|
27 января 2010 года — в один день со смертью Джерома Дэвида Сэлинджера, автора романа «Над пропастью во ржи» и повестей о Глассах, — от нас ушел Говард Зинн, американский историк-анархист, драматург и общественный деятель. Выходец из рабочего класса, продолжавший уже в качестве признанного радикального интеллектуала борьбу за права трудящихся. Как и властитель дум нонконформистской молодежи Сэлинджер, Говард Зинн является знаковой фигурой для левого движения в Соединенных Штатах и в остальном мире. Он совершил революцию в написании истории своей страны, дав широкое и комплексное ее изложение с точки зрения не эксплуататоров, а народа. «Мне не удается припомнить никого, кто бы оказал столь сильное влияние. Его труды по истории изменили взгляд миллионов на прошлое», — отмечает Ноам Хомский.
Говард Зинн родился 24 августа 1922 года в Бруклине, в семье евреев-иммигрантов, заводских рабочих. То было время, когда костяк североамериканского пролетариата составляли люди, вынужденные из-за бедности и безысходности покинуть Старый Свет в надежде на лучшую жизнь (последняя обычно сводилась к изнурительному труду на фабриках и куску черствого хлеба на обед), — итальянцы, ирландцы, немцы, евреи из Восточной Европы, поляки, литовцы, чехи, словаки, украинцы, русские, венгры, греки. Вот и родители Зина познакомились в этой заокеанской «земле обетованной», оказавшейся лишь облегченной версией родного евразийского ада: его отец прибыл из Австро-Венгрии, а мать — из Иркутска.
Наверное, Говард Зинн мог, подобно Максиму Горькому, многое рассказать о своих жизненных университетах, выковавших его характер и стойкость его убеждений. Семья будущего историка жила в бедности, и на образование сына денег не хватало — как и его сверстники из рабочих кварталов, молодой Говард рано начал работать на верфях, чтобы обеспечить себе пропитание. Дома у Зиннов практически не было книг: с миром литературы мальчик познакомился благодаря выписанному родителями 20-томнику произведений Чарльза Диккенса, да литературным курсам при школе имени Томаса Джефферсона. В возрасте 17 лет приятели-коммунисты пригласили Говарда на первый митинг в его жизни. «Внезапно послышался вой сирен, я оглянулся и увидел конных полицейских, ворвавшихся в толпу и принявшихся избивать людей… Мне тоже перепало. После удара я упал без сознания. Когда я проснулся спустя некоторое время, Таймс-сквер опять была тихой и сонной, как будто ничего и не случилось... Это был шокирующий урок для меня».
Когда началась Вторая мировая война, ненавидевшему фашизм Зинну не терпелось попасть на европейский театр боевых действий. В 1943 году Говард ушел добровольцем в военно-воздушные силы, и его определили в бомбардировочную авиацию. Его задачей была бомбардировка целей на территории Германии, Чехословакии и Венгрии. «Я плохо знал историю, когда стал пилотом-бомбардировщиком ВВС США. Только в результате войны я понял, что мы совершали военные преступления, подобно нацистам... И когда я изучал после войны историю, я открыл для себя историю экспансионизма и империализма Соединенных Штатов — нет, не благодаря занятиям в университете, а благодаря самостоятельному чтению».
Именно в мясорубке мировой войны у Зинна сформировались антивоенные убеждения — когда он стал понимать, что под его бомбами гибнут не только нацисты, но и мирные жители оккупированных стран. Так, согласно официальным сводкам, при бомбежке чешского Пльзеня пострадал только знаменитый завод «Шкода», а всем рабочим, кроме пятерых, удалось уцелеть — благодаря своевременному предупреждению со стороны союзников, готовивших налет. Однако Зинн, сбрасывавший те бомбы, знал, что на самом деле они падали на гражданские кварталы (и, как оказалось впоследствии, убили несколько сотен чехов). Поворотным пунктом для молодого летчика стала бомбардировка Руана во Франции, вошедшая в историю первое боевое применение напалма. За три недели до окончания войны в Европе высшие военные чины решили «поэкспериментировать» с новой смесью, избрав для этой цели дружественную цель. Гибель 1000 французских гражданских была впоследствии объявлена «трагической ошибкой».
Скоро Зинн понял, что подобные неправомерные действия англо-американских сил, в которых он служил, не единичны — достаточно вспомнить объявленную «военной необходимостью» бомбардировку Дрездена (ее инициатор Уинстон Черчилль ограничился в пространных мемуарах скупой записью: «Мы совершили налет на Дрезден, важный коммуникационный центр германского Восточного фронта»), Токио (в преимущественно деревянном городе от американских зажигательных бомб погибло намного больше людей, чем от двух атомных взрывов), и, конечно, Хиросимы и Нагасаки (президенту Трумэну было жизненно необходимо сбросить новое чудо-оружие на города Японии, которая и так собиралась капитулировать, дабы устрашить своих советских союзников, а вовсе не для того, чтобы «сохранить жизнь миллиона американских солдат» — эта простая мысль, которую пытался донести Зинн, в частности, в памфлете «Хиросима: нарушая молчание», до сих пор считается в США крамольной). Адмиральский сын Джон Маккейн гордится тем, что был сбит, сбрасывая бомбы на вьетнамцев. Рабочий парень Говард Зинн, вернувшись с войны домой, спрятал все свои боевые медали и награды в папку, на которой написал: «Никогда больше».
После войны Зинн учился в рамках «солдатского билля о правах», дававшего демобилизованным солдатам возможность поступить в высшие учебные заведения, в Нью-Йоркском и Колумбийском университетах. В 1950-х он получил дипломы по специальностям «история» и «политические науки» («политология», как это недавно стало у нас именоваться). Уже тогда антимилитаристские и социально-критические чувства Зинна, приведшие его к идеалам свободы и социализма, нашли свое выражение в его политической и научно-исследовательской позиции. Студентом он брался за малоизученные темы из истории рабочей борьбы и социальных реформ. Магистерскую работу он посвятил стачке шахтеров штата Колорадо в 1914 году[1]. Его докторская диссертация была посвящена политической биографии конгрессмена-республиканца Фьорелло Ла Гуардия, еще до «Великой депрессии» предвосхитившего «Новый курс», проводимый демократической администрацией в 1930-х. Задачей Зинна было показать, что комплекс реформ президента Франклина Делано Рузвельта был порожден насущной необходимостью сохранения капиталистической экономики в условиях нараставшего рабочего и протестного движения. Вскоре монография «Ла Гуардия в Конгрессе» была отмечена Американской исторической ассоциацией как лучшая англоязычная книга об истории США.
Казалось, во время преподавания в Спелмановском колледже в Атланте (1956–1963), где он возглавлял отделение истории и общественных наук, перед молодым историком открывались далеко идущие перспективы. Однако на свободомыслящего профессора-анархиста, верящего в свободу и социализм, не могла не оказывать гнетущее воздействие расистская атмосфера, господствовавшая на Американском Юге в целом и в его учебном заведении в частности — а ведь Спелмановский колледж был сегрегирован не только по расовому, но и по гендерному признаку. И Зинн включается в борьбу темнокожих за гражданские права. Даже больше — он вовлекает в него множество своих студентов, поддерживая их и в повседневной жизни. Среди его воспитанников из колледжа в Атланте — темнокожая писательница, лауреат Пулитцеровской премии Элис Уокер и нынешняя председательница Фонда защиты детей Мариан Райт Эдельман. К слову, сама Элис Уокер вспоминает, что осуществление ее литературного призвания так, возможно, и осталось бы лишь дерзкой мечтой, если бы не лекции по русской истории и литературе, которые читал Зинн.
Зинн сотрудничает со Студенческим координационным комитетом ненасильственных действий (СККНД), самым влиятельным объединением в студенческом движении США до образования Студентов за демократическое общество. Ученый-борец опротестовывает 30 нарушений Первой и Четырнадцатой поправок к Конституции США в Олбани (штат Джорджия), а ФБР и Министерство юстиции подвергает критике за молчаливое согласие с актами насилия со стороны сторонников расовой сегрегации против противников расизма. Позже Зинн (а он часто возвращался к этой тематике — в частности, борьбе афроамериканцев посвящены две его ранние книги, «СККНД. Новые аболиционисты» и «Мистика юга») вспоминал о времени, проведенном в Атланте, как о «самых интересных, захватывающих и поучительных годах» своей жизни: «Я научился у своих студентов большему, чем они научились у меня».
Общественно-политическая активность Говарда Зинна, его левизна и оппозиционность стоили ему преподавательской кафедры в Спелмановском колледже, откуда он был уволен в 1963 году. Он был «виновен» в том, что открывал студентам глаза на очевидную несправедливость сегрегации и расовой нетерпимости, а также критиковал администрацию кампуса за неучастие в борьбе молодежи против дискриминации. Историк перебрался в Бостон, где и преподавал последующие два с половиной десятилетия, продолжая бороться за свободу, мир, социальный прогресс, права человека и подлинную демократию.
Во весь голос Зинн протестовал против крупнейшей империалистической войны, которую США развязали во Вьетнаме в 60-ых годах. Нельзя не согласиться с тем, что Вьетнамская война была ужасающей: в ходе военных действий погибло до 3–4 миллионов вьетнамцев — практически все они были мирными жителями. Недаром печально известная бойня, учиненная ротой американских солдат в Милай (община Сонгми) и унесшая жизни более четырех сотен человек, включая женщин и детей, стала символом позора «ведущей демократии мира». Всего на многострадальную вьетнамскую землю было сброшено 7 миллионов тонн бомб — больше чем за две мировые войны. Однако для Зинна Вьетнамская война был большим, чем «трагическая ошибка» — он понимал, что война продиктована природой капитализма, а государство является не более чем аппаратом насилия.
В 1968 году Говард Зинн вместе со священником Дэниелом Берриганом отправился в Ханой, где вел переговоры с премьер-министром Демократической Республики Вьетнам Фам Ван Донгом, увенчавшиеся освобождением первой тройки американских военнопленных. Вернувшись с переговоров, Зинн и Берриган телеграфировали из Парижа в Вашингтон, что северовьетнамское правительство стремится прекратить войну и готово к переговорам. Президент Линдон Джонсон, естественно, проигнорировал послание борцов за мир, продолжая талдычить невнятные тирады о «несговорчивости» вьетнамцев.
Вместе с тем война вызвала невиданное массовое движение протеста (бывали случаи, когда за один мирный марш на Вашингтон полиция арестовывала до 14 000 протестующих), находившееся под заметным влиянием «новых левых». В этой борьбе, объединившей доктора Спока и веселых йиппи, пути историка Зинна сошлись с Ноамом Хомским, с которым его объединили не только политические убеждения, но и искренняя личная дружба. Гениальный лингвист, в неполные тридцать совершивший переворот в своей области знаний, также не скрывал своих леворадикальных взглядов и не боялся вскрывать сущность политики правящего класса США. «Ответственность интеллектуалов — говорить правду и разоблачать ложь», — писал Ноам Хомский в своем знаменитом антимилитаристском эссе в 1967 году. Говард Зинн, написавший в том же году книгу «Вьетнам: логика ухода», целиком разделял эту мысль.
После того, как нарастание протестного движения в самих США и стойкое сопротивление вьетнамского народа привели к окончанию грязной войны в Индокитае, Зинн продолжал активно выступать с антивоенных и антиимпериалистических позиций против интервенций и оккупаций, проводимых Империей явно или неявно — от Восточного Тимора до Сальвадора. В 1980-е годы он критиковал развязанные на деньги и по инициативе Вашингтона гражданские войны и террор со стороны ультраправых против мирного населения в Центральной Америке. После 11 сентября 2001-го протестовал против наступления на гражданские права, осуществляемого режимом Буша под прикрытием «борьбы с террором». В числе последних примеров — осуждение Зинном военных вторжений проамериканских коалиций в Ирак и Афганистан.
Преподавая историю в университете, Зинн все сильнее убеждался, что гражданская пассивность американского обывателя, сковываемого предрассудками, невежеством и ультраконсервативными воззрениями, во многом обусловлена системой образования (на ум приходят слова «всё, что ты знаешь — ложь», слоган «Ультра.Культуры» покойного Ильи Кормильцева). В частности, авторы буржуазных школьных и университетских учебников по истории внушают подрастающему поколению такой взгляд на мир, который закрепляет господство буржуазии: они растят законопослушного болвана, члена общества потребления и винтик в корпоративной системе. А преднамеренное игнорирование всемирной истории вне истории собственной страны, культивирование идей патриотизма и национальной исключительности, в сочетании с демоническим «образом врага», позволяют обеспечить общественную поддержку агрессивным внешнеполитическим акциям, с помощью которых делаются попытки затушевать социальные противоречия и конфликты внутри страны. Благодаря этому незыблемым остается порядок вещей, при котором «один процент американцев владеет третью всех богатств США. Оставшаяся же часть распределяется таким образом, чтобы поссорить между собой 99% населения: обратить мелких собственников против неимущих, чернокожих против белых, людей, рожденных в Америке, против иммигрантов, интеллектуалов и высококвалифицированных работников против людей без образования и профессиональных навыков».
Поэтому Зинн задался целью создать фундаментальный и всеобъемлющий труд по истории Соединенных Штатов Америки, написанный с точки зрения простых людей, простого народа, а не правящей верхушки. Другими словами, противопоставить господствующей консервативно-либеральной трактовке американской истории радикальный левый взгляд. Ведь для противостояния Системе необходимо завоевание того, что Антонио Грамши называл гегемонией[2].
На подготовку материалов для главного труда жизни ушло много времени, и первое издание вышло в 1980 году. Свою книгу Говард Зинн озаглавил ‘People’s History of United States’ — «Народная история США»: ведь главными вершителями истории выступают не президенты, конгрессмены и генералы, а народные массы (хотелось бы порекомендовать в этой связи еще одну книгу с похожим названием — ‘People’s History of the World’, написанную Крисом Харманом). Остановиться на этом названии побудили полученные Зинном еще в 1971 году 300 страниц рукописи под названием «Народная история США, 1860–1920». Прислал их 20-летний хиппан Харви Вассерман[3], которому отказывали в публикации буквально все издатели. Но не Зинн. Он написал предисловие и отстоял издание записок молодого коллеги.
Так, традиционное изложение истории США сводится к прокламациям отцов-основателей и последующей смене президентских администраций, соотношениям электоральных показателей республиканцев и демократов, констатации роста экономических показателей, да к воздыханиям об идеализме и возвышенности американской внешней политики. Зинн же дает право голоса тем, кому в голосе отказывали, но кто отчаянно сопротивлялся этому — рабочим, женщинам, молодежи, студентам, бедным фермерам, афроамериканцам, латиноамериканцам, трудовым мигрантам, коренному населению Североамериканского континента, социалистам, анархистам, пацифистам, суфражисткам, аболиционистам, жертвам военных интервенций США. Зинн признаёт, что заголовок его книги, возможно, не вполне точен, но, при всех ограничениях, отражает то, что она была «написана без почтения к правительствам, но с уважением к народным движениям».
Официальная история — история президентов, политиков, генералов и коммерсантов, летопись достижений этих супергероев-спасителей на ответственных постах — оказывается пустышкой, фантомом. Действующими лицами вместо труменов, никсонов, рейганов и прочих бушей становятся простые люди. Зинн показывает, что помимо «истории единиц» существует другая — настоящая — история. История миллионов и миллиардов. Эксплуатируемых, ежедневно угнетаемых, живущих в нищете и бесправии, но поднимающихся на борьбу за свои права и человеческое достоинство. В этом Говард Зинн продолжил дело таких соотечественников, как Герберт Аптекер, Филип Фонер, Ричард Хофстедер и Уильям Дюбуа (на которого он часто ссылается, особенно в исследовании истории черного населения). Как и эти американские историки-марксисты, он убедительно, научно достоверно и в то же время со здоровой толикой юмора показывал правоту старика Карла Маркса — вся мировая история является историей борьбы классов[4]. Классовая борьба является двигателем истории, и США в этом плане не исключение, а одна из нагляднейших иллюстраций. Забастовки, стачки, бойкоты, акты гражданского неповиновения и прямого действия, восстания, демонстрации и мирные марши — орудия, которые использовали угнетенные классы американского населения в борьбе против тирании корпораций и государства.
«Народная история США» — явление во многом уникальное. Она предложила революционный взгляд на американскую историю. Изложенная популярно и увлекательно, останавливающая свое внимание на неординарных и неожиданных фактах, эта книга по праву принадлежит к лучшим примерам трудов, написанных в русле критической педагогики. Это книга о несметных преступлениях американского капитализма против своего народа и народов стран, ставших жертвами империализма и неоколониализма. Это книга о классовой борьбе. Это книга о Другой Америке. И это книга — как бы странно это не звучало для людей, привыкших думать, что там, за океаном, все довольны капитализмом и частнособственнической конкуренцией — о Революции. Революции, которой не было. Пока.
Говард Зинн начинает свое повествование с 1492 года, когда три корабля Христофора Колумба впервые причалили к островам Вест-Индии. Собственно, это событие не касается истории США непосредственно, но именно с него ведет ее отчет традиционная историография. И с первого же раздела («Колумб, индейцы и прогресс человечества»), Зинн берется за разрушение мифов, из которых состоит официальная история, предлагает задуматься об исторических событиях, скажем, глядя не со стороны европейских авантюристов, а со стороны коренного населения Антильских островов — араваков. Он пишет, в частности, о геноциде индейцев испанскими и затем английскими колонистами, объясняя при этом, почему о нем умалчивают обычные учебники:
«Мои возражения направлены не против отбора, упрощения или акцентирования, которые неизбежны как для картографа, так и для историка. Но искажения, допускаемые картографом, — это техническая необходимость ради общей цели, разделяемой всеми теми, кто нуждается в картах. Однако искажения, допускаемые историком, это нечто большее, чем просто технические ошибки. В действительности такие искажения являются идеологическими по своему характеру, и они возникают в мире противоборствующих интересов, где любой выбор акцентов (вне зависимости от воли самого историка) связан с поддержкой тех или иных интересов: экономических, политических, расовых, национальных или гендерных».
Индейцы, истребленные белыми колонизаторами с целью захвата их земель, низведены до положения ряженных паяцев в традиционном изображении истории, где научный анализ заменяет романтика фронтира и дух приключенческого романа. Точь-в-точь, как состарившийся Сидящий Бык, некогда героический вождь сиу и организатор упорного сопротивления американским завоевателям, был вынужден выступать в ковбойском шоу Буффало Билла[5]. Однако работа Зинна как раз и призвана открыть читателям такие «белые пятна», вернуть им настоящую историю. И это касается не только индейцев — возьмем, к примеру, рабов, вывезенных из Африки. Точное количество их, погибших только при транспортировке в Новый Свет, неизвестно, вероятно, оно намного превышает даже количество уничтоженных индейцев[6], но пишут об этом не менее редко. А еще реже пишут о всей полноте освободительном движении афроамериканцев, хронологию которого от Ната Тёрнера, руководителя крупнейшего негритянского восстания 1831 года, до Мартина Лютера Кинга, Малкольма Икса и Хью Ньютона отслеживает Зинн. Вниманием исторического мейнстрима обделена и прекрасная половина человечества — но в «Народной истории США» значительное место уделено положению женщины и развитию женского движения.
Кстати об исторических мифах. Возьмем миф о «собирании земель американских», согласно которому расширение территории США осуществлялось преимущественно мирно, за счет ее приобретения за деньги. У Зинна ясно показано, что процесс территориального прироста Соединенных Штатов — от присоединения Флориды до аннексии Гавайев (наверное, за исключением покупки Аляски у России) — был следствием либо непосредственного завоевания (как то было со штатами, отнятыми у Мексики), либо военного давления. Так, в биографиях президента Эндрю Джексона, вышедших из-под пера респектабельных историков, особо не упоминается, что поводом к развязыванию им семинольских войн, в конечном счете приведших к переходу Флориды от Испании к США, было то, что индейцы-семинолы предоставляли убежище беглым рабам. Вообще, Зинн насчитал две сотни примеров вмешательства Вашингтона в дела других государств еще до Испано-американской войны 1898 года, которая считается первым вооруженным конфликтом США периода империалистического капитализма. А потом пошло-поехало: на словах отстаивающие на каждом шагу права человека Штаты превратились в одну из главных опасностей для демократии по всему миру, свергая демократически избранных лидеров вроде Хакобо Арбенса, Сальвадора Альенде, Патриса Лумумбы, Зульфикара Али Бхутто и устанавливая в их странах жестокие военные диктатуры.
В 2006 году книга Зинна была издана и на русском языке (в издательстве «Весь мир») — правда, небольшим тиражом (2000 экземпляров). Учитывая, что в самих США «Народная история», изначально выпущенная тиражом в 5000 экземпляров, разошлась в более чем миллионе копий, у нас «Народная история» имеет все шансы превратиться в библиографическую редкость. Помимо нее, на русский перевели только один труд Зинна — монографию «США после Второй Мировой войны», вышедшую еще в советское время, в 1977 году.
Наверняка, нашему читателю будет полезно узнать, что в США, в этом бастионе капитализма, существовало сильное рабочее, профсоюзное и левое движение, подавить которое американским правящим кругам удалось лишь благодаря жесточайшим репрессиям, навязыванию антикоммунистической пропаганды и подкупу профсоюзной верхушки. Процесс против «чикагской восьмерки» в 1886 году и последующая казнь четверых анархистов; разогретая в ответ на Октябрьскую революцию «красная истерия» и погромные рейды Пальмера; электрический стул для Сакко и Ванцетти; травля левых и прогрессивных интеллектуалов (в числе которых были величины вроде Чарли Чаплина, Альберта Эйнштейна и Роберта Оппенгеймера) и грянувший на этой волне бешеный антикоммунистический угар маккартизма — вот что понадобилось для того, чтобы сломить сопротивление американского рабочего класса. А ведь мало кто подозревает о том, что задолго до пресловутого «Философского парохода» американское правительство выслало в Советскую Россию «Красный ковчег», на который усадило неугодных ему леворадикальных оппозиционеров (преимущественно, кстати, анархистов). Просто в те годы кандидат от социалистов Юджин Дебс набирал на президентских выборах миллион голосов, даже сидя в это время в тюрьме за агитацию против Первой мировой войны, а «Индустриальные рабочие мира» были одной из мощнейших синдикалистских организаций в мире...
Все эти факты неудобоваримы для официальной картины истории — картины, написанной буржуазными историками. Зинн же освещал как раз то, что умышленно оставляли за бортом: по его словам, для воспитания подрастающего поколения нужны примеры не «успешных деловых людей», завоевателей и мнимых героев от класса эксплуататоров, а настоящих героев из народа. И тут же предлагал: вместо помешанного на войне и экспансии Теодора Рузвельта, расскажите детям о Марке Твене. Да-да, о Марке Твене, том самом авторе «Тома Сойера» и «Гекльберри Финна», который к тому же был заместителем председателя Антиимпериалистической лиги и обличал американские власти за устроенную ими резню на Филиппинах. Или о Хелен Келлер, слепоглухонемой девочке, ставшей известной писательницей — и социалисткой. Да и вообще, добропорядочного американского гражданина наверняка смутит упоминание о том, что едва ли не все светила американской литературы начала XX века — Джек Лондон, Джон Стейнбек, Эптон Синклер, Юджин О’Нил, Теодор Драйзер, Фрэнк Норрис — разделяли левые убеждения.
В академической среде США Говард Зинн был одним из самых решительных и бескомпромиссных левых диссидентов. По его взглядам — и да простят мне эту терминологическую вольность а-ля Даниэль Герен — Зинна можно было бы определить как анархо-марксиста: анархиста в политическом плане, марксиста в научном. Впрочем, сам Зинн не возражал, когда его называли анархистом, коммунистом либо демократическим социалистом — для него эти слова были в некотором роде взаимозаменяемыми синонимами. Ведь он считал, что революционным левым, объединенным борьбой за свободный и равноправный мир, в котором взаимопомощь заменит конкуренцию и насилие, нечего делить между собой.
О своем общественном идеале он говорил как о бесклассовой безгосударственной неиерархической федерации коммун либертарно-коммунистического толка («социализме без тюрем», «добрососедском социализме, избегающем классовых иерархий капитализма и жестокости диктатур, называющих себя “социалистическими”»), перечисляя Парижскую Коммуну 1871 года, русские Советы 1917 года и рабочие коммуны Испанской революции в качестве исходных попыток его достижения. Он верил в мир без эксплуатации, границ и войн. Он был последовательным историческим материалистом, отдававшим должное Карлу Марксу и Фридриху Энгельсу как своим предшественникам в общественных науках. Также Зинн черпал вдохновение у авторов вроде Томаса Пейна или Генри Дэвида Торо, чьи эгалитаризм и приверженность прямой демократии предвосхищали позднейшие анархические идеи. «У социалистического движения в этой стране был Юджин Дебс. Была Мамаша Джонс. Была Эмма Гольдман. Были миллионы людей по всей стране, читавших социалистические газеты... Социализм изначально призывал: давайте создадим экономическую систему, которая производит вещи не потому, что они приносят прибыль какой-то корпорации, а потому, что они удовлетворяют нужды людей. Люди не должны бояться слова социализм, поскольку необходимо преодолеть капитализм».
Говард Зинн обладал моральным авторитетом, сравнимым с борцами за справедливость и свободу, изучению и популяризации опыта которых он посвятил свою научную жизнь. Таких, как герой американского рабочего класса, организатор Пульмановской стачки (первой крупной забастовки железнодорожников) и деятель левого крыла Социалистической партии Юджин Дебс. Еще один замечательный американский автор, недавно покинувший нас — я имею в виду фантаста Курта Воннегута, земляка и последователя Дебса — любил повторять его слова: «Пока существует угнетенный класс, я в его рядах. Пока есть преступники, я один из них. Пока хоть одна живая душа томится в тюрьме, я не свободен».
Точно так же и Говард Зинн не мог мириться с несправедливостью и угнетением, неотделимыми от капиталистической системы. Ученый принимал активное участие в широчайшем спектре антикапиталистических и освободительных общественных движений — антивоенном, антирасистском, рабочем, студенческом — лично. В противоположность многим «прогрессивным» интеллектуалам, полагающим, что для поддержания своего «передового» статуса достаточно писать правильные статьи и книжки, замкнувшись в спокойном академическом гетто, Зинн считал незаменимым участие в реальном революционном движении. Зинн шел к людям и сам выводил на улицы своих воспитанников (остановимся на этом слове, хотя сам профессор Зинн, как сторонник либертарной педагогики, склонен был скорее считать студентов своими воспитателями). Достаточно сказать, что последний перед выходом на пенсию день своего преподавания в Бостонском университете в 1988 году профессор Зинн предпочел провести со своими студентами, участвуя в пикете солидарности. «Мы потеряли историка, делавшего историю», — написал в некрологе ученик Зинна, спортивный комментатор Дэйв Зирин.
Помимо «Народной истории», Зинн написал большое количество книг, посвященных вопросам американской истории, текущего момента и политической теории, а также три драматических произведения — «Дочь Венеры» (как ни странно, но о борьбе за ядерное разоружение), «Эмма» (о выдающейся американской анархистке Эмме Гольдман) и «Маркс в Сохо» (раскрывая образ Карла Маркса, автор показывает восстребованность его идей в наши дни). Вообще, влияние Зинна на общественную мысль трудно переоценить. Так, зинновскую строчку «Нельзя оставаться нейтральным в едущем поезде» («You Can't Be Neutral on a Moving Train») — а так озаглавлены мемуары Говарда Зинна (правда, обычно их название переводят «Как сохранить нейтралитет в поезде»), по которым впоследствии был снят полубиографический документальный фильм — в своих песнях использовали даже две знаменательные рок-группы, отличающиеся антисистемными и антикапиталистическими текстами — «Pearl Jam» и «System of a Down» (в песнях «Down» и «Deer Dance» соответственно). Ребята из SOAD к тому же ссылались еще на одно знаменитое высказывание Зинна: «Нет флага достаточно большого, чтобы прикрыть срам убийства невинных людей ради недостижимой цели» («There is no flag large enough to cover the shame of killing innocent people for a purpose which is unattainable»). Кстати, голливудские звезды Бен Аффлек и Мэтт Деймон, в детстве жившие по соседству с историком и дружившие с его семьей, приняли участие в съемках упомянутого выше фильма о жизни Зинна. Наконец, уже после смерти историка вышел снятый при его участии документальный фильм «Народ говорит», рассказывающий о людях, боровшихся против системы угнетения на протяжении истории Соединенных Штатов.
Несмотря на такую широкую известность, Говард Зинн (как, впрочем, и тот же Ноам Хомский, и даже менее «политизированные» Дэвид Харви и Иммануил Валлерстайн) крайне неудобен для всех представителей консервативно-либерального буржуазного мейнстрима — от откровенно профашистских апологетов реакции до двуличных либералов. Ведь он не боялся срывать маски со всех апологетов капитализма и империализма, не оставляя камня на камне от мифов о «благонамеренных» американских президентах и «славной» политике США в мире. Известный либеральный историк Артур Шлезингер-младший раздраженно отозвался о Зинне: «Он считает меня опасным реакционером... Но он полемист, а не историк».
Немудрено, что смерть этого человека в очередной раз дала мракобесам повод для злорадства, кощунство которого переходит все границы. Вот, например, русскоязычный бложик «Russian America» отметился потоком ненависти в омерзительной посмертной заметке, автор которой не стесняется выражений вроде таких: «мы знали двух самых главных бостонских левых отморозков, Ноэма Чомски и его. Ну этот, слава Б-гу, сдох, а Чомски еще жив» или «могу сказать только вместо "Земля ему пухом"… Будь он проклят!».
Еще более желчные комментарии, наполненные презрением к умершему, испустил видный ренегат Дэвид Горовиц. Дескать, «умер сталинист» и «порочное человеческое существо»: «Зинн был сталинистом в годы, когда марксистский монстр вырезал миллионы невинных людей и осуществлял собственное “окончательное решение” еврейского вопроса. После смерти Сталина Зинн поддерживал всех врагов Соединенных Штатов и посвятил свои писательские таланты всем социалистическим тиранам, включая Мао Цзэ-дуна, убившего 70 миллионов...» — в общем, вы поняли...и так далее по тексту. Уместно будет напомнить о прошлом Горовица: когда-то он был учеником Макса Шахтмана[7], близким к «новым левым», а затем, подобно французским «новым философам», внезапно диаметрально сменил политическую ориентацию и преобразился в «нового правого». Кому-кому, а циничному предателю левого движения должно быть прекрасно известно, что называть «сталинистом» анархиста — уровень детского сада.
Но всем недоброжелателям не заглушить пронизывающий творчество Говарда Зинна голос народной правды — выстраданной им в лишениях на верфях и на войне, испытанной в акциях протеста и конфликтах с Системой. Пока существует свободная критическая мысль, таких авторов, как Зинн, читают и будут читать.
Думаю, Украина только ждет своих Зиннов. Которые рассеют дурман «Трипольской цивилизации», «Богдана Гатила», «славной Гадячской унии», «конституции Пилипа Орлика», «сахарозаводчиков-меценатов», «покровителя культуры гетмана Скоропадского» и «національно-визвольних змагань інтегральних націоналістів», равно как и великороссийские шовинистические стереотипы. И напишут всеобъемлющую и честную историю украинского народа, а не только лукавых правителей и «элиты» (лишенную ура-патриотического пафоса или местечкового хуторянства — ведь, как писал Иван Яковлевич Франко, «Ти любиш в ній князів, / Гетьмання, панування, — / Мене ж болить її / Вiдвiчнеє страждання»).
Легендарный певец американского пролетариата Джо Хилл, приговоренный по ложному обвинению к смертной казни, перед расстрелом написал товарищу по «Индустриальным рабочим мира» «Большому Биллу» Хейвуду: «Не тратьте время на скорбь. Организуйтесь». Что ж, давайте читать написанное Зинном и использовать почерпнутые знания как руководство к действию. Тем более, что в одном из интервью 2008 года покойный ученый сказал, что хотел бы, чтобы его помнили за «новый взгляд на мир, на войну, на права человека, на равенство». Помнили как «человека, дававшего людям ощущение надежды и силы». И мы будем помнить народного историка США именно таким. Спасибо, Говард!
16 марта 2010
[1] Чтобы понять, до какой степени это была «неакадемическая» тема, надо учесть, что речь идет о «гражданской войне» в Колорадо, когда нанятые Рокфеллером банды сожгли лагерь бастующих шахтеров (забастовка началась осенью 1913-го, кончилась весной 1914 года) вместе с женщинами и детьми и убили 50 с лишним человек. Правящий класс США очень не любит вспоминать этот эпизод своей истории.
[2] Распространенное представление о «гегемонии по Грамши» нуждается в уточнении. Грамши писал «Тюремные тетради», как известно, в тюрьме, в условиях жесткой цензуры — и для спасения написанного был вынужден разработать язык эвфемизмов. В частности, термин «гегемония» Грамши употреблял вместо термина «классовая диктатура» (это относится и к диктатуре пролетариата). Такую гегемонию, которая считается «гегемонией по Грамши», антикапиталистические силы в капиталистическом обществе установить не могут, поскольку для этого нужно сначала лишишь буржуазию инструментов власти (как экономических, так и политических). Более того, как раз Италия дала нам пример, что будет при попытке воплотить в жизнь ошибочно понятую стратегию «гегемонии по Грамши»: во второй половине 70-х годов XX века ИКП с союзниками практически приблизилась к такой гегемонии — и всё это кончилось полным и позорным крахом ИКП. При этом выяснилось, что левые ни при каких условиях не могут рассчитывать на установление «гегемонии по Грамши» в сфере СМИ, в области «массовой культуры» и вообще индустрии развлечений, что обесценивает все другие достижения.
[3] Вообще говоря, «хиппан» Харви Франклин Вассерман уже тогда имел два университетских диплома и был известным активистом антивоенного и антиядерного движений. Со временем дорос до больших постов в «Гринпис» и прославился бестселлером «Убийство нас самих. Катастрофа с американскими радиационными экспериментами». Упомянутая в тексте книга была опубликована (и затем переиздавалась) под названием «История Соединенных Штатов Харви Вассермана».
[4] Чуть-чуть не так: по Марксу и Энгельсу, история борьбы классов является историей только классовых обществ.
[5] История Сидящего Быка — это, пожалуй, подтверждение правоты Зинна, а не официальной американской историографии: выступление в шоу (не только ковбойском) Буффало Билла — это мимолетный (около 4 месяцев) эпизод в биографии Сидящего Быка (кстати, Буффало Билл платил ему бешеные по тем временам деньги: 50 долларов в неделю). Через 5 лет после этого эпизода Сидящий Бык погиб в перестрелке с полицией при попытке ареста.
[6] Это возможно лишь в том случае, если вести речь об истребленных индейцах только в США, а не вообще в Новом Свете.
[7] Это ошибка, порожденная, вероятно, кампанией по «разоблачению троцкистских корней неоконсерватизма», которая прошла в украинской Организации марксистов. Д. Горовиц никогда не был учеником М. Шахтмана, что легко выясняется из книги воспоминаний самого Горовица «Радикальный сын. Одиссея поколения». Возможно, автор путает Горовица с другим неоконсерватором — Натаном Глейзером. Забавно, но именно фашиствующие антисемиты любят валить всех этих персонажей в одну кучу, занося их в категорию «жидо-фашистов».
Опубликовано в интернете по адресу: http://marx.org.ua/2008-04-23-09-06-29/1-articles/664-2010-03-16-10-21-19
Для настоящей публикации текст отредактирован Александром Тарасовым.
Комментарии Александра Тарасова.
Денис Михайлович Пилаш (р. 1988) — украинский левый активист, публицист, историк.
С 2007 года — член украинской «Организации марксистов» (ОМ), накануне роспуска ОМ вошел в состав ее Координационного совета. С 2008 года — активист независимого студенческого профсоюза «Пряма дiя» («Прямое действие»). С 2011 года — член социалистического объединения «Левая оппозиция», член редколлегии журнала «Спiльне».
Публиковался в украиноязычных и русскоязычных левых изданиях (в том числе электронных) на Украине, включая журналы «Против течения» и «Спiльне».
На момент публикации статьи (2010) — аспирант Киевского национального университета им. Т.Г. Шевченко.