На конференции Всемирной торговой организации (ВТО), проходившей с 15 по 17 декабря 2011 года в Женеве, было одобрено решение о вступлении России в ВТО. Теперь, если Государственная Дума до лета 2012 года ратифицирует это соглашение, Россия станет членом ВТО.
После того, как Россия вступит в ВТО, право ВТО станет выше российских законов — притом что ВТО не является организацией ООН и не признает трудовое и природоохранное законодательство ООН. Россия передаст ВТО свое право суверенного государства регулировать экономику. Законы ВТО написаны и пролоббированы в интересах крупных западных корпораций, которые хотят сохранить свои монополии, патенты, доступ к дешевому сырью и дешевой рабочей силе, открыть себе для доступа рынки стран-должников, сократить или вовсе отменить государственное регулирование, приватизировать все государственные предприятия (в том числе «Газпром»), банки, приватизировать «общественные блага» (образование, здравоохранение, транспорт, энергоснабжение, водоснабжение, объекты культуры), навязать ГМО, вредные для природы и делающие крестьян зависимыми от корпораций.
Законы ВТО «отбрасывают лестницу», поднявшись по которой развитые сегодня страны и стали развитыми, а именно: запрещают бедным странам меры протекционизма и патентуют ранее доступные знания и технологии.
В ВТО «нет дороги назад»: если Россия подпишет какие-либо из соглашений ВТО, стране придется либо соблюдать их, либо платить разорительные штрафы. Нельзя будет сделать частное здравоохранение, образование, ЖКХ, транспорт снова общественными из-за огромных денежных санкций, которые последуют в этом случае.
В ВТО «дорога только одна!»: ВТО предписывает на законодательном уровне неолиберальную политику, которая проводится в мире начиная с 1970-х годов (приватизация, либерализация, монетарная стабилизация). Неолиберальная теория утверждает, что должны быть сняты все ограничения рыночной деятельности. Переход к неолиберализму от модели «социальной рыночной экономики», существовавший в Европе и в США в 1950-е — 1960-е годы, был осуществлен под давлением корпораций. Первые неолиберальные эксперименты проводились под контролем США в странах Латинской Америки и Азии и лишь затем они были распространены на США и Европу. Население не выбирало неолиберализм, его навязывали народам диктатуры (в Чили, Аргентине, Бразилии, на Филиппинах и т.д.). Мировой опыт показывает, что эта политика приводит к росту бедности и неравенства, упадку сельского хозяйства и промышленности в странах «третьего мира», снижению зарплат, ухудшению природоохранного, социального и трудового законодательства и к разрушению природы[1]. Никакое новое российское правительство не сможет просто изменить курс — оно столкнется с международными экономическими санкциями.
Корпорации могут через свою страну подавать в Суд ВТО на законы России, если они более жесткие, чем законы ВТО, и противоречат интересам корпораций (о Суде ВТО см. ниже). Это на практике будет означать ухудшение природоохранного, трудового и социального законодательства.
Всемирная торговая организация (ВТО) не является подразделением ООН, законы ВТО с точки зрения корпораций — выше законов ООН, в том числе выше выработанных структурами ООН природоохранного и трудового законодательства. В то время как законы ООН по охране природы и по трудовым правам, которые должны защищать интересы широких слоев населения, не предусматривают санкций, законы ВТО, закрепляющие права корпораций, предусматривают судебное преследование и санкции. Почему же ВТО не является частью ООН?
В 1948 году ООН приняла Устав Международной торговой организации (МТО; International Trade Organization, ITO), который (в отличие от ВТО) учитывал соглашения по обеспечению занятости, антимонопольные законы, а также меры по защите внутренних рынков. Однако Конгресс США отклонил вступление в ITO, ссылаясь на недостаточную защиту ITO интересов американских банков и концернов. И в том же 1948 году была создана другая организация и принято другое соглашение — Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ; General agreement on tariffs and trade, GATT). Созданная первоначально как временная организация, ГАТТ просуществовала с 1948 по 1995 год, пока не была преобразована в ВТО.
Вот три основных утверждения, на основании которых МВФ, Всемирный банк и ВТО требуют от стран-должников открыть свои рынки:
Мировая торговля свободна, либеральна.
Либерализация торговли вела (в прошлом) к экономическому росту.
Либерализация торговли и сегодня ведет к экономическому росту.
Рассмотрим аксиомы ВТО.
Аксиома 1. Мировая торговля свободна, либеральна.
Сегодня международные корпорации добиваются отмены и снижения ограничений международной торговли в Азии, Латинской Америке и Африке, в то время как сами развитые страны закрывают свои рынки, например, от сельскохозяйственных продуктов из стран «третьего мира», и поддерживают свои корпорации, в том числе путем снижения для них налогов или полного их освобождения от налогообложения[2]. В нынешних наиболее развитых странах таможенные налоги раньше были важным источником финансирования промышленности. Теперь же развитые страны используют ВТО, МВФ и Всемирный банк, чтобы не допустить этого в других странах, чтобы в них не было собственных промышленных производств и им приходилось бы покупать промышленные товары у корпораций из «первого мира»[3]. Цель предшественницы ВТО ГАТТ и выросшей из договора ГАТТ самой Всемирной торговой организации — понизить пошлины во всем мире[4]. Либерализация торговли (снижение таможенных пошлин, отмена импортных квот) стала во многих странах одной из причин падения государственных доходов и упадка в этих странах промышленности, ориентированной на внутренний рынок[5], обострения кризиса платежного баланса и сокращения рабочих мест.
Аксиома 2. Либерализация торговли была рычагом развития промышленности для развитых стран и для послевоенного развития в «новых индустриальных странах» (Сингапур, Гонконг, Тайвань и др.).
У этого заявления нет научной основы. Корейский экономист Чан Ха Джун опубликовал в 2002 году книгу «Отбрасывая лестницу: стратегия развития в исторической перспективе»[6], где он исследует этот вопрос и приходит к выводу, что развитые страны в тот период, когда их экономика только развивалась, сами использовали меры протекционизма — например, так делали Великобритания и США. «Новые индустриальные страны» (НИС) в период развития промышленности также поддерживали и защищали свою экономику. Следовательно, утверждение, что развитые страны и НИС смогли развить свои промышленность и сельское хозяйство, используя рецепты «свободной торговли», — просто миф. Этот миф используется развитыми странами, чтобы предотвратить индустриализацию в бедных странах. Ведь появление в бедных странах собственного производства автоматически сократило бы рынки сбыта для ТНК. И потому в рамках ВТО корпорации развитых стран убеждают бедные страны под предлогом «развития экономики» действовать в направлении, противоположном тому, которым двигались сами. Развитые страны, сами использовавшие протекционизм на ранних этапах своего развития, теперь запрещают использовать его другим: Чан называет это «kicking away the ladder», то есть развитые страны «отбрасывают лестницу», по которой сами забрались наверх — и таким образом блокируют развитие других стран!
Итак, теория «свободных рынков» ВТО, МВФ и Всемирного банка скрывает тот факт, что индустриализация в развитых странах проводилась по протекционистской модели, а государство при этом играло большую роль в торговле, инвестициях и субсидиях.
Успехи индустриализации в азиатских государствах (например, в Малайзии, Сингапуре, Китае) также обязаны не модели «свободного рынка», а сильному вмешательству государства в экономику[7]. Использованная ими модель включала в себя земельную реформу, строгое госрегулирование торговли, насаждение государственных предприятий, финансирование государством научно-технических исследований и инфраструктуры, высокие таможенные барьеры для защиты новых секторов промышленности этих стран от иностранной конкуренции, строгий контроль за денежной политикой и движением капитала, а также субсидии и государственные инвестиции в определенные секторы экономики[8].
Напротив, реформы по модели МВФ, Всемирного банка и ВТО привели в азиатских странах к экономическому кризису[9].
В странах, которые открыли свои рынки корпорациям, упали зарплаты. Практически во всех развивающихся странах, которые пошли на быструю либерализацию торговли, увеличилась пропасть между доходами[10]. Либерализация торговли привела к росту безработицы[11]. А иностранные фирмы часто вытесняют национальных конкурентов[12]. В ВТО речь идет не о том, чтобы гармонизировать во всем мире зарплаты и права работников на достойном уровне, а как раз о закреплении низкого уровня зарплат в странах-должниках. Представитель МВФ открыто заявила в 2003 году на Международном экономическом форуме в Петербурге, что «требование платить работникам в бедных странах “достойную заработную плату” по стандартам промышленных стран полностью уничтожит все сравнительные преимущества на международном рынке для компаний, использующих неквалифицированный труд»[13].
Аксиома 3. Либерализация торговли и сегодня ведет к экономическому росту. Это бесспорно доказывает теорема Рикардо о сравнительных преимуществах. Поэтому торговля должна быть либерализована.
В условиях, когда капитал свободно перемещается между странами, диктуя им свои условия, МВФ, Всемирный банк и ВТО требуют от государств «третьего мира» специализации на сельскохозяйственных продуктах и на добыче полезных ископаемых, ведь международным корпорациям выгодны низкие цены на товары из этих стран и отсутствие в них собственной промышленности. Мировая торговля структурирована так, что ЕС, США и Япония преимущественно продают на мировом рынке готовые промышленные изделия и услуги с высокой стоимостью, в то время как Латинская Америка, Африка, Восточная Европа, Центральная и Южная Азия продают главным образом сельскохозяйственные продукты, ископаемые и изделия с низкой степенью переработки и низкой стоимостью. Кроме того, с 1970-х годов цены на продаваемые бедными странами товары упали[14]. После вступления в силу соглашения ВТО цены на непереработанные товары упали еще сильнее. Примерно через девять лет после того, как соглашение ВТО вступило в силу, цены на всё первичное сырье, кроме нефти, упали больше чем на четверть. Уругвайский раунд переговоров ВТО отменил соглашения, которые стабилизировали мировые цены на сырье[15]. Теперь цены находятся в свободном полете из-за специализации, навязанной МВФ и Всемирным банком всем странам-должникам. Попав в долговую зависимость, страны «третьего мира» вынуждены увеличивать объемы экспорта для погашения кредитов. Однако так как страны «третьего мира» специализируются на производстве лишь нескольких видов товаров, причем многие страны были ориентированы на производство одних и тех же товаров, рост экспорта однотипных товаров из многих стран снижает их цену на мировом рынке. Это привело к дальнейшему падению цен на продукцию стран «третьего мира».
ВТО не позволяет странам периферии защищать свою промышленность таможенными пошлинами и субсидиями, но страны «семерки» продолжают выплачивать своим корпорациям субсидии, например, в сельском хозяйстве. Другой пример: США ввели квоты на сталь, чтобы защитить от иностранной конкуренции американские сталеплавильные концерны.
Вопреки слогану ВТО «ВТО уничтожает бедность», бедность в странах, которые вошли в ВТО, выросла[16]. Доля развивающихся стран в мировой торговле — несмотря на данные им перед вхождением в ВТО обещания — не только не выросла, но в ряде случаев упала. Например, после вступления в ВТО упала доля в мировой торговле экономически самых слаборазвитых стран (по данным доклада ООН, UNCTAD Report 2002)[17].
Правила ВТО принимает группа торговых представителей стран — членов ВТО (представителей, не выбранных народом, а назначенных правительствами своих стран). Эти люди становятся самым влиятельным в мире судом и законодательным органом, чьи решения обязаны выполнять суды и парламенты стран ВТО. Как именно корпорации лоббируют в ВТО свои интересы, можно прочитать в работах Сьюзан Джордж и World Economy Ecology Development (WEED)[18]. Например, в США у корпораций есть — через консультационные советы по торговле — доступ к торговым представителям США в ВТО[19]. В интересах роста прибылей корпораций были понижены, в частности, стандарты здравоохранения и безопасности питания[20]. ВТО заставляет страны-члены ввозить генетически модифицированную продукцию.
Требования при вступлении в ВТО совпадают с условиями предоставления кредитов МВФ и Всемирного банка — с «реформами структурного приспособления» (либерализация, приватизация, монетарная стабилизация). ВТО работает в тесном сотрудничестве с МВФ и Всемирным банком.
Право ВТО стоит над законодательством национальных государств и предписывает единственно возможный путь развития экономики страны. Члены ВТО обязаны либерализовать (открыть для доступа корпораций), приватизировать, дерегулировать (отказаться от государственного регулирования) сферы своей экономики одну за другой[21].
Государство, вступившее в ВТО, уже не может просто изменить свою экономическую политику — в отличие от суверенного государства. Отказаться от обязательств перед ВТО по либерализации или изменить условия можно только через три года после вступления в силу этих договоров и только после выплаты компенсаций торговым партнерам, понесшим убытки. Если, например, какое-то государство захочет снова национализировать приватизированную систему здравоохранения, то оно столкнется с судебным процессом в ВТО и с огромными штрафными санкциями[22]. В отличие от реформ, проводимых страной в одностороннем порядке, новое правительство не сможет просто отменить обязательства перед ВТО, которые взяло на себя предыдущее правительство[23].
Если государство заключило соглашение об облегчении торговли с одной страной, то это соглашение должно действовать и по отношению к инвесторам из других стран.
Государство не может ввести количественные и качественные ограничения для доступа на свой рынок иностранных концернов и банков (такие как квоты, эмбарго, запрет, контингентирование и введение минимальных экспортных и импортных цен).
Так как общественные блага, по правилам ВТО — тоже товар, подлежащий приватизации, то все эти меры касаются и доступа иностранных инвесторов на «рынки» образования, здравоохранения, транспорта, производства электроэнергии, потребления воды и пр.
Соглашение ГАТТ запрещает запрет импорта товара из природоохранных соображений.
Государство не вправе регулировать уровень валютных расходов и не вправе предписать инвесторам, какую часть прибыли они должны инвестировать в стране пребывания, а какую вывезти, а также какую часть продукции они могут вывезти из страны. Это вызывает проблемы платежных и торговых балансов.
Государствам запрещено обязывать инвесторов использовать в процессе производства продукты, произведенные внутри страны, или обязывать инвесторов принимать на работу население этой страны.
Наказаны, по закону ВТО, могут быть также те страны, которые предпочтут национальных инвесторов иностранным инвесторам.
Каждая страна может быть обвинена перед Судом ВТО. Если страна хочет, например, ввести ограничения на экспорт своих ресурсов, то она этим уже «нарушает право ВТО» и «правила свободной торговли»! Хотя ВТО — договор между государствами, и формально заявления в Суд ВТО с требованиями изменить законодательство другой страны подают государства, в действительности, как правило, за такими заявлениями стоят корпорации, которым «мешает» тот или иной закон в государстве, где они собираются заниматься бизнесом[24]. Например, ЕС через ВТО потребовал от Таиланда отменить закон, запрещающий деятельность в Таиланде банков, расположенных в офшорных зонах, где эти банки «отмывают» нелегальные доходы[25].
В ВТО нет антимонопольного законодательства, поэтому она может запретить принятое до вступления в ВТО местное регулирование движения капитала и отменить запрет спекулятивных деривативов.
Запрещается предъявлять к товарам требования, связанные с условиями их производства. Это лишает страны теоретической возможности запретить, например, ввоз товаров, при производстве которых был нанесен значительный вред окружающей среде или использовался детский труд.
У частных и государственных компаний, а также и у национальных и иностранных компаний должны быть равные права. Это, в частности, означает, что, если государственная больница, или университет, или почта получает финансирование от государства, то частные инвесторы могут тоже потребовать от государства равного финансирования под предлогом нарушения конкуренции и нарушения их прав как инвесторов.
Стандарты по безопасности продуктов питания не должны быть строже, чем правила Codex alimentarius организации ФАО. При этом на ФАО оказывают большое влияние представители аграрных концернов.
Страны — члены ВТО составляют списки секторов рынка в других странах, куда хотят получить доступ их концерны и которые поэтому должны быть открыты для международной торговли, и списки областей экономики, которые эти страны сами хотят открыть. Эти списки держатся в тайне и не подлежат публичному обсуждению[26].
Вывод. Правительства стран-членов и администрации регионов обязаны подчиняться праву ВТО (законы ВТО, напоминаю, выше законов государств-членов). Теперь на уровне права интересы международных корпораций стоят выше интересов населения стран — членов ВТО. При нарушении права ВТО стране-«виновнику» грозят судебные процессы, введение санкций против этой страны и наложение огромных денежных штрафов. Цель правил ВТО состоит в том, чтобы отнять у государств право самостоятельно регулировать свою экономику и даже теоретическую возможность проводить реформы в интересах своего населения. В то же время результаты либерализации торговли предоставили огромные права ТНК[27]. Как пишет известный экономист и критик современного колониализма Самир Амин, ВТО имеет по отношению ко всем странам капиталистической периферии одну и ту же цель: не допустить, чтобы эти страны стали в будущем конкурентами метрополии, и для этого отнять у государств периферии право на самостоятельное законодательство[28] и на регулирование деятельности ТНК в этих странах.
МВФ, Всемирный банк и ВТО пропагандируют ориентацию на экспорт и добиваются специализации экономик стран периферии только в тех секторах, которые выгодны стоящим за МВФ, Всемирным банком и ВТО корпорациям. При этом они используют теорию «национальных цен на ресурсы» (domestic resource costs, DRC), чтобы сохранить систему «центр — периферия». DRC выдаются за надежный индикатор для разделения экономических секторов на те, в которых страна может добиться успеха, на те, в которых она должна свернуть существующее производство, и на те, которые она даже не должна пытаться заводить и развивать. DRC — это единица измерения расходов на сырье, которое используется для производства одного вида товара в самой стране, чтобы купить или сэкономить одну валютную единицу. Таким образом, мировой рынок становится мерилом оценки рентабельности и конкурентоспособности национального производства, масштабом для структурирования экономики страны. Это никак не соотносится с положением дел, спросом и ценами на внутреннем рынке. Масштаб и шкала оценки привносятся извне, поэтому расходы на использование ресурсов страны никак не соотносятся с такими целями, как социальная справедливость или долговременное благополучие населения. Теория DRC рассматривает условия, сложившиеся на мировом рынке, чтобы определить, как должна себя вести страна, чтобы купить или сэкономить один доллар. Это значит, что производство ориентировано на экспорт и исходит из мировых цен на товары. Воплощение этой теории в практику гарантирует, что страна периферии и дальше останется в том же положении зависимой периферии[29].
У ВТО есть свой Суд (Dispute Settlement Body). Посредством этого органа ВТО может заставить национальные правительства отменить федеральные и региональные правила и законы, касающиеся, в частности, социальных стандартов и защиты окружающей среды, что ВТО уже и делает. Некоторые правительства и концерны целенаправленно используют угрозу подать на страну в Суд ВТО как оружие — с тем чтобы блокировать регулирование в сфере охраны окружающей среды и здравоохранения[30].
При этом не обвиняющий обязан доказывать вину обвиняемого, а обвиняемый — свою невиновность. Что имеется в виду? Например, ЕС запрещал одно время ввоз на свою территорию ГМО, после чего США (в интересах концернов США) подали на ЕС в Суд ВТО. ЕС был обязан доказать в суде, что ГМО вредны, а не США — что ГМО безвредны. Суд ВТО приговорил ЕС к крупным штрафам. Вскоре Евросоюз сдался, разрешив ввоз ГМО, но предписал их маркировку. Теперь США борются уже за отмену маркировки товаров, содержащих ГМО.
Кстати, ВТО отрицает международно признанную природоохранную норму — превентивное запрещение потребления и использования чего-либо потенциально опасного (товара, вещества, продукта). В 1989 году ЕС запретила обработку мяса гормонами роста и ввоз такого мяса на свою территорию, защищая здоровье потребителей. В 1996 году США и Канада подали на ЕС в суд ВТО, аргументируя свой шаг тем, что вред таких гормонов еще не доказан. ВТО приговорила ЕС к уплате штрафа за все годы запрета: по 117 миллионов американских долларов в год Соединенным Штатам и по 11 миллионов канадских долларов Канаде.
Компания «Гербер» ввозила в Гватемалу детское питание, которое нужно было разводить водой. Однако из-за плохого качества воды, по данным ЮНИСЕФ, ежегодно умирает около 1,5 миллионов детей. Поэтому уже в 1981 году ВОЗ издала «Международный кодекс по продаже продуктов, заменяющих материнское молоко», который включал в себя запрет на идеализацию искусственного детского питания и предписывал наклеивать на упаковки с детским питанием этикетки с информацией о преимуществах материнского молока. В 1988 году в Гватемале был принят соответствующий закон, в результате смертность младенцев значительно снизилась, ООН одобрила путь Гватемалы как образцовый. Однако «Гербер» оказала через США в ВТО давление на Гватемалу, после чего Верховный суд Гватемалы решил, что этот закон распространяется только на детское питание, произведенное внутри страны. А так как «Гербер» импортировала свои товары, продукцию этой фирмы закон перестал затрагивать.
Корпорации добиваются изменения законодательства ВТО, чтобы, как в договоре НАФТА[31], иметь право подавать в суд на страну напрямую, минуя государства. Рассмотрим несколько исков перед Судом Всемирного банка и судом НАФТА.
В Боливии после приватизации водоснабжения в департаменте Кочабамба концерном «Бехтель» цены взлетели настолько, что люди были вынуждены платить за воду около четверти своего дохода. Население взбунтовалось, и после полугодовой «войны за воду» прогнало концерн. После этого Суд Всемирного банка (International Center for the Settlement of investment disputes, ICSID) приговорил Боливию к выплате «Бехтелю» 25 миллионов долларов, что в три раза больше инвестиций концерна в страну.
Суд НАФТА принял решение о том, что Мексика должна выплатить американскому концерну «Металкалд» 17 миллионов долларов компенсации за то, что тот хотел устроить рядом с заповедником свалку токсичных отходов, а Мексика это запретила.
Концерн «Этил» обвинил Канаду перед судом НАФТА в том, что она запретила на своей территории ММТ — токсичную добавку в бензин. Канада испугалась штрафов и отозвала запрет.
В соответствии с 20-м пунктом ГАТТ «ограничивающие торговлю меры по защите жизни и здоровья или невозобновляемых источников энергии можно принимать только тогда, когда они не являются дискриминацией и завуалированным ограничением международной торговли». Чьи интересы представляют судьи ВТО, нетрудно догадаться. Исходя из этого ясно, в чьих интересах будет интерпретироваться это расплывчатое определение.
Меморандум ВТО от 19 марта 2001 года постановляет, что национальные законы и регулирование в странах — членах ВТО можно отменить, если ВТО посчитает их «более обременительными, чем необходимо». Это означает, что ВТО будет пересматривать уже принятые законы! При этом в Суде ВТО, согласно этому меморандуму, нужно отклонять «контраргументы, указывающие на гарантирование общественного блага», вместо этого на первом месте должен стоять «принцип эффективности»[32]. Ст. 6 п. 4 соглашения ГАТС[33] предусматривает «проверку необходимости» национальных законов. Это значит, что «Комиссия ГАТС по урегулированию споров» обладает правом вето на решения любого парламента или любого правительственного органа любой страны. Именно Комиссия решает, является ли тот или иной закон или правило «более обременительными, чем необходимо». Причем, что такое «необходимо», тоже будет решать Комиссия ГАТС, а не парламент страны[34]. Задача «Комиссии по урегулированию споров при ВТО» — гарантировать, «чтобы правительства мира руководствовались не тем, что хорошо для их населения, а тем, чтобы законы были как можно более выгодными для иностранных инвесторов и торговых корпораций»[35]. Каждое национальное постановление, касающееся защиты природы, должно, в соответствии с ГАТС ВТО, пройти тест на «необходимость».
Кристиан Фелбер резюмирует: «Если ГАТС относит к сфере своего регулирования даже защиту окружающей среды, регулирование финансовых рынков, поддержку национальной экономики и социальную защиту, то можно сказать, что ни одному национальному закону не гарантирована безопасность от ВТО»[36].
В ГАТС важен принцип «равного отношения». Имеется в виду следующее. Если, например, учреждения общественного сектора России получают субсидии, то их должны получать и иностранные частные учреждения, выходящие на российский рынок. Иначе инвесторы считаются «ущемленными в правах». Право же людей на гарантированные Конституцией РФ бесплатное лечение и образование при этом просто отметается! Субъекты права здесь — не люди, население, граждане, а юридические лица, фирмы, корпорации. ВТО принуждает государства, входящие в нее, снижать финансирование общественного сектора (детских садов, школ, университетов, больниц, домов престарелых, библиотек, музеев, систем водоснабжения, транспортных государственных предприятий, пенсионной системы, энергосистемы и сферы здравоохранения, почт и телекоммуникаций)[37]. «Это означает конец общественного сектора. Как раз этого хочет неолиберализм. От государства должен остаться только скелет: полиция, суд, армия, центральный банк», — пишет Кристиан Фелбер[38].
Крупнейшие концерны сферы услуг родом из ЕС и США. Обращаю внимание на то, что в понятие «сфера услуг» с точки зрения ВТО входят, кроме обычных услуг (парикмахерских, например), все вышеперечисленные секторы и учреждения! Поэтому логично, что именно США и ЕС требуют от других стран в ВТО открыть эти секторы для доступа иностранных инвесторов[39] и приватизировать общественные блага (здравоохранение, образование и т. д.)[40]. ВТО требует проведения приватизации общественных благ, которые она рассматривает в качестве коммерческих товаров — и передает их под контроль корпораций. «Частные инвестиции» и логика извлечения прибыли должны, по ВТО, коснуться также спорта, культуры и сферы ЖКХ в той степени, в какой из них можно извлечь прибыль. Концерны уже конкурируют друг с другом за приватизацию водоснабжения, трасс между городами и дорог в городах, национальных парков и многого другого[41]. В бедных странах около 80 % населения не может платить за школу, высшее образование, транспорт, воду и электричество, выплачивать взносы на медицинскую страховку и пенсию, а тем временем частные компании в этих областях выплачивают акционерам баснословные дивиденды. Эти прибыли должны откуда-то появляться, и их не получить при «благотворительных» ценах. Правительства государств — членов ВТО к тому же не имеют права регулировать цены, поскольку в ВТО такие действия рассматриваются как «препятствия на пути свободы торговли» и за них государству грозят экономические санкции. Государства, по правилам ВТО, не могут, к примеру, потребовать от концернов подключить к водоснабжению или транспорту бедные районы, потому что «любое регулирование мешает рынку». То же касается и регулирования цен.
ООН предупреждает, что ГАТС лишит широкие слои населения доступа к элементарным общественным благам!
Бывший директор отделения ГАТС в секретариате ВТО Дэвид Хартридж говорит, что без огромного давления американской индустрии финансовых услуг, особенно таких фирм, как «Америкэн Экспресс» или «Ситикорп», ГАТС не был бы принят. ГАТС лоббировали также такие объединения, как USCSI (US Coalition of Service Industries, Коалиция отрасли сферы услуг США), ESF (European Services Forum, Европейский форум сферы услуг), Liberalization of Trade in Services (LOTIS, Либерализация торговли в сфере услуг), Global Services Network (GSN, Глобальная сеть услуг), International Financial Services London (IFSL, Международная финансовая служба, Лондон). В LOTIS представлены банки и страховые компании, которые контролируют сотни миллиардов долларов[42]. Кроме банков и страховых агентств, ГАТС выгоден корпорациям, специализирующимся на энергосистемах, системах водоснабжения, образовании и здравоохранении[43], поскольку ГАТС — инструмент по проведению приватизации этих областей.
ВТО, Всемирный банк и МВФ утверждают, что конкуренция частных фирм в общественном секторе понизит цены и улучшит качество, но этот аргумент ложен: не имеет смысла прокладывать дублирующие друг друга железнодорожные пути или системы водоснабжения. Наоборот, примеров негативных результатов приватизации общественных благ достаточно: в Великобритании разваливаются приватизированные железные дороги, в штате Калифорния рушится приватизированная система энергоснабжения, в Боливии и в ЮАР — системы водоснабжения, в Чили — пенсионная система[44].
ВТО не признает международные договоры по защите окружающей среды.
Право ВТО ставится выше природоохранного законодательства. Нарушение международных соглашений по защите природы не карается санкциями, и поэтому международные соглашения по защите окружающей среды не имеют фактической силы — права же экономических субъектов, корпораций, на «свободную торговлю» и эксплуатацию природы защищены Судом ВТО.
До настоящего момента все судебные споры по защите окружающей среды в ГАТТ — ВТО ухудшали национальное природоохранное законодательство[45].
По правилам ВТО, государство не имеет право запретить ввоз на свою территорию продуктов, вредных для здоровья населения и для окружающей среды, потому что это «против правил свободного рынка».
ВТО запрещает маркировать продовольствие какими-либо этикетками, которые информируют потребителя о том, насколько экологически чистыми являются приобретаемые им продукты. Нельзя также ограничивать ввоз товаров, производство или потребление которых ведет к разрушению окружающей среды[46].
МВФ, Всемирный банк и ВТО требуют переориентации производства стран зависимого капитализма на экспорт, что ведет к усилению загрязнения окружающей среды и разрушению природы. Попав в «долговую петлю» МВФ и Всемирного банка, эти страны вынуждены будут постоянно экспортировать свои ресурсы, чтобы заработать валюту для оплаты долгов — до тех пор, пока ресурсы не будут исчерпаны.
ВТО не признает международный принцип превентивности, то есть государство не может запретить импорт товаров, пока не доказано, что они вредны. Все это, конечно, делается в интересах концернов, в частности, корпораций, производящих генетически модифицированную продукцию, большая часть которых расположена в США, например, «Монсанто»[47].
Либерализация транспорта может привести к сокращению железнодорожных перевозок из-за высоких цен на приватизированных железных дорогах, к закрытию «неприбыльных» участков железных дорог и к росту интенсивности автомобильных перевозок, более вредных для окружающей среды.
ГАТС угрожает национальным законодательствам в областях, напрямую связанных с загрязнением природы, таких как добыча нефти и газа.
Иностранные инвесторы заинтересованы в отмене различных государственных предписаний. Планируется внести в ГАТС законы, отменяющие государственное регулирование. Правительства стран «семерки» поддерживают этот проект. Уже во время переговоров ГАТТ, которые привели к созданию ВТО, США попытались объединить в одну законодательную систему правила, предусмотренные «Соглашением о североамериканской зоне свободной торговли» (НАФТА, NAFTA) и правила ВТО. Инвесторы должны были бы получить больше прав, в первую очередь, ТНК получили бы право самостоятельно подавать жалобы в суд ВТО, минуя государства. ЕС также лоббировал интересы транснациональных инвесторов. Однако попытки США и ЕС потерпели поражение благодаря сопротивлению большинства других стран. Потерпев поражение на первом этапе, США и ЕС попробовали провести эти соглашения внутри блока богатых стран — Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР, OECD), а уже затем убедить весь остальной мир принять эти нормы, одобренные «самыми успешными» странами. Кульминацией этой кампании корпоративного лоббизма была попытка принять соглашение MAI (Многостороннее соглашение по инвестициям, Multilateral Agreement on Investment). Фактически MAI предусматривало добровольный отказ государств от какой-либо формы контроля за деятельностью частного капитала в принципе. Этот документ был настолько скандальным, что вызвал бурю возмущения в Западной Европе, причем не только в левых кругах. Документ был отвергнут Европарламентом.
Уже сегодня государства снижают природоохранные и социальные стандарты, стремясь привлечь капитал. Инвестиционные соглашения еще больше ограничивают права государств предпринимать меры по защите труда и природы, а частные инвесторы, большей частью ТНК, получают возможность в рамках международного права обвинять государства, если те вводят регулирование.
Кроме этого, принятие в ВТО соглашений по модели НАФТА лишит страны правовой возможности самим определять, как быстро и в каком объеме расходуются ресурсы этой страны[48].
Принятый в ВТО принцип «равных прав национальных и иностранных инвесторов» делает незаконной поддержку национальной промышленности (как частной, так и теоретически государственной), потому что иностранные и национальные инвесторы «должны обладать равными правами»[49].
В интересах банков, страховых фондов и трейдеров (торговцев ценными бумагами) США вместе с ЕС и Японией пытались на Уругвайском раунде переговоров ВТО интегрировать специальное соглашение о финансовых услугах в ГАТС[50]. Участники финансового рынка оказывают большое влияние на формулирование политических позиций правительств и ВТО[51].
ВТО хочет отменить оставшиеся барьеры для свободного перемещения капитала. Этого требуют также МВФ и Всемирный банк[52]. Соглашения ГАТС узаконивают крупные финансовые и спекулятивные манипуляции, направленные против стран «третьего мира». В результате эти страны отказываются от самостоятельной финансовой, а следовательно, и экономической политики[53]. ЕС требует от других стран, чтобы они открыли доступ банкам «первого мира» на свои рынки пенсионного обеспечения и страхования, отменили ограничения по участию иностранного капитала и либерализовали потоки капитала[54]. ГАТС запрещает государствам регулировать объем прибылей, вывозимых иностранными концернами за границу.
Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС) должно защищать и расширять монополию концернов[55]. Цель ТРИПС — гарантировать технологическое преимущество стран «первого мира» на как можно более долгий период. Но успехи индустриализации сегодняшних развитых стран были возможны как раз потому, что тогда не было всеобъемлющей защиты патентов[56]. Концерны США, ЕС и Японии занимают в области производства программного обеспечения, медикаментов, в химическом производстве и в индустрии развлечений доминирующие позиции. Соглашение ТРИПС гарантирует концернам этих стран защиту таких позиций[57]. Соглашение ТРИПС было заключено под массированным давлением 13 американских концернов[58]. Джеймс Эниарт (член руководства корпорации «Монсанто») описал, как родился ТРИПС: «Концерны [США] стала волновать большая проблема в международной торговле. Они разработали путь решения, сделали конкретное предложение и дали его на подпись своему правительству и правительствам других стран»[59].
Дерегулирование торговли по правилам ВТО, сопровождаемое расширением защиты прав интеллектуальной собственности, позволяет ТНК проникнуть на национальные рынки и распространить свой контроль практически на все области национальных секторов промышленности, сельского хозяйства и сферы услуг[60]. Вступление России в ВТО и подписание ТРИПС приведет в России к уменьшению числа исследований и упадку системы НИОКР. Коммерциализация и приватизация интеллектуальных, ремесленных, культурных прав и прав на произведения искусства гарантирует олигополиям максимальные прибыли от приватизации знаний народов, которые до сих пор использовали эти знания бесплатно.
Фактически ТРИПС легализует биопиратство западных концернов[61]. Под лозунгами защиты интеллектуальной собственности и угрожая Судом ВТО, защищающим их интересы, концерны присваивает себе чужие права. Дело в том, что подавляющая часть агрономических и биологических знаний, которые используются в сельском хозяйстве бедных стран, не защищены патентами. Корпорации оформляют патенты на себя, присваивают это «незащищенное» знание, а затем требуют, чтобы им платили за использование подобной информации или биологического материала, ранее — общедоступного и бесплатного[62]. Концерны также монополизирует торговлю рисом, зерном и другими ключевыми пищевыми ресурсами[63].
Показательный пример — скандал с фармацевтическими концернами, требующими для себя доступа к рынкам стран «третьего мира» на эксклюзивных основаниях, то есть с запретом этим странам покупать более дешевые медикаменты у других фирм. Эта политика концернов обернулась настоящим геноцидом в Африке[64]. Вместо улучшения уровня жизни населения она привела к резкому росту цен на медикаменты, медицинские технологии и биотехнологии[65].
Негативные результаты политики ТРИПС для стран «третьего мира» — рост цен на медикаменты, обострение дисбаланса импорта-экспорта, рост безработицы из-за уменьшения производства внутри страны[66]. По правилам ТРИПС незаконен запрет на рекламу табака и алкоголя. Это считаются «дискриминацией иностранных производителей».
Развитые страны, требуя от других стран открыть для них свои рынки, ограничивают доступ на собственные рынки с помощью таможенных барьеров, субсидирования и использования санитарных и фитосанитарных стандартов[67].
«Либерализация» сельского хозяйства подрывает безопасность продовольственного обеспечения в странах «третьего мира», приговаривает сотни миллионов крестьян к нищете и к миграции в городские трущобы, где они лишены будущего[68]. Под лозунгом «мировой свободной торговли» сельское хозяйство, призванное обеспечить население продовольствием, перепрофилируется в экспортно-ориентированную аграрную промышленность[69]. США и ЕС продолжают субсидировать сельское хозяйство в своих странах, что ведет к перенасыщению рынков стран капиталистической периферии субсидированными продуктами из «первого мира», к падению цен на сельскохозяйственную продукцию и к банкротству местных производителей. «Соглашение по сельскому хозяйству» ВТО требует открыть рынки стран «третьего мира».
Концерны уже поделили мировой рынок и их цель не делиться с другими, а завоевать еще больше: по результатам исследований ФАО ООН, в странах «третьего мира» после 1994 года вырос объем не экспорта, а импорта сельскохозяйственной продукции.
В конце 1980-х — начале 1990-х Буш-старший под давлением компаний — производителей ГМО дерегулирует их деятельность. В 1992 году президент США подписывает постановление, которое признает ГМО «эквивалентными» обычным продуктам: таким образом, больше не проводятся необходимые биохимические и токсикологические тесты ГМО. Однако опасность ГМО, как позднее покажут независимые от корпораций исследователи, в том, что процесс генетической модификации неточен и непредсказуем. В США ввели запрет на маркировку генетически модифицированных продуктов. Первым экспериментом ГМО было молоко с бычьим гормоном роста, которое оказалось опасным для здоровья[70].
Когда в 1997 году британский ученый, сотрудник Абердинского университета Арпад Пуштаи[71] опубликовал результаты исследования о вреде ГМО, его под давлением «Монсанто» и правительства США уволили из университета. Однако в 1999 году около 30 ведущих ученых из 13 стран подписались под открытым письмом в поддержку Пуштаи. Это письмо было опубликовано в «Гардиан». Через несколько лет об опасности ГМО заявила ученая Хо Мэй Ван, хорошо известный эксперт ООН по вопросам биологии. Она предостерегла, что генетическая модификация совершенно не похожа на нормальную селекцию, что процесс изменения генов этим способом неконтролируем и ненадежен и обычно заканчивается тем, что геном хозяина повреждается и мутирует с непредсказуемыми последствиями[72]. В ответ на это лобби корпораций — производителей ГМО заставило Хо Мэй Ван уйти на пенсию, однако исследовательница продолжает выступать и заявлять об опасности генетически модифицированных растений.
Энгдаль пишет о том, как в 1970-е формировалась экономическая и торговая политика США. Стратегия корпорации «Каргил», перенятая правительством США, была направлена на то, чтобы американские корпорации могли за 30 лет захватить мировой рынок семян и пестицидов с помощью ГМО. Место традиционного сельского хозяйства в США и во всем мире должен был занять агробизнес. Эта стратегия предусматривала, что бедные страны «третьего мира» должны оставить попытки добиться продовольственной самодостаточности в зерновых и производстве мяса и ориентироваться на производство фруктов и овощей.
В результате отмены заградительных пошлин и под воздействием дешевого импорта из США в странах «третьего мира» разрушается собственное сельское хозяйство, и эти страны становятся зависимыми от импорта основных продуктов питания, а значит, и от колебаний мировых цен на них!
Всего за 8 лет площадь пахотных земель по всему миру, засеянных генетически модифицированными зерновыми культурами, выросла почти в 40 раз — до 167 миллионов акров в 2004-м. Это составило 25 % от всей площади пахотных земель в мире. После того как корпорация, производящая ГМО, распространяет в стране свои семена (которые не дают потомства и привязаны к гербицидам той же компании), она требует выплаты «лицензионных отчислений» за использование семян, ведь они запатентованы. Так, к примеру, произошло в Аргентине, которую сначала «подсадили» на производство генетически модифицированной сои, а спустя три года, в 1999 году, «Монсанто» потребовал от фермеров отчислений, которые были оформлены в качестве налога, взимающегося с участка обрабатываемой земли.
Опасен также и сам гербицид «Раунд-ап», которым путем воздушного распыления обрабатывается генетически модифицированная соя. Дело в том, что этот гербицид убивает все растения, кроме ГМО. Например, погибли все растения на огородах, граничивших с полями с ГМО. Исследование, проведенное в 2003 году в Аргентине, показало, что распыление этого гербицида погубило не только посадки соседних крестьянских хозяйств — дохли цыплята, также пострадали и другие животные, особенно лошади. У людей гербицид вызывал сильную тошноту, рвоту, диарею и поражения кожи. Поступали также сообщения о родившихся рядом с полями генетически модифицированной сои животных с серьезными уродствами, о деформированных бананах и картофеле, о мертвой рыбе в соседних озерах.
Когда в 1996 году «Монсанто» рекламировала аргентинским фермерам генетически модифицированную сою, она обещала большие урожаи. Урожаи не только оказались меньше, чем при выращивании традиционной сои, но и появились новые особо вредные сорняки. К 2004 году генетически модифицированная соя распространилась по всей Аргентине, и все семена зависели от гербицида «Раунд-ап» компании «Монсанто». После нападения США на Ирак этой стране тоже были навязаны генетически модифицированные семена. США также предоставляли через Агентство международной помощи США (USAID) помощь голодающим в разных регионах мира в виде генетически модифицированных семян, хотя США располагали и обычными семенами. В 2002 году Госдепартамент США отдал указание всем своим агентствам по оказанию международной помощи немедленно сообщать о любом противодействии ввозимым генетически модифицированным продуктам питания в стране-получателе. Если они устанавливали, что противодействие было обусловлено «торговыми соображениями», то правительство США могло прибегнуть к разбирательству через ВТО или к угрозе санкций ВТО[73].
МВФ, Всемирный банк и ВТО выступают против того, чтобы у стран-должников были свои запасы продовольствия. Например, в 2001 году МВФ и Всемирный банк потребовали от правительства Малави распродать — для покрытия внешнего долга — свои чрезвычайные запасы продовольствия. Во время тяжелой засухи разразился голод, у Малави не оказалось продовольствия, США через USAID отправили туда излишки генетически модифицированной кукурузы. Таким же образом кредиторы принудили Эфиопию расформировать имеющиеся запасы зерна, что привело в 1998—2000 годах к голоду. За время голода американские агроконцерны «Арчер Дэниэлс Мидленд» и «Каргил» получили огромные прибыли от поставок кукурузы[74].
Несмотря на то что «технология Терминатор» (в генетически модифицированные семена встроен ген, предотвращающий прорастание семян нового урожая) была запрещена ООН, в 2005 году производящая ГМО компания «Дельта энд Пайн Ленд» запатентовала вместе с Министерством сельского хозяйства США свою технологию «Терминатор» в Европейском патентном бюро ЕС, а также в Канаде. Однако в Европе и по всему миру люди сопротивляются насаждению ГМО.
Появление запатентованных генетически модифицированных семян позволило компаниям, производящим ГМО, перейти к патентованию генетически измененных семян всех культур — риса, кукурузы, сои, пшеницы и других[75].
Администрация Обамы оказывает большое давление на Россию, Украину и Турцию с целью принять американские ГМО. Это при том, что имеются новые исследования, показывающие, что ингредиенты, входящие в гербицид «Раунд-ап», оказывают токсическое действие на клетки человека. Корпорации — производители ГМО рекламируют генетически модифицированное зерно, заявляя, что для выращивания этого зерна нужно меньше пестицидов. На самом же деле, за 13 лет использования генетически модифицированного зерна в США объемы применения пестицидов выросли на 318 миллионов фунтов[76].
[1] Chossudovsky M. The globalization of poverty. Impacts of IMF and World Bank reforms. Penang, 1997; SAPRIN/CASA. The policy roots of economic crisis and poverty. A multi-country participatory assessment of structural adjustment. Wash., 2002 (www.saprin.org); Altvater E., Hübner K. The poverty of nations. A guide to the debt crisis from Argentina to Zaire. L., 1988; Bello W. Dark victory. The United States, structural adjustment and global poverty. L., 1994; Budhoo D. Enough is enough. Open letter of resignation to the managing director of IMF. N.Y. 1990 (http://www.naomiklein.org/shock-doctrine/resources/part4/chapter12); Chang Ha-Joon. Kicking away the ladder. Development Strategy in Historical Perspective. L., 2002; Coote B. The trade trap: Poverty and the global commodity markets. Oxford, 1996; Collins J., Lear J. Chile’s Free Market Miracle: a second look. Oakland (CA), 1995.
[2] Eberhardt P. Die WTO: Ein Vulkan vor dem Ausbruch? WEED-Dossier zum Stand der WTO-Verhandlngen und zur angestrebten Rahmenvereinbarung (www.weed-online.org); Stiglitz J. Schatten der Globalisierung. Berlin. 2002. S. 21.
[3] Palast G. Shame on You! Die Wahrheit über Macht und Korruption in westlichen Demokratien. München, 2003. S. 172—178.
[4] Danaher K. 10 reasons to abolish the IMF & World Bank. N.Y., 2003. P. 58.
[5] Chossudovsky M. Global brutal. F.a.M, 2002. P. 46, 76; Idem. The globalization of poverty; Peet R. Unholy trinity. The IMF, World Bank and the WTO: L., 2003. P. 57; Danaher K. Op. cit. P. 16, 61; Stoneman C. The World Bank and the IMF in Zimbabwe // Campbell K. Structural adjustment in Africa. Southampton, 1989.
[6] Chang Ha-Joon. What is wrong with the „official history of capitalism”? // Fullbrook E. A guide to what’s wrong with economics. L., 2004. P. 279–288; Id. Kicking away the ladder; Wallach L., Woodall P. Whose trade organization? (http://www.citizen.org/publications/release.cfm?ID=7081); Stiglitz J. Op. cit. S. 31.
[7] Eberhardt P. Op cit., Stiglitz J. Op. cit. S. 21.
[8] Danaher K. Op. cit. P. 72–73; Chang Ha-Joon. Kicking away the ladder; Bello W. Dragon in distress: Asia’s Miracle economies in crisis. Oakland (CA), 1990; Hart-Landsberg M. Rush to development. N.Y., 1993.
[9] Burkett P. Development, crisis, and class struggle: learning from Japan and East Asia. N.Y., 2000.
[10] UNCTAD. Цит. по: The WTO and the developing world // Wallach L., Woodall P. Op. cit.
[11] Stiglitz J. Op. cit. S. 79.
[12] Ibid. S. 86.
[13] http://www.imf.org/external/country/rus/rr/rus/2003/pdf/061803r.pdf
[14] Obermayr B. Freihandel und was dahinter steht // ATTAC. Die geheimen Spielregeln des Welthandels. WTO-GATS-TRIPS-MAI. Wien, 2004. S. 28.
[15] The WTO and the developing World // Wallach L., Woodall P. Op. cit.
[16] Ibid.
[17] Ibid.
[19] Wallach L., Hillard T. Public Citizen’s Congress Watch 1991. P. 6.
[20] Power: the central issue // The ecologist. Vol. 22. 1992. N 4. P. 159; Korten D. When corporations rule the world. L., 1995. P. 179; Wandel A. Die WTO im Dienste der Konzerne - Beispiele und Alternativen // Bello W., Shiva V. Die Umwelt in der Globalisierungsfalle. Hamburg, 2003. S. 138.
[21] Пункт XIX.
[22] Согласно пунктам XXI и XXIII: Vorwärts immer, rückwärts nimmer // WEED. Die letzte Grenze. GATS: Die Dienstleistungsverhandlungen in der WTO. Berlin, 2003. S. 31 (www.weed-online.org).
[23] Russia’s WTO accession // Russian Economic Report. 2005, March. P. 20 (http://194.84.65/mdb/upload/RER10_eng.pdf).
[24] Korten D. Op. cit. P. 175.
[25] Felber C. GATS // ATTAC. Die geheimen Spielregeln des Weithandels. WTO-GATS-TRIPS-MAI. Wien, 2004. S. 68; Korten D. Op. cit. P. 175.
[26] ATTAC. Die geheimen Spielregeln des Welthandels… S. 64.
[27] Rowden R. Synthesis report: an overview of the increased coordination of the IMF, World Bank and WTO trade liberalization policies, working paper. Wash., 2001. P. 6.
[28] Независимое, суверенное, в рамках и по законам государства.
[29] Stoneman C. The World Bank and the IMF in Zimbabwe // Campbell K. Structural adjustment in Africa. Southampton, 1989. P. 46.
[30] Wandel A. Op. cit. S. 141; GATS mit Biss: Das Streitschlichtungsverfahren // WEED. Die letzte Grenze… S. 29–30 (www.weed-online.org).
[31] NAFTA, Соглашение о североамериканской зоне свободной торговли.
[32] Palast G. Op. cit. S. 188.
[33] http://www.wto.org/english/docs_e/legaLe/26-gats.doc
[34] Palast G. Op. cit. S. 188. О проверке национальных законов на «необходимость» см.: WEED. Die letzte Grenze… S. 27–29; Felber C. Op. cit. S. 67; Milborn C. Zehn Thesen, warum die WTO zur Umweltzerstörung beiträgt // ATTAC. Die geheimen Spielregeln des Weithandels. Wien, 2004. S. 123.
[35] Palast G. Op. cit. S. 188. Хотя они этого и сейчас не делают, но от них теоретически этого ожидают, ведь власть при демократии должна исходить от народа.
[36] Felber C. Op. cit. S. 68.
[37] Например, в Германии приватизируется почта.
[38] Felber C. Op. cit. S. 66.
[39]Ibid. S. 69.
[40] Ibid. S. 59.
[41] Chossudovsky M. Global brutal… S. 305.
[42] Palast G. Op. cit. S. 192–193.
[43] Felber C. Op. cit. S. 99.
[44] Reimon M., Felber C. Schwarzbuch Privatisierung. Wien, 2003; www.weed-online.org
[45] The WTO’s environmental impact // Wallach L., Woodall P. Op. cit.; George S. WTO: Demokratie statt Drakula. Hamburg, 2002; ATTAC. Die geheimen Spielregeln des Welthandels…
[46] Milborn C. Op. cit. S. 114–125.
[47] Santarius T. Ohne Balance-Umweltabkommen und Handelsrecht» // Bello W., Shiva V. Die Umwelt in der Globalisierungsfalle. S. 180–186.
[48] Milborn C. Op. cit. S. 122; Wandel A. Op. cit. S. 144.
[49] Green D. Investitionsverhandlungen in der WTO als Agenda des Nordens. Berlin, 2003 (www.weed-online.org).
[50] Fritz T. Wenn Regulierung zum Handelshemmnis wird: GATS, Liberalisierung und Entwicklung // Hein W. GATS und globale Politik. Hamburg, 2004. S. 191.
[51] Lipke I. Financial services in the WTO: License to cash in? Berlin – Bonn, 2003 (http://www2.weed-online.org/uploads/Financial_Services.pdf).
[52] Chossudovsky M. Global brutal… S. 321; Das Dogma des freien Kapitalverkehrs // WEED. Die letzte Grenze… S. 48 (www.weed-online.org).
[53] Chossudovsky M. Global brutal… S. 50.
[54] Lipke I. Op. cit.
[55] Pilchmann F. TRIPS. Could you patent the sun? // ATTAC. Die geheimen Spielregeln des Welthandels… S. 103; Bello W. Deglobalization. Dhaka, 2002. P. 54.
[56] Chang Ha-Joon. Kicking away the ladder.
[57] The Corner House: Who owns the knowledge economy? Political organizing behind TRIPS. P. 1 (www.thecornerhouse.org.uk/item.shtml?x=85821).
[58] Id.
[59] Monbiot G. Pirates are Seizing the Genome // The Guardian. 1999. 20 Oct.
[60] Chossudovsky M. Global brutal… S. 48.
[61] Danaher K. 50 years is enough. The case against the World Bank and the International Monetary Fund. Boston, 1994. P. 104, Whose Common Future? (http://eau.sagepub.com/content/6/1/106.full.pdf+html); Shiva V. Biopiracy. The plunder of nature and knowledge. Boston, 1997.
[62] Amin S. Für ein nicht-amerikanisches 21. Jahrhundert. Der in die Jahre gekommene Kapitalismus. Hamburg, 2001. S. 21; Brendel U. Auf dem falschen TRIP- Biopiraterie und Patente // Bello W., Shiva V. Die Umwelt in der Globalisierungsfalle. S. 165–170.
[63] Shiva V. Etique et agro-industrie. P., 1996; Vercellone С. La mafia come expression endogene de I’accumulation du capital. P., 2001.
[64] Amin S. Für ein nicht-amehkanisches 21… S. 105.
[65] Pilchmann F. Op. cit. S. 104.
[66] Id. S. 105.
[67] Murphy S. Ernährungssicherheit und die WTO, 2002. S. 19 (www.attac.de/cancun/texte/agrar/agrartext_sophia_murphy.pdf).
[68] Mazoyer M., Ronart L. Historie des agricultures du monde. P., 1997.
[69] Milborn C. Op. cit.; Amin S. Der kapitalistische Genozid (www.materialien.org/agrar/SamirAmin.pdf).
[70] Энгдаль У. Семена разрушения. СПб., 2009.
[71] Pusztai Arpad. Genetic engeneering – gentechnology. Is it salvation or curse for the 21th century? (http://www.freenetpages.co.uk/hp/a.pusztai/).
[72] Mae-Wan Ho. Genetic Engineering: Dream or Nightmare? Nevada City (CA), 1998.
[73] Sharma A. US Aid Agencies instructed to report anti-GM nations to USAID (www.mind-fully.org/GE/2003/USAID-Report-AntiGM14jan2003.htm).
[74] Энгдаль У. Указ. соч. С. 258; Chossudovsky M. The globalisation of poverty…
[75] Энгдаль У. Указ. соч.
[76] Engdahl W. GMO catastrophe in USA – a lesson for world (www.engdahl.oilgeopolitics.net/GMO/GMO_crop/gmo__crop.html).
Первый вариант статьи опубликован под названием «Что такое ВТО? В чьих интересах в ВТО принимаются решения? Чем опасна ВТО?» в журнале «Левая политика» № 9. Для данной публикации текст переработан автором и редактором (Александром Тарасовым).
Александра Александровна Ждановская (урождённая Крылова) (р. 1983) — магистр политологии и публицистики Свободного университета (Берлин), переводчик, преподаватель университета. Автор работ о МВФ, Всемирном банке и ВТО, а также статей об охране природы, защите социальных и трудовых прав граждан.
Теоретическому фундаменту «свободной торговли» — 200 лет. Теорема Давида Рикардо о сравнительных преимуществах в издержках производства не только давно устарела, но и содержит серьезные логические ошибки.
«Свободная торговля выгодна всем!» — слышим мы каждый день. Всемирная торговая организация (ВТО) утверждает это, пытаясь таким образом обосновать свою легитимность и парировать критику в свой адрес.
В 1776 году Адам Смит выступил с теорией абсолютных преимуществ в издержках производства: каждой стране следует специализироваться на производство того продукта, производство которого будет самым эффективным. Португалии, например, следует производить вино, а Англии — ткань, и после этого они будут между собой обмениваться. И обе страны выиграют, заявил Смит.
Эта теория не отвечает на один очевидный вопрос. Что произойдет со странами, которые не производят никакой продукт наиболее эффективно? При глобальном разделении труда они тотально проиграют.
В 1817 году Давид Рикардо заявил, что знает, как решить эту проблему, — и предложил теорему о сравнительных преимуществах в издержках производства, согласно которой две страны могут успешно торговать друг с другом и в том случае, если одна страна во всех отраслях производства эффективнее, чем другая. Давайте послушаем Рикардо:
«Двое мужчин могут оба изготовлять башмаки и шляпы, но один из них делает это лучше другого. Если он делает шляпы, то он, однако, лишь на пятую часть, или 20 %, делает их лучше, чем его конкурент. В то же время если он будет делать башмаки, то будет изготовлять их эффективнее на треть, или на 33 %. Не в интересах ли обоих мужчин, чтобы тот, кто в обоих делах лучше, производил бы исключительно башмаки, а второй — исключительно шляпы?»
С абстрактно-математической точки зрения Рикардо, несомненно, прав. Его ошибка в том, что он, рассмотрев в примере двух индивидов, переносит свои выводы на все экономики всех стран мира. Даже если эта мысль верна в примере с двумя мужчинами, ее нельзя перенести на все экономики всех стран. Ведь каждая экономика состоит из тысяч отдельных предприятий, владельцы которых преследуют разные интересы и при этом не думают и не торгуют все вместе как «один человек». А именно это было бы теоретической предпосылкой для оправдания узкой специализации.
Приведем пример. Предположим, что Германия лучше, чем Австрия, не только в производстве холодильников, но и в сборке автомобилей. И что из этого следует? Германия бросит заниматься производством холодильников лишь потому, что она лучше в конструировании автомобилей? У немецких фирм — производителей автомобилей, несомненно, не возникнет в такой ситуации никаких проблем: фирмы — производители холодильников не перейдут тут же на сборку автомобилей лишь потому, что в этой области, вероятно, их ждут более высокие прибыли.
Вывод: никакая страна не жертвует абсолютными преимуществами в издержках производства ради относительных. Это могло бы произойти только в том случае, если бы в Германии все производство управлялось из центра — но это было бы уже глобальной плановой экономикой (то есть тем, чего не хотел Рикардо).
Рикардо исходил из полной индивидуальной свободы экономических игроков, что является откровенным недоразумением. Самым наглядным опровержением теоремы Рикардо является Германия, страна — чемпион мира по экспорту. Никакой современный экономист, дорожащий своей репутацией, не выступит за то, чтобы ликвидировать успешные отрасли германского экспорта ради того, чтобы другие страны тоже могли что-то продать, а сама Германия избавилась бы от профицита торгового баланса (хотя это стало бы — в соответствии с теорией Рикардо — предпосылкой для создания системы мировой торговли, выгодной всем странам).
Получается, что в то время, когда сами богатые страны (точнее, их корпорации) не отказываются от изготовления или экспорта продуктов, производство которых не является самым эффективным в мире, ВТО требует от бедных стран обратного и оправдывает эти требования теориями Адама Смита и Давида Рикардо!
ВТО пропагандирует теории Смита и Рикардо не только с высокомерным пафосом (она называет «теорию свободной торговли» «наиболее глубоким прозрением в экономической науке»), но и использует для пропаганды этих теорий примеры, их разоблачающие. Например, производство автомобилей и хлеба. ВТО заявляет, что если бы одна страна была «эффективнее», чем другая, и в производстве автомобилей, и в выпечке хлеба, то обеим странам выгодно, чтобы одна «производила» бы только автомобили, а другая — только хлеб. Допустим, Китай лучше Индии и в сборке автомобилей, и выпечке хлеба, причем автопром намного лучше; тогда, согласно ВТО, Индия должна обеспечивать Китай хлебом. Этот пример наглядно иллюстрирует то, как понимает «свободную торговлю» ВТО.
Самообеспечение страны и продовольственная независимость? — Никогда не слышали!
Неблагоприятные для природы последствия производства? — Извините, вы о чем?
Вред от огромного объема перевозок товаров и уничтожение культурного многообразия? — Нас это не касается!
Качество продуктов питания и условия работы (огромные и грязные индийские пекарни)? — Для ВТО это «чуждые торговле темы», потому что в ВТО ценят исключительно «эффективность» и ничего больше.
Хорошо видно, что у ВТО нет ответа даже на такой простейший вопрос: если Индия продает Китаю хлеб, а Китай Индии — автомобили, как будет выглядеть торговый баланс между этими странами? Как ВТО решит проблему неравного торгового баланса?
У теоремы Рикардо (и ее внедрения в практику под давлением ВТО) есть не только откровенные логические изъяны.
Во-первых, сегодня капитал свободно перемещается и может вкладываться в производство в любом месте Земного шара. Британский капитал может вкладываться в производство сукна в Португалии, немецкий капитал — в производство холодильников в Австрии, а китайский — хлеба в Индии. В конкуренции мест производства выигрывают не места производства, а капитал. При увеличивающейся концентрации капитала число счастливых владельцев фирм-победителей становится все меньше, в то время как растущий мировой пролетариат оказывается во все большем проигрыше. С 1994 по 2005 год прибыли 500 крупнейших корпораций мира выросли более чем на 400 %, их доля в мировом ВВП возросла с четверти до трети. За то же время резко выросло общее число безработных и голодающих в мире.
Во-вторых, глобальный транспорт сегодня сильно субсидирован, и потому его стоимость невелика. Китайский гранит и экологически чистый чеснок в Австрии вытесняют местный гранит и экологически чистый чеснок. Ежегодно Германия экспортирует 150 тысяч тонн картофеля в Великобританию, а Великобритания — 150 тысяч тонн картофеля в Германию. Это и есть разделение труда, которое пропагандировал Рикардо?
В-третьих, треть всей мировой торговли осуществляется внутри транснациональных корпораций: то есть внутри «одного человека» из примера Рикардо о башмаках и шляпах. Следовательно, как минимум к трети всей мировой торговли теорема Рикардо совершенно неприменима.
Перевод с немецкого Александры Ждановской под редакцией Александра Тарасова
Кристиан Фелбер (р. 1972) — австрийский социолог и политолог, публицист, автор нескольких книг. Один из основателей «АТТАК-Австрия».