Александр ТАРАСОВ

Политическая импотенция неизлечима,

или
Кремль трогательно заботится о престиже своей карманной оппозиции

В ответ на лишение КПРФ контроля над думскими комитетами Геннадий Зюганов пообещал вывести в мае народ на улицы. Должно быть, он перепутал себя с Фиделем Кастро, Россию – с Латинской Америкой, а нынешнюю власть – с Горбачевым (тот был последним отечественным руководителем, боявшимся митингов и демонстраций).

В реальности у зюгановецев просто нет массовой базы, готовой к внепарламентским действиям в защиту или поддержку КПРФ, да и сама партия не только не располагает кадрами и опытом внепарламентской борьбы, но и переживает затяжной кризис. Последнее, впрочем, тщательно скрывается от общественности. Вообще, положение дел в партии – это самый большой секрет КПРФ.

КРПФ, вопреки названию, вовсе не является коммунистической партией. По своим целям, установкам, идеологии, стратегии и тактике и даже по «социальному происхождению» КПРФ является партией, сочетающей социал-демократизм с популизмом и национализмом. Это – картина, нетрадиционная для стран «первого мира», но зато широко распространенная в мире «третьем», например, в Латинской Америке. Есть классические примеры такого рода партий – перонисты в Аргентине, апристы в Перу. И те, и другие не раз приходили к власти – и ничего, никаких революций не происходило, никто частную собственность не упразднял и социализм не учреждал.

Сам Зюганов, являющийся формальным теоретиком партии, тоже не коммунист. Если почитать его книги, вы обнаружите, что в них Зюганов обильно ссылается на Библию и отцов церкви, русских религиозных философов начала XX в. и на идеологов «новой правой» – от Льва Гумилева и до Фрэнсиса Фукуямы, но ни в коем случае не на Маркса и Ленина. Рядовые избиратели, голосующие за коммунистов, впрочем, книг Зюганова не читали, а во времена предвыборных кампаний КПРФ паразитирует на протестных и патриотических настроениях и старается не напоминать избирателям, что, по Зюганову, «в России лимит революций исчерпан».

Избиратель является одной из самых серьезных проблем КПРФ. Основная масса электората КПРФ голосует за зюгановцев «по привычке» и имеет пенсионный возраст. За пределами этой группы КПРФ может рассчитывать на успех лишь в регионах «красного пояса», где губернаторы и прочая местная власть мобилизуют во время предвыборных кампаний всю силу «административного ресурса». Более молодые избиратели, настроенные резко оппозиционно к нынешней власти, как показывает опыт последних лет, уже разочаровались в КПРФ – и либо (реже) голосуют за кого-нибудь другого, либо (чаще) не голосуют вовсе, перестав воспринимать выборы как что-то серьезное. Но даже и традиционный пенсионерский электорат КПРФ выступает в действительности не за коммунизм и социалистическую революцию, а за политику государственного патернализма по отношению к малообеспеченным слоям населения. Именно поэтому зюгановский избиратель дружно проголосовал за Путина на последних президентских выборах[1]: в Путине он увидел человека, готового идти по пути госпатернализма. Самое смешное, что именно так – не на революцию и смену форм собственности, а на поддержку «государства-отца» – годами ориентировала свой электорат сама КПРФ.

На парламентских выборах КПРФ традиционно аккумулирует голоса трех разных категорий избирателей: во-первых, сторонников коммунистических и социалистических идей, во-вторых, тех, кто просто ностальгирует по СССР и жаждет стабильности «как при Брежневе», а в-третьих, прямо пострадавших от реформ, то есть собственно протестного электората. В сумме это всегда дает около четверти всех голосов. Но ситуация меняется. Сторонники коммунистических идей все больше сомневаются в коммунистичности самой КПРФ и – главное – в эффективности парламентских методов борьбы (во всяком случае, в России). Ностальгирующие потихоньку физически вымирают. Остается протестный электорат, но именно эти избиратели наиболее неустойчивы: уже были примеры, как их голоса у КПРФ отбирали, например, Лебедь и Жириновский. Кроме того, протестный электорат – самый распыленный электорат: именно эти люди голосуют за Лимонова, Баркашова и против всех. Руководство КПРФ так долго «почивало на лаврах» и было уверено в своих «твердых» 25 % голосов, что забыло, что страна меняется.

Внутри КПРФ проблем не меньше. Поскольку партийная дисциплина свята, КПРФ эти проблемы тщательно замалчивает, то есть не выносит сор из избы. Но проблемы никуда не делись. Первая – постоянное сокращение численности партии. Руководство КПРФ и сейчас еще иногда вспоминает о «500 тысячах членов». Этих 500 тысяч не было никогда, но были времена, когда в партии действительно состояло никак не меньше 200 тысяч. Сейчас едва ли есть 50. Поскольку КПРФ – это «партия пенсионеров», многие активисты за прошедшие 10 лет просто умерли. Другие «утратили связь с организацией» по причине более чем преклонного возраста. То есть, говоря по-простому, одни уже не ходят, а другие уже не соображают. Кто-кто из них еще числится в партийных списках, а кто-то уже нет.

Постоянные попытки Зюганова навербовать в партию молодежь оказались в целом безрезультатными. Идеология КПРФ для молодежи непривлекательна. Разные комсомолы за последние 10 лет неизбежно откалывались от КПРФ, уходя влево и яростно критикуя Зюганова за «оппортунизм» и «ревизионизм». Последнее детище КПРФ – Союз коммунистической молодежи (СКМ, «сокомол») – производит достаточно жалкое впечатление. Присутствие его хоть сколько-то заметно лишь там, где КПРФ находится у власти и способна потому содержать «своих» комсомольцев на бюджетные деньги. Поэтому руководители отделений «сокомола» оказываются обычно детьми местных КПРФовских функционеров, ориентированы они на бюрократический карьерный рост и совершенно не готовы к реальной левооппозиционной деятельности. Если такие «комсомольские вожаки» попадают за рубеж и встречаются там с молодыми левыми активистами, обе стороны испытывают сильный культурный шок: «сокомольцы» приходят в смущение от «анархичности», «безответственности» и «мелкобуржуазного поведения» западной левой молодежи, а ту, в свою очередь, ужасает «буржуазный конформизм и бюрократизм» «сокомольцев».

При этом в КПРФ, как водится, обманывают сами себя. Рядовые «сокомольцы» (например, из Калуги или Уфы) в частном порядке могут рассказать вам, как к приезду какого-нибудь члена Президиума ЦК КПРФ «старшие товарищи» обеспечивают массовость «сокомольского» собрания. Схема одна: берется техникум, где директор и большинство преподавателей (пенсионного или предпенсионного возраста) – члены КПРФ, и учащихся в принудительном порядке загоняют на собрание пред светлые очи партийных начальников из Москвы. Кто не пойдет – не сдаст экзамены. В результате обе партийные стороны расстаются, довольные друг другом. Те же немногие, кто пришел в зюгановский комсомол по идейным соображениям, насмотревшись на такую практику, из КПРФ уходят – либо из политики вообще, либо создают свои микроскопические левые (левацкие) организации. Так, Российская маоистская партия (РМП) создана бывшими зюгановскими комсомольцами из Обнинска, поссорившимися со «старшими товарищами» и исключенными из КПРФ за левизну и «мелкобуржуазный уклонизм».

Быстрее всего приходят в упадок те организации КПРФ, где по традиции было много рабочих с промышленных предприятий. Поскольку финансово КПРФ на местах в значительной степени зависит от «красных директоров», в многочисленных конфликтах между рабочими и администрацией КПРФ неизменно принимает сторону администрации. Так «партия рабочего класса» успешно подрывает свои позиции именно в рабочем классе. Профсоюзные активисты с мест рассказывают, как и почему рабочие окончательно перестали поддерживать КПРФ. В Самарской области, например, один «красный директор» печатал на средства своего завода листовки в поддержку КПРФ – и лично тайком, на собственном автомобиле отвозил их в соседний район. В то же время у себя на заводе он вел себя как самый крутой капиталист и пытался уничтожить профсоюз. В Ясногорске Тульской области, где рабочие захватывали машиностроительный завод, чтобы не допустить липового банкротства, местная КПРФовская власть – по требованию «красных директоров», и задумавших это банкротство – развернула против рабочих настоящий полицейский террор. Вообще, там, где КПРФ оказывается у власти, но при этом не контролирует (как в Краснодарском крае) все и вся на 100 %, партия Зюганова быстро и успешно лишается популярности у населения. Так, недолгий период нахождения у власти в Нижегородской области Г. Ходырева привел к тому, что на недавних выборах в областное собрание впервые не был избран ни один коммунист!

В самой КПРФ – вопреки официальным заверениям – нет единства. На местах многие очень недовольны Зюгановым. Вопрос о замене лидера партии регулярно возникает в КПРФовских организациях, но кончается это ничем. В партии отсутствуют яркие личности – и заменить «доктора Зю» просто некем. Есть, правда (и в Москве, и в регионах) устойчивая группа сторонников Александра Куваева, председателя МГК КПРФ. Но Куваев, на свою беду, имеет в партии репутацию «несколько безбашенного» (вроде Анпилова) – и привыкшие жить по правилам партийной бюрократии коммунисты просто боятся «неуправляемости» Куваева.

Периодически в КПРФ зарождается интрига, направленная на раскол партии и выделение из нее наиболее боеспособных организаций. Последний раз такая интрига возникала в связи с учреждением Партии труда России. Как и все предыдущие, интрига эта кончилась ничем. В КПРФ не нашлось смельчаков, готовых увести свои организации от Зюганова к Олегу Шеину. Вряд ли что-то изменится и в будущем.

На сегодняшний день КПРФ – это глубоко нереволюционная, типично парламентская партия, представляющая интересы (в первую очередь) той части советской номенклатуры, которая при дележе госсобственности в 90-е оказалась «оттерта от пирога». В экономическом отношении КПРФ зависит частично от бюджетных денег, частично от «красных директоров» (приблизительно в 40 регионах КПРФ является, по сути, исполнителем приказов «директорского лобби»). Она все более теряет свой традиционный электорат и становится все менее привлекательной для нетрадиционного, но протестного.

КПРФ надо бы молиться на Кремль и Суркова: «думским переворотом» партии преподнесен подарок. Кремлевский план создания двух(трех)партийной системы предусматривал существование на левом фланге крупной умеренной управляемой оппозиционной партии. Попытки назначить на роль такой партии селезневскую «Россию» или социал-демократов закончились явным провалом. Остается только КПРФ. Но КПРФ дискредитировала себя в глазах собственного избирателя соглашательством с властью – и «пакетным соглашением» по парламентским комиссиям, и длительной «конструктивной поддержкой» режима, и восторгами, которые печатно изливал в адрес Путина со страниц «Советской России» побывавший в Кремле Чикин (кстати сказать, еще долго после того, как Путина перестал хвалить принимавшийся вместе с Чикиным в Кремле Проханов). КПРФ рискует на следующих выборах набрать слишком мало голосов. Поэтому ей надо придать статус «обиженной» и заставить ее стать более оппозиционной. Иначе неизвестно, кому отдаст голоса левооппозиционный электорат. А вдруг кому-то новому и неуправляемому?

Как бы поступили сегодня на месте КПРФ ее латиноамериканские двойники – апристы и перонисты? Ушли бы из парламента, громко хлопнув дверью. И вывели бы на улицы своих сторонников, устроили бы массовые беспорядки, добиваясь если не смены режима, то новых парламентских выборов. А если бы власть применила силу – создали бы партизанское движение. Между прочим, такая тактика не раз приводила к успеху.

Совершенно очевидно, что КПРФ на такое неспособна. У КПРФ нет сторонников, готовых драться с полицией. КПРФ боится сегодня выборов, ее лидеры знают о катастрофическом падении популярности партии.

В принципе, уход из Думы КПРФ и ее союзников и массированная кампания давления на Кремль со стороны «красных губернаторов» и «красных директоров» в регионах могли бы сделать страну настолько неуправляемой, что у Кремля не оставалось бы иного выхода, кроме досрочных парламентских выборов. А выборы пришлись бы на осень, то есть как раз на время американской (натовской) операции против Ирака. Активизация американской (натовской) военной машины всегда поднимает в России мощную волну антизападных настроений. Оседлать эту волну во время предвыборной кампании – плевое дело. Но для осуществления столь хитроумного плана у руководства КПРФ не хватит ни интеллектуальных способностей, ни смелости.

Весь пар уйдет в свисток на майских демонстрациях[2].

7 апреля 2002

Опубликовано в книге: Тарасов А.Н. Революция не всерьез. Штудии по теории и истории квазиреволюционных движений. Екатеринбург: Ультра.Культура, 2005.