| Saint-Juste > Рубрикатор | Поддержать проект |
Аннотация
24 февраля 1956 года Хосе Антонио Эчеверрия [1]
|
Создание Революционного директората диктовалось новым этапом борьбы. Фидель Кастро, эмигрировав в Мексику, начал готовить боевой отряд, который должен был высадиться на Кубе и начать вооруженную борьбу против диктатуры, что послужило бы сигналом к всенародному восстанию. Подпольные группы «Движения 26 июля» вели подготовку к вооруженному выступлению. Революционный директорат тоже готовил выступление с оружием в руках.
 |
А потому было вполне естественно, что обе эти подпольные организации стремились к координации своих действий. В конце лета 1956 года в Мехико встретились генеральный секретарь Революционного директората и руководитель «Движения 26 июля». Там Фидель Кастро и Хосе Антонио Эчеверрия подписали Мексиканский пакт. Обе организации признавали, что на Кубе есть все условия для победоносной народной революции. Они были глубоко уверены в скорой победе: «Восстание, за которым последует всеобщая забастовка по всей стране, будет непобедимым».
Первый грозный удар Батиста почувствовал 30 ноября 1956 года. В тот день с утра город Сантьяго-де-Куба был разбужен выстрелами. Группы молодых людей — участников «Движения 26 июля» атаковали полицейские участки. На целый день восточная столица Кубы оказалась в руках восставших. Именно в этот день предполагалась высадка экспедиции из Мексики. Восстание должно было помочь бойцам Фиделя. Но разыгравшийся шторм не позволил яхте повстанцев вовремя приблизиться к острову. Тем временем войска диктатуры в Сантьяго перешли в наступление. На улицах показались броневики и танки. Батистовцы овладели городом.
Отряд под командованием Фиделя Кастро смог высадиться с яхты «Гранма» лишь 2 декабря. Но тут же он был обнаружен батистовской авиацией и с первых шагов на кубинской земле принял бой с солдатами диктатора.
Силы были неравны. Батистовские войска, используя авиацию, смогли мощным огнем рассеять группу повстанцев. Диктатор и его приспешники ликовали. Дикторы радио и телевидения прервали свои передачи для сообщения об уничтожении революционеров и гибели Фиделя Кастро. Но радость тирана была преждевременна. Несмотря на значительные потери, понесенные в первые дни после высадки, небольшая группа оставшихся в живых революционеров во главе с Фиделем сумела собраться в горах Сьерра-Маэстры, чтобы начать новый этап борьбы [5].
Партизанская война Фиделя Кастро воодушевляла студентов, как и весь народ, и звала к активным действиям.
Члены Директората были твердо уверены, что придет тот день, когда они выполнят свою главную задачу, совершат операцию, которая положит начало массовому выступлению народа.
И вот теперь этот день пришел. Сколько сил ушло на всестороннюю подготовку! Нужно было найти людей, вооружить их, разработать план атаки, учесть все мелочи. Иначе главное дело Директората могло провалиться.
Их организация постепенно набирала силы. В разных уголках страны — и особенно в Гаване — членами Исполкома Директората были созданы секретные группы вооруженных бойцов. Руководителями таких групп чаще всего становились студенческие лидеры, связанные с Директоратом, но в состав их входили рабочие, крестьяне, интеллигенты. По Кубе прокатывается волна актов «революционного возмездия». В Гаване взрывались самодельные бомбы, совершались покушения на ненавистных приверженцев Батисты, вооруженные столкновения с полицией. Цель всех этих акций — деморализовать диктатуру, посеять страх и неуверенность в рядах батистовцев.
Но одновременно велась подготовка давно запланированной главной операции. Сигналом к народному выступлению должно послужить убийство диктатора. И это сделают именно они, члены Революционного директората. Тиран получит возмездие в своем логове. Они нападут на президентский дворец.
Кажется, все продумано до мельчайших деталей. Дворец после перехода его в руки революционеров станет центром восстания жителей Гаваны. Одновременно с захватом дворца на всю страну по радио прозвучит призыв к народу браться за оружие. Это сделает Хосе Антонио. А в это время в столице после уничтожения Батисты вооруженный народ под руководством Директората начнет захватывать полицейские участки и другие оплоты диктатуры. Бойцы народной милиции, которая будет создана сразу после захвата дворца, возьмут в свои руки радиостанции и редакции газет. Так начнется широкое народное выступление.
...За окном ночь. Лишь редкие голоса с улицы и шум проезжающих машин. Он кончил писать и задумался.
Это письмо может стать последним. Хосе Антонио еще раз перечитывает его. «Сегодня, 13 марта 1957 года, в 15 часов 20 минут я приму участие в акции, в которую Революционный директорат вложил все свои силы. Мы идем на большой риск и знаем это. Я не ищу опасности, но и не убегаю от нее. Просто я хочу выполнить свой долг. Наше обещание народу Кубы было записано в Мексиканском пакте, в котором молодежь закрепила свою надежду. Сейчас пришел час его выполнения. Мы уверены, что сможем достичь справедливости на нашей земле. Если мы не добьемся этого, то пусть наша кровь укажет дорогу к свободе.
Действия народа станут решающими в достижении победы, и пусть это письмо, которое может стать завещанием, зовет народ Кубы к гражданскому сопротивлению и борьбе за свободу. Даже если погибнем все мы, лидеры революционной борьбы, все равно найдутся смелые и решительные люди, которые займут наши места. Как сказал великий Марти, если не хватит людей, то поднимутся камни, чтобы бороться за счастье нашей родины. Да здравствует свободная Куба!».
Он еще раз просмотрел текст и поставил подпись — Хосе Антонио Эчеверрия.
...В это же самое время почти в центре Гаваны, в домике на 21-й улице в Ведадо, ждали сигнала. Еще позавчера сюда, в две квартиры этого дома, поодиночке собрались все пятьдесят участников операции. Пятьдесят человек для небольшого дома — многовато, но везде полный порядок. На полу матрацы, а то и просто пиджаки. В углу аккуратно составлены винтовки. Кое-кто в последний раз смазывает и проверяет свое оружие. На стенах надписи: «Тише!», «Не кури больше пяти раз!», «Читай про себя, не разговаривай!», «Ходи босиком!» А один из этих призывов взывает совершенно категорично: «Спи!» Это, конечно, шутки, но одновременно и мера предосторожности. Никто не должен догадаться, что в этом домике, снятом две недели назад несколькими вполне приличными юношами, находятся пятьдесят вооруженных бойцов.
 |
В другом конце комнаты расположилась группа молодых рабочих. Они рассказывают друг другу какие-то истории, тихо посмеиваются и подтрунивают один над другим. Остальные или спят, вняв наконец призыву на стене, или тихо разговаривают с товарищами. Некоторые пишут письма невестам, женам, матерям.
Близилось утро 13 марта. Для них этот день должен был стать главным днем жизни.
* * *
В 15 часов 15 минут у здания радиостанции «Радиорелох» остановились три легковые автомашины. Из них быстро вышли несколько молодых людей, одетых в обычные пиджаки и куртки. Их появление не вызвало никакой тревоги. Как и предполагалось, улица в этот жаркий послеполуденный час была почти безлюдна. Все же несколько юношей сразу направились к соседним перекресткам, чтобы подстраховать товарищей в случае любой неожиданности.
Три человека, сжимая в карманах рукоятки револьверов, быстрым шагом входят в здание. И вовремя. Именно в эту минуту на другой стороне улицы появляется какой-то сержант полиции. Он не замечает ничего необычного, но проходящий мимо маленький человечек в соломенной шляпе вдруг говорит, обращаясь к нему: «Смотрите, сержант, вон на том перекрестке вооруженные люди». Но сержант не успевает что-либо ответить. Прямо на него направлено дуло пистолета. Рука его тянется к кобуре, но в этот момент раздается выстрел, и он, раненный в ногу, медленно опускается на тротуар. «Не поднимайте тревоги, сержант...» — слышит он чей-то предупредительный голос.
 |
А трое уже быстро проходят по вестибюлю радиостанции. На счастье, здесь пусто. Только в углу, не обращая внимания на вошедших, покуривает какой-то солдат из охраны. Все происходит в одно мгновение. Перепуганный охранник, узнав в вооруженных людях лидеров ФЕУ, без сопротивления протягивает свой револьвер.
Еще несколько секунд, и тройка входит в кабину радиокомментатора. Испуганный диктор, оторвавшись от текста, поднимает глаза на неожиданных посетителей. «Немедленно передайте этот текст», — слышит он и с изумлением узнает в говорящем президента ФЕУ Эчеверрию. Тот держит перед его глазами небольшой листок бумаги с несколькими отпечатанными фразами.
Когда перед тобой три пистолета, раздумывать некогда.
В эфир полетели слова: «Внимание! Передаем экстренное сообщение. Только что во дворце президента убит диктатор Батиста. Сейчас перед вами выступит руководитель Революционного директората Хосе Антонио Эчеверрия». Хосе Антонио наклонился к микрофону и начал: «Кубинцы, которые слушают меня! Батиста мертв. Только что члены Революционного директората по заслугам расправились с тираном...».
Пока все шло строго по плану. В те самые минуты, когда Хосе Антонио и его товарищи входили в помещение радиостанции, развертывалась операция основной группы.
...Они наконец дождались сигнала. «Он направился к дому. Готовьте “троянского коняˮ», — передали наблюдатели, постоянно следившие за дворцом. Выезд на операцию назначается на три часа дня. Еще раз уточняются правила поведения во дворце, устанавливается пароль — «Директорат!» Последняя проверка оружия. Все, можно выезжать...
К дому подъезжают две легковые машины и крытый грузовик — «троянский конь», как назвали его студенты. Чтобы не привлекать внимания, вначале выходит один, садится в машину, осматривает улицу и затем дает сигнал следующему товарищу. Так один за другим все пятьдесят занимают свои места.
Машины направляются к цели. Они проезжают по знакомым улицам, и каждый по-своему переживает значительность происходящего. Как далеки все эти люди, которые прогуливаются по бульварам, куда-то спешат, стоят на перекрестках, беседуют о привычных вещах, — как далеки они от того, что предстоит совершить этим пятидесяти! Вот старушка ведет за руку внука, вот толстый господин с портфелем, мороженщик, зазывающий покупателей, группа девушек, беспечно болтающих у подъезда... Никто из них даже не догадывается о том, что через несколько минут произойдет огромное событие.
Крытый грузовик наполнен до отказа. Даже не верится, что в нем поместилось сорок два человека. До раскаленного железа крыши и бортов больно дотронуться. Поэтому они держат друг друга за руки — это напоминает братское рукопожатие перед началом дела, которое может стоить им жизни.
Темно. От страшной духоты не спасает ни слегка приоткрытая дверь, ни легкая одежда. Все пиджаки и шляпы оставлены в доме. Это нужно для удобства действий, а также для того, чтобы отличаться белыми рубашками от черных костюмов обитателей дворца. Один лишь Эвелио Прието [7] не снял своего пиджака, заявив, что он не может являться в президентский кабинет без положенной этикетом формы. Теперь то из одного, то из другого угла слышатся веселые комментарии: «Эй, Эвелио, не упадешь ли в обморок от жары? Смотри, президент не дождется свидания с тобой». — «Не беспокойтесь, я терпеливый. Вот только пиджак помнется. Ну ничего, быть может, он простит бывшему крестьянину».
Тридцатилетний Эвелио действительно выходец из крестьянской семьи. Только ему одному из всех одиннадцати братьев удалось окончить институт. Потом работал кондуктором, потом в газете. После переворота сблизился с университетом. В марте 1954 года при закупке оружия в Соединенных Штатах был арестован и посажен в американскую тюрьму. После освобождения переехал в Мексику и там продолжал выполнять порученное дело — доставал оружие для Директората.
Слева от него, полусогнувшись, стоит Хуан Педро Карбо Сервиа [8] — студент из ветеринарной школы. Прието хорошо знает его. Именно Хуан Педро был одним из инструкторов в их тайном лагере недалеко от Гаваны, где члены Директората учились обращению с оружием. Прието слышал рассказы товарищей о прошлом этого парня. Уж он-то умеет владеть оружием — научился в горах Коста-Рики, был там вместе с Хосе Антонио и Фруктуосо Родригесом. Когда коста-риканский генерал присвоил этому студенту звание офицера, тот заявил: «Нет! Я должен вернуться на свою родину. Она все еще не свободна».
Тихий шепот не прекращается ни на минуту. Вдруг от дверей грузовика раздаются знакомые всем строчки:
Не смерть страшна. Ужасно мертвым жить.
Но нет! Но нет! К чему нам, словно нищим.
Вымаливать подачку сострадания.
 |
Это общий любимец Хосе Мачадо Родригес [9] — Мачадито, как зовут его товарищи, — читает стихи Хосе Марти. На минуту устанавливается строгая тишина.
Эвелио снова думает об этих людях. Из хорошо знакомых сегодня здесь еще Фауре Чомон [10] с факультета социальных наук. Член Исполкома директората и один из организаторов атаки, он едет сзади, на машине прикрытия. Впереди, в другой машине, Карлос Гутьеррес — его прекрасно знают все участники операции. Он командир группы.
С остальными Прието познакомился лишь два дня назад. Но он вовсе не чувствует себя смущенным, они все здесь словно старые друзья. То большое дело, которое они начнут через несколько минут, уже крепко сплотило их, сделало боевыми товарищами. Беспокоит лишь одно — согласованность всех операций. Выйдет ли им на помощь группа поддержки? Сумеет ли Хосе Антонио прорваться на радиостанцию? Услышит ли народ Кубы его слова?..
Ровно в три часа двадцать пять минут машины выехали на площадь перед дворцом.
Жизнь в президентском дворце текла по обычному распорядку. У входа три солдата, позевывая, ждали смены караула. Гарнизон внутренней охраны спокойно отдыхал в эти жаркие послеобеденные часы. В кабинетах первого этажа чиновники лениво перелистывали свои бумаги. По широким коридорам дворца прогуливались служащие. Генерал Батиста только что пообедал с министром обороны и теперь составлял программу аудиенций на вторую половину дня. Все шло как обычно.
Остановка перед дворцом двух легковых автомобилей никого не удивила. Вслед за ними на площади остановился какой-то красный грузовик с английской надписью на борту. Наверное, у него произошла какая-то поломка, и шофер хочет устранить ее. И голубое небо, и легкий ветерок из гаванской бухты, и солнце, отраженное в золоте дворцового купола, и американские туристы, глазеющие на статую президента Сайяса [11], — все это было столь мирным и безмятежным... Казалось, ничто не может взволновать эту привычную картину спокойствия и полуденной лени.
И вдруг все преобразилось. Из трех машин на площадь высыпались вооруженные люди. Вперед метнулась чья-то фигура. Это командир группы Карлос Гутьеррес. «За мной! В атаку!» Эффект неожиданности был так силен, что три охранника не успели опомниться, как автоматная очередь прошила дверь. Вход во дворец открыт.
Атакующие молниеносно врываются внутрь. Часть из них занимает первый этаж. Другая группа бегом поднимается по лестнице. Чиновники, канцеляристы, репортеры, ожидающие очередных новостей из дворца, не понимая, что происходит, в испуге прижимаются к стенам, спешат укрыться за дверьми кабинетов. А повстанцам не до объяснений. Скорей на второй этаж, к кабинету Батисты!
Они проносятся через анфиладу зеркальных зал и врываются в кабинет. На большом столе — две чашечки горячего кофе, издающего приятный аромат. Но хозяина кабинета здесь нет. Перед ними лишь три чиновника. «Где Батиста?» — во весь голос кричит Карлос. Дрожа от страха, с поднятыми руками, они не могут вымолвить ни слова. Лишь один указывает рукой наверх. «Там!» Услышав выстрелы, диктатор поспешно сбежал под охрану своих солдат. Нужно прорываться на третий этаж.
 |
 |
Остальные во дворце продолжают бой. Группа, бросившаяся было на третий этаж, остановлена огнем пулеметов. Вокруг свистят пули, летит штукатурка. Лица многих ребят порезаны осколками стекол. Движение приостановлено. Тогда Мачадито, прячась за колоннами, бросает несколько гранат на третий этаж, где засели защитники дворца. Затем он швыряет туда большие пакеты с динамитом. Их захватили для того, чтобы в случае необходимости взорвать закрытые двери.
Когда они взрываются, сотрясая весь дворец, гарнизон Батисты на минуту умолкает. Солдаты решили, что их атаковали с помощью артиллерии.
Атакующие, которые вначале разделились на две группы, теперь встречаются на втором этаже. Звучит пароль: «Директорат! Да здравствует Директорат!». В ответ сверху несутся крики солдат: «Да здравствует Батиста!». Становится ясно, что диктатору удалось добежать до спасительного гарнизона.
Хосе Луис Вангуэмерт [13], стреляя на ходу, пытается пробежать на помощь товарищам. В этот момент раздается телефонный звонок. Чтобы вернуться к телефону, нужно снова пробежать сквозь зону обстрела. Но он решается на это. Неизвестно, что значит этот звонок. С полным самообладанием, несмотря на свистящие вокруг пули, он останавливается и снимает трубку. Взволнованный голос спрашивает: «Правда, что убит президент?» Хосе Луис, переводя дыхание, спокойно отвечает: «Да, правда!» — «Кто говорит?» — надрывается голос в трубке. Вангуэмерт мгновенно готовит ответ: «Член вооруженной милиции Директората. Мы только что взяли дворец. Батиста убит». Звонок мог быть из «Колумбии» [14], от какого-нибудь генерала или министра Батисты. Ответ Хосе Луиса должен был парализовать помощь диктатору.
Бой продолжается уже более часа. Вражеский огонь нарастает. Среди грохота взрывов и шума выстрелов слышатся голоса повстанцев. Раненые Карбо Сервиа н Мачадито запевают национальный гимн Кубы. Все больше повстанцев падает убитыми и ранеными. А группы поддержки все нет и нет. Откуда могли знать повстанцы, что руководители тех, кто должен был прийти им на помощь, в последнюю минуту струсили и не выполнили приказ?..
Теперь вся сила гарнизона дворца направлена на них. Батисту уже не убить. Он прикрыт мощным огнем. Предлагается отступление. Но спускаться теперь — это почти верная смерть. Пулемет, установленный на верху лестницы, простреливает весь спуск. Хосе Кастельянос [15] и Карлос Гутьеррес Менойо падают мертвыми. Пуля попадает в лицо Эвелио Прието. На его светлый габардиновый костюм падают капли крови.
Как же пройти? Мачадито обращается к друзьям: «Я прикрою отход. Как только начну стрелять — вы вниз. Я уйду последним». И, выбежав почти на открытое место, он посылает очередь за очередью в батистовских солдат. Противник вынужден спрятаться за колонны. Оставшиеся в живых товарищи успевают добежать до выхода. Выбежав на улицу, они пытаются укрыться от пуль. Но это удается немногим. Из пятидесяти участников атаки в этот день погибли двадцать три человека...
Те, кому удалось спастись, спешили на явочные квартиры или в университет, который по плану должен был стать штабом народного восстания. Но здесь они узнали о еще одной трагедии этого дня.
Голос Хосе Антонио Эчеверрии не был услышан народом Кубы. В тот момент, когда он сказал первую фразу, произошло замыкание в сети, и микрофон отключился. Сорвалась и эта операция. Неудача, которую никто не мог предусмотреть, на мгновение ошеломила Хосе Антонио и его товарищей. Но сразу же принимается решение — вперед, в университет. Так было предписано планом.
Три машины разными улицами на полной скорости несутся к университетскому холму. Автомобиль, в котором сидят Хосе Антонио, Фруктуосо Родригес и еще два студента, уже почти достигает университетских ворот. В этот момент из-за угла навстречу им выруливает полицейская машина. У полицейских явное намерение задержать автомобиль с вооруженными студентами. Действовать надо немедленно — крутой поворот баранки, и они врезаются в машину полицейских. Первыми успевают открыть огонь студенты. Сразу же разлается ответная очередь из автомата. Раненые студенты выпрыгивают из машины. Начинается перестрелка на улице.
Хосе Антонио, вытянув вперед руку с пистолетом, бросается на врагов. Но те успевают нажать курок на какое-то мгновение раньше. Два выстрела. В упор. В грудь. Пистолет падает из руки. Истекая кровью, Хосе Антонио прислоняется к стене. «Это конец», — настойчиво бьется мысль. И последним, почти бессознательным движением он пытается вытащить револьвер, отобранный сегодня у солдата радиостанции. Автоматная очередь пронзает его.
Комментарии научного редактора
[1] Эчеверрия Бьянки Хосе Антонио (1932—1957) — кубинский революционный деятель и студенческий лидер, президент Федерации университетских студентов, один из основателей Революционного директората. Прозвище — Manzanito (с исп. — «Яблочко»). 13 марта 1957 г. после штурма президентского дворца и радиостанции «Радио Релох» был убит в перестрелке с полицейским патрулем.
[2] Директоратом в 1920—1930-е гг. назывался руководящий орган Федерации университетских студентов (ФЕУ), которая вела борьбу с диктатурой Мачадо. См. об этом подробнее: Погосов Ю.В. Студенческая революция в Гаване.
[3] Фруктуосо — Фруктуосо Родригес Перес (1933—1957) — кубинский революционный деятель и студенческий лидер. После убийства Хосе Антонио Эчеверрии возглавил Федерацию университетских студентов и Революционной директорат, одним из основателей которого являлся. Убит 20 апреля 1957 г. в Гаване («бойня в доме на улице Гумбольдта, 7»). Выжившие участники штурма Президентского дворца (Фруктуосо Родригес, Хуан Педро Карбо Сервия, Хуан Мачадо Родригес, Джо Вествуд Росалес) прятались в доме, расположенном неподалеку от Малекона. Капитану полиции Эстебану Вентуре Ново на них донес бывший участник революционного движения Армандо Маркес Родригес Альфонсо. Все четверо были жестоко убиты полицией. Именем Фруктуосо Родригеса назван Аграрный университет Гаваны.
[4] ФЕУ — Федерация университетских студентов (часто именовалась просто Федерация студентов), прогрессивная студенческая организация, созданная в Гаванском университете, противостояла диктатуре Мачадо и затем Батисты. В 1956—1957 гг. Х.А. Эчеверрия (см. комментарий 1) был одновременно и президентом Исполкома ФЕУ, и руководителем Революционного директората.
[5] См. подробнее: Пардо Льяда Х. Фидель в Сьерра-Маэстре.
[6] Гутьеррес Менойо Карлос (1924—1957) — испано-кубинский революционер, участник «Движения 26 июля». Погиб 13 марта 1957 г.
[7] Прието Гильяама Эвелио (1925—1957) — уроженец провинции Пинар-дель-Рио, основатель газеты «Деманда» (исп. «Спрос»), критиковавшей режим Батисты. В 1955 г. познакомился с Фиделем Кастро и Хосе Антонио Эчеверрией. Принял участие в штурме Президентского дворца, был ранен, после задержания полицией подвергся пыткам и был зверски убит.
[8] Карбо Сервиа Хуан Педро (1926—1957) — студенческий лидер, активный участник акций против Ф. Батисты, использовавший псеводним El Flaco (исп. «тощий»). Выпускник ветеринарного факультета. Участвовал в символическом погребении кубинской конституции в знак протеста против государственного переворота, организованного Батистой, манифестации против осквернения памятника Хулио Антонио Мелье в 1953-м (о Мелье см.: Погосов Ю.В. Студенческая революция в Гаване), поддерживал стачку производителей сахара в 1955-м и т.п. Участвовал в штурме Президентского дворца. Был убит 20 апреля в Гаване в доме на улице Гумбольдта (вместе с Фруктуосо Родригесом и Хосе Мачадо Родригесом; см. комментарий 3).
[9] Мачадо Родригес Хосе (1932—1957) — кубинской революционер, член Революционного директората, участник штурма Президентского дворца 13 марта 1957 г. Убит 20 апреля в Гаване («бойня в доме на улице Гумбольдта,7»). Не путать с Хосе Рамоном Мачадо Вентурой (р. 1930), кубинским революционером и политиком, первым вице-президентом Государственного совета Кубы (2008—2013), вторым секретарём Коммунистической партии Кубы (с 2011 г.).
[10] Чомон Медиавилья Фауре (р. 1929) — кубинский революционер, военный и политик. Начинал в 50-х как один из лидеров Революционного директората. Во время штурма Президентского дворца вместе с Карлосом Гутьерресом возглавлял отряд, был серьезно ранен. После победы революции в разные годы был министром транспорта и связи, первым секретарем Единой партии социалистической революции Кубы в провинции Лас-Тунас, послом Кубы в СССР, Вьетнаме, Болгарии и Эквадоре. С 1965 г. входит в ЦК Компартии Кубы, с 1976 г. — депутат Национальной Ассамблеи народной власти от провинции Камагуэй (переизбран в 2014 г.).
[11] Сайяс-и-Альфонсо Альфредо (1861—1934) — 4-й президент республики Куба (1921—1925). Выходец из аристократической семьи, юрист, поэт, оратор, политик либерального толка. Еще в бытность вице-президентом выступал против «поправки Платта» и оккупации Гуантанамо США. Первый на Кубе президент, разрешивший свободную прессу без цензуры.
[12] Мора Моралес Менелао (1901—1957) — кубинский политик, адвокат. Во время в революции 1930—33 гг. участвовал в действиях против тирании Херардо Мачадо. Примкнул к «блоку септембристов» (во главе с Антонио Гитерасом), отпочковавшемуся от Кубинской революционной партии (аутентиков) после государственного переворота 4 сентября 1933 г. Во время забастовки в марте 1935 г. был обвинен властями в саботаже, из-за чего был вынужден искать политического убежища в США. Осуществлял общее руководство штурмом Президентского дворца 13 марта 1957 г. и был убит в тот день.
[13] Гомес Вангэумерт-и-Маикес Хосе Луис, он же Пепе Вангуэмерт (1927—1957) — кубинский революционер, член Революционного директората, сын известного кубинского журналиста Луиса Гомеса Вангуэмерта. В 1947 г. был в составе экспедиции кубинской молодежи, пытавшейся попасть в Доминиканскую Республику с целью борьбы с диктатурой Рафаэля Леонидаса Трухильо (операция «Кайо Конфитес»). После государственного переворота 10 марта 1952 г. включился в борьбу против тирании. Участвовал в многочисленных операциях, подвергая себя огромному риску и заработав прозвище Peligro (исп. — «опасный»). Убит во время штурма Президентского дворца 13 марта 1957 г.
[14] «Колумбия» — военно-морская база под Гаваной. Сейчас называется «Сьюдад-Либертад».
[15] Кастельянос Вальдес Хосе (1922—1957) — второй военный начальник штурма Президентского дворца (первый — Карлос Гутьеррес Менойо; см. комментарий 6), рабочий. Убит во время штурма Президентского дворца 13 марта 1957 г.
Фрагменты из книги: Макаров В.В., Зубаткин М.С. И назвали остров Свободой… М.: Молодая гвардия, 1974 («Ровесник»).
Комментарии научного редактора: Анастасия Филиппова, Александр Тарасов.