| Saint-Juste > Рубрики | Поддержать проект |
Постоянный автор литературного обозрения в «Русском журнале» Михаил Эдельштейн 12 августа этого года опубликовал очередную статью под броским заголовком «Поэты и бандиты», в которой счел необходимым обозреть выпущенную издательством «Гилея» в серии «Час “Ч”» книгу Ульрики Марии Майнхоф «От протеста — к сопротивлению. Из литературного наследия городской партизанки». Правда, саму книгу г-н Э. одолеть не смог, он прочитал — и то, похоже, выборочно — написанное мной предисловие. Поэтому в статье г-н Э. обрушился на меня лично. Я у него — монстр: и вру, и факты замалчиваю, и бандитов восхваляю, и из каких-то неназванных зарубежных фашистских кормушек кормлюсь, и т.д. и т.п. Очень я г-на Э. раздражаю — до такой степени, что он переходит к прямым оскорблениям.
Г-н Э. печатно атакует меня не впервые. Предпоследний раз он это сделал в статье «Левый, еще левее» — за месяц с небольшим до «Поэтов и бандитов». Долгое время я, руководствуясь заповедью Сократа (Диоген Лаэрций, II, 21), не отвечал ему. Теперь г-н Э. вынудил меня ответить.
Одновременно с книгой У. Майнхоф в серии «Час “Ч”» вышла книга Кристофа Агитона «Альтернативный глобализм. Новые мировые движения протеста». О ней у г-на Э. — ни слова. Ну, понятно: там же все экономика да экономика, МВФ, ВВП, ВТО, Мировой банк, «длинные волны», стагфляция, Бреттон-Вудс, «Вашингтонский консенсус» и т.д. и т.п. Очень это для г-на Э. сложно. Он и на У. Майнхоф обиделся. Он-то думал, что будет какое-нибудь криминальное чтиво, что-то про то, кто как кого убивает, кто с кем спит и кто как делит деньги (как у Тарантино), а тут — серьезные тексты. «Обманули! — закричал г-н Э. — Караул!» Анонсировали, дескать, анонсировали, тянули, тянули — и вот... А что «вот»? Серия «Час “Ч”» — это не серия бульварной литературы. За мариниными, бушковыми и радзинскими — куда-нибудь в другое место.
Г-ну Э. хочется «жареного», «клубнички». Не будет вам «клубнички», г-н Э.! Где документы РАФ? — спрашивает г-н Э. Он, понимаете, жить не может без «Das Konzept Stadtguerilla», он думает, что это что-то бульварное. А вы ее видели, г-н Э., эту «Das Konzept Stadtguerilla»? Вы догадываетесь, что именно она представляет сегодня исключительно исторический интерес — и не более того? Там ведь прямо первый абзац начинается со слов: «империализм — это бумажный тигр», «верны тезисы китайских коммунистов», «поражение империализма возможно», потому что «борьба с ним ведется во всем мире», и т.п. Этот текст был четко привязан к эпохе Вьетнамской войны и сегодня совершенно не актуален: Вьетнамская война давно закончилась поражением США, мирового противостояния двух блоков давно нет, маоистский Китай (это ведь Мао сказал о «бумажном тигре») сегодня слился в трогательном единстве с этим самым мировым империализмом, а ситуация, когда «в каждой стране Латинской Америки... существовало по меньше мере одно освободительное движение, которое вело вооруженную борьбу», как сказал политзаключенный-рафовец Лутц Тауфер, ушла в прошлое. А вот эксплуатация, угнетение, ксенофобия, фашизм, преследования по расовым и политическим мотивам, неравноправие иммигрантов и женщин — то, о чем писала У. Майнхоф, — никуда не делись. Статьи Майнхоф вынужденно актуальны и сегодня.
Конечно, кое в чем я виноват — перед читателями. Например, вижу, что г-н Э. действительно не понял, почему целых семь статей (это, как он обиженно уточнил, «вместо романтики городской герильи») посвящены чрезвычайному законодательству ФРГ. То есть саму книгу г-н Э. прочитать не смог (слишком сложно), а в предисловии ему не объяснили, что в ФРГ сначала приняли такие «чрезвычайные законы», которые приравняли всю небутафорскую оппозицию к «террористам» и восстановили десятки положений гитлеровского законодательства, — а уже потом в стране возникло вооруженное сопротивление, не наоборот. Эта тема для нас более чем актуальна: у нас у самих принят безумный «Закон о противодействии политическому экстремизму», по которому можно запретить любую общественную организацию в любой момент — начиная с религиозных (Евангелие, Тора, Коран по этому закону прямо попадают в категорию экстремистской литературы). И по этому закону в Ярославле, например, уже запретили две микроскопические анархо-поэтические организации — как «экстремистские». А что эти анархо-поэты делали? Бомбы взрывали? Чиновников похищали? Да нет же, стихи писали! И некоторые (например Иван Овсянников) писали очень хорошие стихи (г-ну Э. таких вовек не сочинить).
Ни слова не написал г-н Э. об антифашистской борьбе. Не нашел он этой темы в предисловии, не нашел он там о ренацификации ФРГ, где антифашистские организации запрещались, а нацистские военные преступники, напротив, массами занимали важнейшие посты в государстве и бизнесе — вплоть до постов федерального президента (Любке), федерального канцлера (Кизингер), председателя парламента (Герстенмайер), президента Федерального объединения германских промышленников и Федерального союза немецких работодателей (Шлейер). Об армии, полиции и судах я уж и не говорю! — там один фашистский палач сидел на другом.
Все это сначала в предисловии было. Но, каюсь, уступил я давлению издателя Сергея Кудрявцева — он требовал сократить предисловие, чтобы уложиться в намеченный объем книги. В результате уцелели лишь биографические главки — да немножко из конца (там, где про Ройфе). И глава «Мещанское болото коричневого цвета», и глава «Чрезвычайщина» не напечатаны.
Я говорил Кудрявцеву, что читатели не поймут: умственный уровень в стране в результате двадцатилетних (с 1984 года) экспериментов с «реформой образования» катастрофически понизился. Об этом в «РЖ» не один раз уже писал Илья Смирнов. Я и сам об этом много раз писал, более того, я уверен, что все это делается сознательно — с тем чтобы создать поколения умственно ограниченной молодежи, в мозгах которой легко приживаются ксенофобия и шовинизм, — дураками шовинистами легко управлять. Но Кудрявцев отвечал: «Да брось ты, нас дураки не читают, все все поймут». Как будто есть закон, запрещающий дураку купить книгу У. Майнхоф. Вот вам и результат.
Специально для г-на Э. обещаем исправить нашу ошибку. Мы обязательно выпустим в свет еще один сборник статей У. Майнхоф. И там в предисловии будут те главы, что не напечатаны в первой книге. И мы выпустим знаменитый сценарий Майнхоф «Бамбула». А затем выпустим и документы РАФ. Пусть г-н Э. их заучивает наизусть.
Кстати, и не «тянули» мы с изданием У. Майнхоф. Просто и язык, и стиль у Майнхоф — непростые, текст перенасыщен аллюзиями и реалиями — и первый переводчик у нас с текстом просто не справился. Пришлось искать другого переводчика. Кстати, аналогичная ситуация — и с давно обещанным Ванейгемом.
А вообще советую г-ну Э. немного подождать. Интерес к истории РАФ у нас в стране чрезвычайно обострился. Не сегодня-завтра наверняка выйдет какая-нибудь бульварная книжка о РАФ — или перевод соответствующей шпрингеровской продукции, или доморощенная компиляция. Там г-н Э. найдет все, чего в предисловии не было: и кто какие напитки пил и наркотики принимал (или не пил и не принимал — в зависимости от того, как захочет бульварный автор), и кто с кем, по мнению этих бульварных авторов, спал, и даже, возможно, какого цвета у кого было белье, — все, что г-на Э. так интересует.
Г-н Э. прямо обвинил меня во лжи и передергиваниях: «Если... факт нельзя переврать, то автор предисловия его просто замалчивает. Скажем, не упоминая Ингеборг Барц, 19-летнюю девушку, вступившую в банду, но после убийства полицейского во время налета на банк решившую покинуть ее и вернуться к семье. Узнав о планах Барц, Майнхоф пришла в ярость. Вместе с Баадером она вывезла девушку за город и застрелила ее».
Меньше бульварщины надо читать, г-н Э.! Я ведь знаю, откуда г-н Э. почерпнул эту историю. Он ее взял из широко представленной в Рунете на «желтых» и развлекательных ресурсах (например здесь и здесь) анонимной статейки «Ульрика Майнхоф: философия убийства». Статья эта была напечатана в какой-то бульварной газете и первоначально размещена в сети вот по этим адресам. Теперь ее там нет — застеснялись, убрали. Но текст уже расползся по сети... Статья чудовищно безграмотная — вплоть до того что ее анонимному автору (авторам) не известен пол детей Майнхоф!
Но из этого анонимного опуса (в отличие от текста г-на Э.) хотя бы можно понять, о чем идет речь, о каком убитом полицейском. Дело в том, что Ингеборг Барц была причастна к одной-единственной акции РАФ: к налету на банк в Людвигсхафене, где было захвачено 285 тысяч марок. Поскольку Барц была практически не «засвечена», ей дали задание: вернуться домой, спрятать в надежном месте 200 тысяч из этих 285-ти и ждать, когда с ней выйдут на связь. Больше ни ее, ни денег рафовцы не видели. Есть версия, что бедная Ингеборг оказалась либо слишком наивна, либо слишком болтлива (либо и то, и другое) — она сказала об этих 200 тысячах кому-то, кому говорить не следовало... Летом 1973 года недалеко от Мюнхена были найдены расчлененные останки женского тела. Полиция поторопилась объявить его телом И. Барц. Летом 1975 года — тоже недалеко от Мюнхена — нашли женский скелет. Полиция и его объявила останками И. Барц. Ни то, ни другое доказано не было. Генетические исследования не проводились. Более того: по данным судебно-медицинской экспертизы, ни одна, ни вторая женщина не были застрелены!
Но есть и другая версия. Нынешний главный редактор «Шпигеля» Штефан Ауст в своей знаменитой книге «Der Baader Meinhof Komplex» (1997) на с. 406 рассказывает о многочисленных свидетелях, встречавших живую И. Барц уже после того как она была объявлена убитой. Даже на Штамхаймском процессе прозвучали такие свидетельства: например, одна из свидетельниц под присягой показала, что общалась с Барц в Гамбурге в 1975 года, та плохо выглядела, поскольку перенесла серьезное заболевание и не могла получать полноценного лечения, находясь в подполье...
При налете на банк в Людвигсхафене никто не пострадал. А полицейский, о котором идет речь, был убит в декабре 1971 года при налете на банк в городе Кайзерслаутерне (у анонима написано «Кайзерлаутерн», но простим ему — это самая невинная из его безграмотностей). Никакого отношения к этому налету РАФ не имела. Позже «сломавшийся» член РАФ Герхард («Герд») Мюллер, который давал такие показания, какие от него требовали власти (часто — бредовые), заявил, что И. Барц была убита Майнхоф и Баадером. Тут, правда, следователи (и Мюллер) «прокололись»: и у Майнхоф, и у Баадера оказалось алиби. Но за убийство полицейского в Кайзерслаутерне — по очередным ложным показаниям Мюллера — в июне 1977 года осудили на пожизненное заключение члена РАФ Клауса Юншке, хотя никаких доказательств того, что тот в декабре 1971-го вообще был в Кайзерслаутерне, не было (так западногерманская фемида отомстила Юншке за то, что годом раньше на знаменитом Штамхаймском процессе он напал на председателя суда Теодора Принцинга и пытался того задушить).
Г-н Э. уверяет читателей, что издатели книги называют У. Майнхоф «городской партизанкой» потому, что «не хотят» называть ее «бандиткой»... Почему рафовцы были именно городскими партизанами, а не «бандитами», объяснить очень просто: бандиты совершают корыстные преступления, ради собственной материальной выгоды. РАФ же вела борьбу с западногерманским государством — и рафовцы отдавали себе отчет в неравенстве сил и понимали, что их ждет. ФРГ — вопреки собственной конституции — участвовала в агрессии США во Вьетнаме, на территории ФРГ были размещены американские военные базы, а РАФ ставила себе целью открыть — в помощь вьетнамским партизанам — «второй фронт» непосредственно в капиталистической метрополии, считала себя западногерманским подразделением вьетнамских партизан. А «городские» они потому, что действовали не в сельской местности. Все это элементарно. Мне даже неудобно как-то такие простые вещи разъяснять. Но приходится это делать — для тех читателей «РЖ», кто, не являясь специалистом по этой теме, может поверить г-ну Э. на слово. Самому г-ну Э., естественно, что-то разъяснять бессмысленно. Он знаниям предпочитает слепую веру: например, он заранее убежден, что никаким свидетельствам мусульманских источников о христианстве верить нельзя — потому что они мусульманские. Это — типичное проявление ксенофобского мышления.
Несколько слов о «старых байках про убийства лидеров РАФ». Мышление у г-на Э. догматическое. Есть такая христианская догма, запрещающая самоубийство. Я-то как раз думаю наоборот: что человек вправе сам определять свою судьбу, в частности он имеет право на добровольный уход из жизни. Для меня самоубийство не очерняет самоубийцу. Но как раз лидеры РАФ самоубийцами не были. Никто ведь так и не смог объяснить, как это У. Майнхоф научилась левитировать: ведь только при этом условии можно взлететь под 4 метра, чтобы повеситься. Никто так и не объяснил, почему у «самоубийцы» Майнхоф отсутствовали обязательные при самоубийстве посредством повешения признаки: прилив крови к голове и повреждения шейных позвонков. Как она смогла повеситься на самодельной веревке, которая не выдерживала вес человека? Где предсмертная записка? Никто, наконец, так и не объяснил, откуда взялись следы спермы в гениталиях У. Майнхоф (то есть ее сначала изнасиловали, а потом убили — или даже наоборот). Никто не объяснил, откуда в сверхохраняемой и постоянно обыскиваемой камере мог взяться пистолет, которым якобы застрелился Баадер, — и почему левша Баадер стрелял в себя правой рукой, да еще и в затылок? Как он умудрился занести пистолет длиной 17 см за голову на расстояние 40 см и сделать прицельный выстрел? Почему на затылке не осталось ожога и следов пороховых газов, соответствующих этим 40 см? А если выстрел был сделан из пистолета с глушителем, куда делся глушитель? Почему, наконец, из пистолета было сделано три выстрела? Такой же список вопросов существует и по каждому из «самоубийц».
Даже в «антирафовских» книжках, изданных на Западе, даже в бульварных признается сквозь зубы: история со смертью лидеров РАФ более чем темная. Тут все просто: у тюремных властей 70-х в ФРГ не было опыта фабрикации коллективных самоубийств политических заключенных — и в результате сделали они все очень топорно.
Г-н Э. в своей статье походя оклеветал сына Генриха Бёлля, который, оказывается, «был тесно связан с левацким подпольем». Это прямая ложь. Старший сын Бёлля Раймунд (именно о нем идет речь) ни с каким «левацким подпольем» связан не был. Он пал жертвой разнузданной травли Г. Бёлля полицией и шпрингеровской желтой прессой, развязанной в ответ на отказ писателя принять на веру официальную версию о самоубийстве лидеров РАФ. Шпрингеровская «Бильд», не стесняясь, сравнивала Бёлля с Геббельсом и писала, что «Бёлль опаснее Баадера-Майнхоф», а чтобы оказать давление на нобелевского лауреата, полиция и Шпрингер взялись за Раймунда, не занимавшегося никакой политикой скульптора. У Раймунда провели обыск, подвергли его (вместе с женой) допросам (и то и другое, разумеется, ничего не дало), а издания Шпрингера раздули из этого скандал и принялись неприлично поносить Раймунда: писали, например, что он-де плохой скульптор, что он плохо учился, не знает немецкий язык, что скульптуры его — «патологические» (в точности как геббельсовская пропаганда писала в 30-е о прогрессивном искусстве!). Бедного Раймунда, натуру, как многие люди искусства, ранимую, травля довела до смерти: в 1982 году он умер в возрасте всего 35 лет.
Надеюсь, что у покойного Раймунда Бёлля остались законные наследники, которые, если сочтут необходимым, заставят г-на Э. ответить за его инсинуации по суду.
Г-н Э. очень не любит левых. Поэтому все левые у него — «бандиты». И даже «людоеды». Г-н Э. целиком на стороне их противников — и уж если левые кого-то убили, то это обязательно «бандитизм», и г-н Э. за убитых горой. Рафовцы убили, например, уже упомянутого выше президента двух самых главных объединений западногерманских капиталистов Шлейера.
Хотелось бы узнать у г-на Э., который не фашистского палача Ганса-Мартина Шлейера, уничтожившего на территории «Протектората Богемия и Моравия» десятки тысяч мирных граждан и советских, польских, югославских военнопленных (и осужденного за это на смерть чехословацким судом) — в том числе самое меньшее 18 тысяч восточноевропейских евреев (я специально беру самую маленькую из цифр, которые приводятся в литературе), считает бандитом, а тех, кто эту фашистскую сволочь Шлейера убил: за что он, г-н Э., так любит нацистов и так ненавидит восточноевропейских евреев? За то, что те не были гражданами Израиля и с них невозможно содрать налоги, на которые содержался и содержится его брат Юлий, замминистра абсорбции в ультраправом правительстве Биби Нетаньяху, а затем депутат кнессета от крайне правой партии «Исраэль ба-Алия»? Так во времена Гитлера Государства Израиль еще не существовало! За то, что они не были православными? Так нацистам это было все равно, у них мышление было средневековое, они не по религиозному признаку уничтожали, а по расовому, их не вера интересовала, а «кровь».
Я убежден, что всякий, кто убил эсэсовскую сволочь Шлейера, — герой (г-н Э. считает, что «бандит»). То, что в ФРГ за свои чудовищные преступления Шлейер не был повешен, а, напротив, был вознесен к вершинам власти (как и тысячи других нацистских убийц), — позор для ФРГ. И раз западногерманское государство не карало, а возвышало нацистских преступников — оно тем самым превращалось в государство — пособника фашизма, и, следовательно, рядовые граждане получали полное право на самостоятельное возмездие фашистам. Сделала это РАФ — молодец РАФ. Сделала бы «Моссад» — я бы написал: молодец «Моссад».
Кстати, когда израильтяне выкрали из Аргентины и позже казнили Эйхмана, тоже звучали голоса разных господ э.: это, дескать, теракт — тайное похищение иностранного гражданина с территории другого государства; это точная копия действий НКВД, точно так же похищавших Кутепова и Миллера. Правильно. Теракт. Похищение. Но фашисты — вне закона. Так что я целиком на стороне похитителей Эйхмана. Очень плохо, что израильтяне одним только Эйхманом и ограничились.
Г-н Э. любит задавать разные, как ему кажется, каверзные вопросы. Я тоже задам один. Г-н Э., лично вы сколько фашистов убили? Ни одного? Тогда у вас нет морального права осуждать тех, кто убил хотя бы одного фашиста!
C точки зрения г-на Э., убийство антифашистами фашиста — это «бандитизм». А если наоборот — это, надо понимать, богоугодное дело?
Похоже, что так. Давайте, посмотрим, кого г-н Э. любит, уважает и восхваляет. Для г-на Э. «один из самых чтимых в современном православии праведников» — это о. Иоанн Кронштадтский; г-н Э. солидаризуется с ненавистью этого черносотенца, члена Союза русского народа к Льву Толстому (действительно, как ни крути, великому человеку — в отличие от Иоанна Кронштадтского и самого г-на Э.) и пишет: «Нельзя не порадоваться крепости в вере сотрудников издательства “Отчий дом”, которые не усомнились печатать эту книгу». Ни черносотенство о. Иоанна Кронштадтского г-на Э. не смущает, ни даже такая «странность», как практиковавшиеся о. Иоанном в Андреевском соборе коллективные публичные покаяния, что строжайше (как нарушение таинства исповеди) запрещено ортодоксальным православием и квалифицируется им как «хлыстовские радения». Ни слова осуждения не написал г-н Э. и о превращении о. Иоанном паломничества в Андреевский собор в доходный бизнес: буквально за все с богомольцев взималась плата, все было рассчитано до копеечки (при этом содержали паломников буквально в скотских условиях). Ни слова осуждения от г-на Э. не заслужил Иоанн Кронштадтский и за созданный им прообраз нацистских концлагерей для детей обоего пола: сапожной и швейной мастерских, куда о. Иоанн набирал девочек и мальчиков начиная с 7—8 лет. Иоанн Кронштадтский так прямо и говорил темным забитым крестьянкам-богомолкам, увидев у них ребенка лет семи: «Отдай мне его в дети». Те отдавали: как же, в дети самому о. Иоанну! А затем эти дети работали с утра до ночи, не разгибаясь, в грязных тесных вонючих мастерских — фактически за кусок хлеба. Кто не выполнял норму — того били и сажали на ночь в холодный чулан без кровати. Раньше или позже дети поголовно заболевали туберкулезом. Тех, кто по болезни не мог уже работать, «один из самых чтимых в современном православии праведников» выгонял на улицу умирать. Мастерские о. Иоанна получали военные заказы (в частности во время русско-японской войны). Итак, когда антифашисты убивают фашиста, это «бандитизм», это г-н Э. осуждает, а когда иерей-черносотенец организует такое вот массовое умерщвление детей — это осуждению не подлежит, и сам этот иерей — «праведник»!
Г-н Э. — моралист, он любит всех учить морали (меня тоже). А тех, кто с ним не согласен, он именует «нравственными дальтониками». В частности, г-н Э. счел необходимым объяснить мне: убивать плохо. А вот это смотря кого, г-н Э. Фашистов убивать хорошо, морально, полезно. Фашистов надо уничтожать. Чем больше фашистов будет уничтожено — тем лучше для человечества. И какие это фашисты — из какой страны и какой нации — не важно. А то г-н Э. обнаглел до того, что меня, убежденного левого, антифашиста и интернационалиста, спрашивает: «Какой фашизм вам ближе — американский или европейский?» Это г-ну Э., видимо, какой-то фашизм близок, а какой-то — не очень. А у меня в борьбе с фашизмом погибли дед и двое дядьев. У меня отец воевал — дошел от Москвы до Штральзунда, был дважды ранен и дважды контужен. И г-н Э. с его любовью к нацистским военным преступникам мне омерзителен.
Особенно отвратительно это модное в той среде, из которой г-н Э. вышел, глумление над советскими партизанами — это ведь именно они «эшелоны под откос пускали» (называлось это, г-н Э., «рельсовой войной»).
Столь трогательно относящийся к немецким фашистам г-н Э., похоже, думает, что если бы нацисты победили, они бы уничтожили всех евреев в нашей стране, кроме его, г-на Э., предков — предвидя его, г-на Э., рождение. Очень сомневаюсь.
И главное: меня учит морали тот самый человек, который обратил на себя внимание чудовищными, неприлично лизоблюдскими прославлениями А. Коха и его (совместно с И. Свинаренко) книги «Ящик водки»!
Известно, какая у А. Коха репутация — со времен приватизации и «книжного кандала». Кох, помимо прочего, сам постарался усугубить эту репутацию знаменитым интервью, в котором успел много чего сказать: и что «Россия никому не нужна», и что из страны уедут все, кто умеет думать, и что Россия распадется на «десяток маленьких государств», и что «русские работать не могут», и что они «с тремя классами образования» лезут водородную бомбу изобретать, и что Западу надо высадить в России парашютный десант и отобрать ядерное оружие. И много чего еще. Интересно, что г-н Э. Коха за это интервью вовсе не осуждает, а наоборот — осуждает Наума Коржавина, справедливо назвавшего Коха русофобом. Между тем в своем интервью Кох прямо оскорбляет по национальному признаку представителей двух наций: русских и поляков, то есть действительно выступает как русофоб и полонофоб. Поразительно, но ни за оскорбление национального достоинства русских (себя Кох к русским, естественно, не относит, в интервью он говорит о русских «этот народ»), ни за оскорбление национального достоинства поляков никто против Коха уголовного дела по ст. 282 не возбудил!
А. Кох вообще много чего ультраправого наговорил в разных интервью. В одном, например, он прославлял систему гетто — и в частности ставил нам в пример те районы Токио, в которые не заглядывает полиция, потому что они контролируются японской мафией (якудза)!
Плоды деятельности А. Коха и прочих из той же команды общеизвестны. Самое большое их достижение — создание условий для массовой гибели населения России (по математически корректным расчетам Б.Л. Ихлова — двумя разными методами — противоестественная убыль населения России составила с 1992 по 2003 годы 12 млн человек! — см. его статью «Еще раз о геноциде» в «Свободной мысли-XXI», 2004, № 2).
И вот этого-то человека и его предельно циничный и пошло-похабный треп в «Ящике водки» г-н Э. восхваляет до умиления, едва ли не до оргазма — вплоть до того, что называет этот «Ящик водки» «Войной и миром» (!), пророчит изучение этой книги в школах, заискивающе характеризует пьяную нецензурщину Коха как попытку «поставить сакральную силу русского мата на службу либерализму» (бедный русский либерализм! — других источников силы у него не осталось) и с подозрительной готовностью прощает А. Коху все — и весьма вольное толкование православных догм, и нападки на «политкорректную Америку, варварскую Россию, Голливуд с неграми-ковбоями, поклонников Чумака, которых Кох предлагает ограничивать в избирательных правах»...
Чем объясняется такая любовь г-на Э. к А. Коху? Полагаю, тем, что Кох — богатый человек, «сильный мира сего». Текст восторженной статьи о Кохе мне в свое время прислал наш общий с г-ном Э. знакомый, сопроводив его такой припиской: «Посылаю... образчик заказной журналистики по три рубля за сеанс». Думаю, он ошибся. Альфред Рейнгольдович в состоянии заплатить гораздо больше. Зато теперь понятным становится, чем так ненавистны г-ну Э. замученные нацистами восточноевропейские евреи и, напротив, так притягательны «сильные мира сего»: евреи уже умерли, они заплатить ничего не могут, а вот живые богачи (пусть даже фашистские преступники) — наоборот.
Это очень распространенное явление в среде г-на Э.: поэт Ефим Бершин совсем недавно рассказал в «Литературной газете», как Галича, Высоцкого и Антокольского не включили в какую-то «Новую Российскую энциклопедию», потому что те уже умерли и, следовательно, составители не могли с них за присутствие в энциклопедии содрать деньги!
Не могу — после восхвалений Иоанна Кронштадтского и Коха — не прийти к выводу: г-н Э. потому нападает на левых и не трогает фашистов, что сам располагается на крайне правом фланге политического спектра и чувствует свое внутреннее родство с фашистами.
Совсем уж неприличен намек на возможность «партизанских действий» (то есть, видимо, терактов и перестрелок) в «Кофе-бине» и «Кофе-туне». Судя по всему, это конкуренты и «Кофе-бина», и «Кофе-туна» дали г-ну Э. заказ: отпугнуть посетителей от этих заведений — дескать, там небезопасно. Ну да, деньги не пахнут: вчера Коха со Свинаренко восхваляем, сегодня черным пиаром против «Кофе-бина» и «Кофе-туна» занимаемся. Я бы на месте «Кофе-бина» и «Кофе-туна» подал на г-на Э. в суд.
Кроме того, «моралист» г-н Э. передергивает, когда говорит, что я А. Ройфе «пеняю... за критический отклик о “левом натиске”». Я Ройфе пеняю за публичный донос в политическую полицию (см.: Ройфе А. Мода на бунт. Детская болезнь левизны в отечественной критике // Книжное обозрение. 2002. № 25—26). Кстати, и статья самого г-на Э., безусловно, — точно такой же донос.
Наверное, г-н Э. думает, что без его доноса обо мне на Лубянке не знают. Знают, г-н Э., знают! Я ни от кого своих левых убеждений и своего неприятия капитализма, империализма и существующего в России политического режима не скрываю. И телефон мой прослушивают, и почту перлюстрируют — вплоть до того что конверты приходят вскрытыми, а если появляется новый корреспондент, то письмо идет ко мне три месяца (новую «карточку на контакт» заводят!). Мне еще без малого 30 лет назад следователь на Лубянке демонстрировал толстенную папку и говорил, что это мое досье — и не полностью, а только первый том. Следователь мог, конечно, и соврать. Но за эти годы у них точно как раз ровно столько накопилось.
Самое удивительное во всем этом — это что г-н Э. вовсе не непонятно откуда взялся. Он сын известной личности, о. Георгия Эдельштейна, обратившего на себя внимание смелыми выступлениями в эпоху «перестройки». Да и недавно, в 2003 году, о. Георгий опубликовал обращение к президенту Путину, в котором протестовал против того, что высшие иерархи РПЦ по совместительству — офицеры Лубянки. Не могу, правда, не солидаризоваться с Валерием Смирновым, который в статье «Ревность не по разуму» («НГ-религии», 2003, № 11) справедливо изумился, что о. Георгий жалуется на иерархов РПЦ не по духовной, а по светской линии — да еще к тому же подполковнику КГБ! Но с другой стороны, и по церковной обращаться бессмысленно: там тоже сидит сотрудник КГБ по кличке Дроздов (о том, как он доносами расчищал себе путь наверх, можно прочитать в очень интересной — основанной на документах КГБ, которые не были вывезены из Эстонии и теперь доступны любому исследователю, — статье Михаила Ситникова «Священник. Секретный агент» в журнале «Индекс/Досье на цензуру», № 14).
Надо же: папа вроде бы такой приличный, вроде бы искренне страдающий от превращения РПЦ в филиал КГБ — и нá тебе, такой сын, любящий русских черносотенцев, предшественников германского фашизма, ненавидящий немецких антифашистов и сочиняющий печатные доносы! Прямо как в известном советском фильме «Берегись автомобиля»: «А мама такая хорошая, про паровоз поет...»
Хоть бы постеснялся, папину фамилию не позорил бы!
И последнее. В «Левом, еще левее» г-н Э. назвал меня — персонально — «людоедом». То есть обвинил в совершении уголовного преступления. Людоед — это тот, кто убивает людей и затем ест их. У г-на Э. что, есть данные о том, что я убиваю людей и ем их? Тогда пусть назовет фамилии, имена, где и когда это случилось. Я официально предупреждаю г-на Э., что если он печатно не дезавуирует это свое обвинение, я буду вынужден подать на него в суд за клевету. А редакторам «РЖ» придется проходить по этому делу как соответчикам.
P.S. Несмотря ни на что, автор данной статьи выражает глубокую благодарность Михаилу Юрьевичу Эдельштейну за большой вклад в дело пропаганды левых и антифашистских идей: после его «Поэтов и бандитов» спрос на книгу У. Майнхоф в магазинах «Фаланстер» и «Гилея» невообразимо возрос.
29—31 августа 2004
P.P.S. 16 сентября 2004 года М. Эдельштейн в материале «Низведение и курощание» дезавуировал свои слова о людоедстве.
7 июня 2008
Опубликовано в интернете в «Русском журнале» по адресу: http://old.russ.ru/culture/literature/20040909_tar.html