как в хорошем блюде без приправы, — нет остроты. Честно признаемся, мы не рискуем поименно называть всех наших собеседников. Одни попросту просили не называть их, боясь дальнейших последствий, другие подстраховывались такой аргументацией, ссылались на такие авторитеты и документы, что последующая проверка достоверности названных фактов заняла бы годы. Так или иначе, совершенно очевидно, что вокруг проекта и строительства завода создается «мертвая зона» молчания. В одном, смеем полагать, мы не обманули надежд читателей: история с Новокуйбышевским заводом полиэтиленовых лент и обертки поистине обернулась детективной.
Время рассудит, кто прав. Досадно, если аргументация такого доказательства окажется опять драматической — с большим потерями для всех нас. Именно по этим соображениям мы не указываем фамилии вершителей сюжета невыдуманного детектива. Сегодня важнее не фамилии людей, а принципы и мотивировки их поступков — причины такого подхода к делу государственной важности [7].
Комментарии
[1] Как и следовало ожидать, профессиональный комсомольский работник Г.И. Шмаль, сделавший затем карьеру в Миннефтегазстрое СССР, после краха КПСС никуда не пропал и успешно вписался в класс бюрократ-буржуазии: в постсоветский период он стал председателем совета директоров АО «Роснефтегазстрой», председателем правления НО «Топливно-энергетический союз» и президентом Союза нефтегазопромышленников России.
[2] Колотыркин Яков Михайлович (1910—1995) — советский ученый, химик и физик, известен трудами в области электрохимии и, в особенности, антикоррозионной защиты. Действительный член Академии наук СССР с 1970 г. Герой Социалистического Труда (1980). В 1948—1951 и в 1957—1989 гг. — директор Научно-исследовательского физико-химического института им. Л.Я. Карпова (НИФХИ), с 1989 г. и до конца жизни — почетный директор НИФХИ. Пример вертикальных социальных лифтов, открытых Октябрьской революцией: родился в бедной крестьянской семье в Смоленской губернии, стал академиком.
[3] Имеется в виду трагедия 4 июня 1989 г. в районе г. Аша (Башкирская АССР), крупнейшая катастрофа на железной дороге за всю историю СССР (а также дореволюционной и постсоветской России) — взрыв сжиженной газобензиновой смеси, вытекшей из щели на трубопроводе «Сибирь — Урал — Поволжье» в момент, когда мимо, навстречу друг другу проходили два пассажирских поезда. В результате этой катастрофы погибло 575 человек (по некоторым сведениям — 645) и 623 человека получили тяжелые ожоги и увечья. Трагедия произвела огромное впечатление на массовое сознание в СССР. В среде сталинистов и брежневистов до сих пор распространены конспирологические теории ее возникновения.
[4] Это та самая «Юнион карбайд», которая несет ответственность за Бхопальскую катастрофу 1984 г. — крупнейшую в мировой истории технологическую аварию.
[5] Загадочная фраза. Насколько известно, промышленных установок каталитического пиролиза бензина в 1990 г. в природе не существовало. Похоже, «Юнион карбайд» и их советские коллеги вешали всем лапшу на уши.
[6] Имеется в виду, конечно, КПСС.
[7] Несмотря на все протесты местных жителей, завод был построен и в 1991 г. запущен. С тех пор неоднократно расширялся. В 1994 г. предприятие было акционировано. В настоящее время называется ООО «Биаксплен НК» (а до того именовалось ОАО «Новатек-Полимер»). Информация о загрязнении предприятием воздуха и воды легко находится в интернете.
Опубликовано в газете «Волжская коммуна» (Куйбышев) 18 февраля 1990.
Комментарии Александра Тарасова.
В. Алесь — советский журналист.
Юрий Яковлевич Миганов — советский журналист.