Реальные политические изменения в Советском Союзе (те, которые стали известны всему миру под именем «перестройка») начались в 1988 году, а приняли законченный и необратимый вид (завершившийся распадом СССР), как и во всем Восточном блоке, в 1989 году. За прошедшие с тех пор 20 лет СССР/Россия прошли три крупных исторических этапа — этап правления Горбачева, этап правления Ельцина и этап правления Путина, де-факто продолжающийся и сейчас, поскольку, безусловно, президент Медведев — несамостоятельная политическая фигура. Этим трем этапам соответствуют три разных резко отличающихся друг от друга поколения молодежи. Каждое из этих поколений формировалось в конце предыдущего исторического этапа и не сразу обретало свое социокультурное лицо, но разница между поколениями очевидна. Условно их можно назвать «поколение Горбачева», «поколение Ельцина», «поколение Путина».
«Поколение Горбачева» сформировалось в предшествовавший «перестройке» период и отличалось тотальным отторжением официальной советской идеологии, полностью дискредитировавшей себя, было в значительной степени нацелено на изменение существовавшей социальной реальности либо — что тоже было распространенным явлением — на игнорирование официальной социальной реальности и конструирование собственной, параллельной ей — в виде набиравших силу молодежных субкультур, рок-сцены и подобных феноменов. При этом несмотря на отторжение официальной советской идеологии в глубинном отношении это поколение было довольно «советским»: одной из основных его претензий к советскому строю было откровенное несовпадение декларировавшихся принципов и реальной жизни. В первую очередь, это касалось вопросов социального и имущественного равенства. Поздний Советский Союз, вопреки официальным реляциям, был уже обществом с очень заметной социальной дифференциацией, где номенклатура имела пусть и смешные по сегодняшним меркам, но по тогдашним представлениям серьезные привилегии — и эти привилегии (в значительной степени незаконные) вызывали у молодежи возмущение тем более сильное, что они совмещались с геронтократией. Не случайно ведущие чисто молодежные оппозиционные организации, сложившиеся в «перестройку» в России, оказались организациями левого характера, начиная с Федерации социалистических общественных клубов (ФСОК) и кончая Конфедерацией анархо-синдикалистов (КАС), которые, подвергая сомнению социалистический характер советского общества, критиковали его слева, а если справа, то с позиций классической социал-демократии.
Если это поколение формировалось в условиях сознательного отторжения советской идеологии и выстраивало свои идеологии (их было, безусловно, несколько) самостоятельно, в творческом поиске, то «поколение Ельцина» оказалось тотально индоктринировано пропагандистским информационным валом, обрушенным на него в «перестройку», контролировавшимися советской номенклатурой СМИ. В основном этот вал состоял из разоблачений преступлений сталинизма, злоупотреблений советской элиты, а также из религиозной пропаганды и восхваления рыночной экономики. «Поколение Ельцина» появилось на общественной арене не сразу после распада СССР, а в середине — во второй половине 90-х годов. От своего предшественника оно отличалось «рыночным идеализмом», восторженным восприятием социального и имущественного неравенства, каковое неравенство понималось как основа развития, и связанным с этим увлечением неолиберализмом. В массе своей (разумеется, в каждом поколении были исключения) «поколение Ельцина» было ориентировано на достижение рыночного, имущественного успеха любой ценой, в том числе (а возможно, и в первую очередь) криминальной. Именно это поколение обеспечило массовый приток в криминальные структуры и дало невиданный со времен Гражданской войны в России подъем бандитизма.
Иллюзии этого поколения разбились о реальную жизнь. Рыночная экономика вовсе не обеспечила «поколению Ельцина» поголовное процветание и превращение в миллионеров, процветающим оказался незначительный процент населения (менее 5 %), причем в значительной степени — бывшая советская номенклатура и члены их семей. Молодежи в рядах процветающих оказалось смехотворно мало — и еще меньше тех, кто «сам себя сделал», а не попал в ряды «золотой молодежи» по происхождению. Ушедшие в криминальный мир в значительной степени истребили себя сами в гангстерских войнах в процессе борьбы за приватизировавшуюся государственную собственность, а частично оказались за решеткой. Поэтому следующее поколение — «поколение Путина», лицо которого вполне сформировалось к середине 2000-х годов, — продемонстрировало отношение к социальному и имущественному неравенству, отличное и от «поколения Горбачева», и от «поколения Ельцина»: в массе своей оно возмущалось привилегиями и образом жизни «новой элиты», но считало это естественным и даже не пыталось оспорить существующее положение дел, а искала способы как-то примазаться к тем, кто оказался «вверху», вовсе не надеясь на возможность «сделать себя самим». Если для «поколения Горбачева» идеалом были лица творческих профессий, для «поколения Ельцина» — бизнесмены и бандиты, то для «поколения Путина» идеалом стали чиновники, так как выяснилось, что именно чиновники имеют возможность быстро и относительно безопасно обогатиться за счет всепроникающей коррупции.
«Поколению Горбачева» в целом было чуждо восприятие мира как мира личной конкуренции между сверстниками. Де-факто этой конкуренции и не было. Претензии скорее транслировались старшим возрастным группам, которые воспринимались как тормоз в развитии общества вообще. Сверстники воспринимались как представители разных политически и идеологически не совпадающих групп, которые, однако, совместными усилиями разрушают советского геронтократического монстра. Однако уже «поколение Ельцина», оказавшись в реальном мире рыночной конкуренции и столкнувшись, в отличие от предыдущего поколения, с массовой безработицей, стало воспринимать окружающих, в том числе и сверстников, как конкурентов, хотя еще и стремилось преодолеть эту конкуренцию путем объединения в небольшие группы (основанные на родственных, дружеских, этнических или земляческих связях). «Поколение Путина» уже однозначно воспринимает сверстников как конкурентов и ведет, говоря словами Гоббса, войну всех против всех. Дружеские компании у «поколения Путина» строятся в основном так, что в них нет конкурентов (даже потенциальных) — а если хотя бы возможность конкуренции обнаруживается, компания распадается.
Одним из важнейших факторов для молодежи как социальной категории, еще не прошедшей полностью процесс социализации, является образование, а именно доступ к образованию, качество его и восприятие образования молодежью. «Поколение Горбачева» еще застало всеобщее бесплатное образование, основанное на советском принципе фундаментальности, а ликвидация идеологических ограничений в системе образования была встречена этим поколением с восторгом. «Поколение Горбачева» оказалось в наиболее выигрышном положении по отношению к следующим поколениям: сегодня мы можем уверенно констатировать, что достаточно качественное и доступное образование, лишенное идеологических ограничений, обеспечило большой части этого поколения возможность успешной социализации, качественного роста и, очень многим — реализацию себя как личности. Самая молодая волна этого поколения застала на старших курсах университетов попытки властей радикально ухудшить качество образования (уже при Ельцине) и качество жизни студентов, но в целом успешно смогла дать этим попыткам отпор. Однако уже «поколение Ельцина» столкнулось с коммерциализацией образования и, следовательно, с его меньшей доступностью для бедных и небогатых слоев населения (а при Ельцине число таковых превысило 80 %). Одновременно — за счет «утечки мозгов» на Запад, старения преподавательского состава, резкого снижения финансирования образовательной сферы и абсолютного хаоса в учебных программах — катастрофически упало качество образования. Это драматически ухудшило положение «поколения Ельцина» на рынке труда, но выяснить это «поколение Ельцина» смогло в массе своей уже при Путине: именно снижение качества образования, отказ от фундаментальности и навязывание узкой специализации не дали подавляющему большинству студентов из «поколения Ельцина» верно спрогнозировать свое будущее. Заметная часть этого поколения в условиях того, что позже в России получило название «дикого капитализма», вообще отказалась от высшего образования, придя к выводу (в результате эмпирических наблюдений), что можно разбогатеть и без образования. Определенной части это даже удалось — но непрочность и недолговечность такого успеха быстро выяснилась.
«Поколение Путина», наученное горьким опытом предшествующего, уже очень высоко — даже выше, чем в советские времена — ценит образование, но само образование стало кардинально другим. Система образования распалась на два отдельных неравных сегмента: на крошечный сегмент качественного и конкурентоспособного образования для детей элиты и на очень низкое по качеству псевдообразование для основной массы населения. Обнаружился явный дисбаланс между тем образованием (в частности, по специальностям), которое дается в стране, и объективными запросами рынка — более примитивными. При Путине этот дисбаланс было решено исправить за счет предельного упрощения образовательных программ и узкой специализации, ориентированной на конкретные запросы работодателей. Заказ «большого бизнеса» озвучил, выступая по телевидению, олигарх Владимир Потанин: у нас, сказал он, слишком много умных, но не хватает простых рабочих. Министр образования России Андрей Фурсенко, выступая в летнем лагере искусственно созданного Кремлем проправительственного движения «Наши», прямо заявил, что пороком советской системы образования было стремление сформировать творца, творческую личность, в то время как задача новой системы образования — это массовое производство квалифицированных исполнителей. Для этого были пересмотрены программы и методики образования, и власть даже пошла на отмену вступительных экзаменов и на замену их Единым государственным экзаменом (ЕГЭ), то есть тестами, построенными по принципу «угадай правильно» — и эти тесты сдаются не в университетах, а в школах.
В результате повсеместного внедрения ЕГЭ уже разразилась серия скандалов, так как выяснилось, что в массе своей студенты, принятые в университеты, поскольку они продемонстрировали высокие баллы ЕГЭ, элементарно неграмотны, не умеют правильно писать, практически не читают, не способны решить математические задачи школьного курса и, более того, не способны сформулировать свои мысли. Дело в том, что последние два-три года в школе они вообще не учились: вместо этого их тренировали правильно заполнять графы ответов в тестах. В основном «поколение Путина» еще не вышло на рынок рабочей силы и не догадывается, какие трудности его там ждут.
То есть мы видим противоположные тренды: улучшение качества образования без снижения его доступности для «поколения Горбачева» (причем последняя волна этого поколения, завершавшая образование уже при Ельцине, столкнулась с обратным трендом), деградация образования и резкое падение его доступности для «поколения Ельцина» и катастрофическое продолжение этого тренда для «поколения Путина» — при одновременном повышении престижа образования и возникновении в системе образования сегмента, созданного специально для самовоспроизведения социальной элиты.
Поколение Горбачева было воспитано в типично советской традиции уважения к высокой культуре, в первую очередь — к европейской культуре. Когда при Горбачеве были сняты идеологические ограничения, это поколение получило доступ к огромной массе культурных продуктов, которые раньше были труднодоступны или прямо запрещены. Но это мало отразилось на эстетических вкусах и предпочтениях поколения, произошла лишь определенная корректировка и диверсификация их. Поколение же Ельцина столкнулось с вторжением в культурную среду России «массовой культуры» западного образца. Причем первоначально — в чистом виде, то есть продуктами, сделанными на Западе (российскую продукцию такого рода научились изготавливать не сразу). Эта «массовая культура» отодвинула всю предыдущую культуру на обочину культурного пространства. А во времена Путина произошел полный распад единой культурной среды. В результате сложилась самая настоящая мозаичная культура, наступление которой спрогнозировал еще в 60-е годы французский социолог и культуролог Абрам Молль. В результате сегодня разные группы молодежи не могут найти друг с другом общего культурного языка. Сейчас не существует культурных авторитетов, не существует единых культурных стереотипов, и вполне вероятна такая ситуация, когда молодые люди, живущие рядом, буквально в одном доме и на одном этаже, имеют о культуре противоположные представления: ни имена деятелей культуры, ни названия произведений не дают им возможности друг с другом общаться.
При Горбачеве в стране имел место расцвет молодежных субкультур. Они де-факто стали заметной частью национального культурного пространства. В эпоху Ельцина молодежные субкультуры были загнаны в гетто. Они уменьшились численно и в основном ушли в мир иллюзий, ударившись в эскапизм. При Путине молодежные субкультуры стали подвергаться преследованиям, причем в значительной степени никак не мотивированным. И их влияние в молодежной среде было подорвано, или почти подорвано.
При Горбачеве важным для молодежи в целом было завоевание автономии, независимости. Именно по этой линии молодежь поколения Горбачева противопоставляла себя предыдущей советской системе: косной, консервативной, отсталой, традиционной. При Ельцине произошел просто слом системы ценностей. Главными стали индивидуализм и материальный успех. К моменту, когда поколение Путина стало чем-то заметным на общественной арене, этот процесс пришел к своему финалу: тотальной атомизации. Мой коллега с исторического факультета МГУ, который был назначен куратором курса, пользовался популярностью у студентов и потому получил возможность участвовать в студенческих блогах и интернет-сообществах, расстроено говорил, что студенты не только не способны объединяться в какие-то культурные сообщества, а уж тем более коллективно защищать свои культурные и иные права, они не в состоянии даже договориться о том, чтобы каждую пятницу после занятий пойти пить пиво. Студенческие сообщества, которые он увидел в интернете, поразили его, как он выразился, своей шизофренией. Они были созданы, например, по принципу объединения тех, кому нравятся розовые кроссовки. Но быстро выяснилось, что во всём остальном участники сообщества друг с другом не согласны. Они быстро переругались, и сообщество развалилось.
Очень важным фактором, отличающим одно поколение молодежи от другого, оказался рост ксенофобии. За всю историю Советского Союза с момента его основания было всего три поколения, о которых можно сказать, что они были очень мало ксенофобны, практически не ксенофобны: это поколение 20-х годов (которое восторженно воспринимало идею мировой революции), это поколение «оттепели» и это поколение Горбачева. А о последнем поколении можно даже сказать, что это было поколение космополитов. Однако при Ельцине, с началом Чеченской войны, многочисленные психологические травмы, связанные с распадом Советского Союза и этническими конфликтами на его территории, волны массовой миграции, наложившиеся на экономической кризис, вызвали быстрый рост ксенофобии у населения вообще. Поскольку в условиях Чеченской войны правящий режим эту ксенофобию поощрял и даже прямо насаждал — в пропаганде чеченцы были идентифицированы с мусульманами, а мусульмане с террористами вообще, — а поколение Ельцина, как я уже сказал, отличалось гораздо более низким уровнем и образования, и культуры и в массе своей не могло критически относиться к правительственной пропаганде, это дало катастрофический рост крайне правых и прямо фашистских организаций в молодежной среде. При Горбачеве крайне правые организации состояли из людей достаточно пожилых и ориентировались на дореволюционную ксенофобскую модель — на «черную сотню». Период Ельцина дал рост именно неофашистским, неонацистским, достаточно современным теориям и движениям. Массовым феноменом стало такое явление, как наци-скинхеды, которые прославились насилием по расовому, национальному, политическому и религиозному принципу, а также нападениями на представителей других молодежных субкультур. Число наци-скинхедов в России достигло при Путине приблизительно 70 тысяч, что больше чем во всем остальном мире. Примерно 3—2,5 года назад численность наци-скинхедов стала падать, начался закат этой субкультуры. В значительной степени это связано с появлением в России такого явления, как «антифа», которого в стране раньше не существовало, но которое быстро набирает популярность. Поскольку «антифа» — это конфликтная наци-скинхедам субкультура, она постепенно если не вытесняет наци-скинхедов, то хотя бы ограничивает и делает их менее привлекательными в глазах молодежи. «Антифа» — боевые группы сопротивления уличному нацистскому насилию, в значительной степени состоящие из redskins, «красных скинхедов», давно известны в Европе, но до последнего времени отсутствовали в России.
Поколение Путина оказалось первым поколением, которое столкнулось с таким уникальным явлением для нашего общества, как юнофобия. Сейчас в России циркулирует очень много негативных мифов о молодежи. Молодежь боятся, не хотят с ней иметь дело. Наблюдаются репрессии со стороны правоохранительных органов, причем ничем не спровоцированные и не мотивированные. Если при Ельцине при устройстве на работу молодость была преимуществом, то сейчас наоборот: сейчас на хорошую работу вероятнее возьмут тридцатилетнего — не потому что у него опыт, а потому что двадцатилетнего подозревают в том, что он или наркоман, или скинхед, или еще в чем-то нехорошем.
Поколение Горбачева отличал очень высокий уровень политической активности. Последняя волна этого поколения, как я уже говорил, сорвала крайне негативную для себя «реформу образования» — путем проведения в 1994—1996 годах серии крупных студенческих выступлений. Это привело к отставке министра образования. Следующее поколение, поколение Ельцина, ориентированное на индивидуальный успех, уже не смогло оказать такого сопротивления. А поколение Путина просто запугано. Потому что сейчас любая не санкционированная властью политическая активность — и крайне правая, и либеральная, и социалистическая, и анархистская — подвергается жесткому контролю и прямому преследованию. Это началось еще в период Ельцина, но особенно четко проявилось и конституировалось во времена Путина. Государство в России превратилось в закрытую от общества корпорацию, построенную по типу мафии или спецслужбы. Впервые со времен Сталина в России стали прибегать к политическим провокациям. Хотя образовательный уровень молодежи и упал, это не значит, что молодежь поголовно стала дураками, молодые видят эти репрессии, понимают их причину и боятся демонстрировать независимую позицию.
Краткий вывод. Я, не скрою, настроен очень пессимистически. Как человек, который изучает молодежные движения вот уже 20 лет, я практически не вижу положительных трендов для молодежи в моей стране. Поколение Горбачева оказалось слишком развитым, слишком умным, слишком талантливым для реальных условий постсоветского периода. Оно потому и вступило в конфликт с советской системой, что опередило ее на два шага. Это сказалось и на развитии экономики: были подготовлены кадры, которые для постсоветской экономики оказались слишком квалифицированны. В результате значительная часть их просто уехала на Запад. И у меня полное впечатление, что новый правящий класс в России, сложившийся в основном из советской номенклатуры (я этот класс называю бюрократ-буржуазией), сделал вывод из предыдущего исторического опыта и принял меры для того, чтобы события 1989—1991 года не повторились. В том числе и потому, что в ходе событий 1989—1991 годов номенклатура прибавила к власти собственность, пожертвовав тем, что относительно небольшая ее часть (меньше 30 %) потеряла власть и социальный статус. А сейчас любые подобные события грозят тем, что новый правящий класс потеряет и власть, и собственность. Поэтому политика культурной и образовательной деградации — это сознательная политика российской власти.
1—3 декабря 2009